Книга Хрупкие вещи - Нил Гейман

– Ну да. Как ты думаешь, каковы шансы, что доисторические животные не вымерли полностью и живут до сих пор в каких-нибудь потаенных уголках Земли, о которых мы даже не знаем?

– Это вряд ли, – сказала мисс Финч тоном строгой учительницы, которая отчитывает нерадивых учеников. – На Земле нет никаких «затерянных миров» на неоткрытых островах, где до сих пор обитают мамонты, саблезубые тигр и эпиорнисы...

– Кто? – спросил Джонатан.

– Эпиорнисы. Гигантские нелетающие доисторические птицы, – пояснила Джейн.

– А, ну да, – кивнул Джонатан. – Я просто забыл.

– Только они никакие не доисторические, – сказала мисс Финч. – Последние эпиорнисы были истреблены португальскими моряками на острове Мадагаскар в семнадцатом веке. Также существуют надежные исторические свидетельства, что в шестнадцатом веке при дворе русских царей был представлен карликовый мамонт и что римский император Веспасиан купил в Северной Африке несколько больших диких кошек, которые, судя по сохранившимся описаниям, вполне могли быть саблезубыми тиграми. Так что эти животные вовсе не доисторические, а вполне исторические.

– А зачем были нужны саблеобразные зубы? – спросил я. – Разве они не мешали охотиться?

– Что за вздор?! – Мисс Финч даже поморщилась. – Саблезубые тигры были очень умелыми охотниками, если судить по тому, что окаменелости этих животных встречаются в геологических отложениях двух исторических периодов. Мне бы очень хотелось, чтобы они сохранились на нашей планете и по сей день. Но их уже не осталось. Мир изучен вдоль и поперек.

– Мир большой, – нерешительно заметила Джейн, а потом свет замигал, и призрачный голос, идущий как будто из ниоткуда, объявил, что пора идти дальше, в следующую комнату, предупредил, что вторая половина спектакля не рекомендуется для просмотра людям со слабым сердцем, и сообщил, что только сегодня, единственный раз в сезоне. Театр ночных сновидений с гордостью представляет нам Кабинет исполнения желаний.

Мы прошли вместе со всеми в шестую комнату.

Шестая комната

– Дамы и господа, представляю вам Творца боли! – объявил шпрехшталмейстер.

Луч прожектора метнулся вбок и высветил патологически худощавого молодого человека, одетого в плавки и подвешенного к потолку на крюках, продетых сквозь соски. Две девицы в панковских прикидах помогли ему спуститься на низкий помост и поднесли реквизит. Представление началось. Молодой человек вбил себе в нос шестидюймовый гвоздь, поднял гирю на тросе, прикрепленном к кольцу в проколотом языке, запустил себе в плавки двух хорьков и подставил голый живот в качестве мишени для дротиков, которые бросала одна из припанкованных девиц – та, которая повыше ростом.

– Кажется, мы его уже видели, – сказала Джейн. – Года два-три назад.

– Да, – сказал Джонатан. – У него впечатляющие номера. Он тогда поджигал петарды, держа их в зубах.

– Помнится, вы говорили, что в этом цирке нет дрессированных животных, – сказала мисс Финч. – Как, по-вашему, должны себя чувствовать бедные хорьки в исподнем у этого парня?

– Наверное, это во многом зависит от того, мальчики эти хорьки или девочки, – весело отозвался Джонатан.

Седьмая комната

Здесь нам показали коротенькую комедийную сценку под рок-н-ролл, с плоскими пошлыми шуточками. У монашки обнажился бюст, а горбун потерял трусы.

Восьмая комната

В восьмой комнате было темно. Мы долго стояли в полной темноте, дожидаясь, пока что-нибудь произойдет. Мне ужасно хотелось сесть. Ноги болели, я изрядно замерз и устал и мечтал лишь об одном: чтобы все это скорее закончилось.

А потом нам в глаза ударил яркий луч света.

– Сегодня ночью, – сказал странный голос, скрипучий и пыльный. Это был не шпрехшталмейстер. – Сегодня ночью у кого-то из вас сбудется самое заветное желание. Сегодня кто-то один обретет то, чего хочет, в Кабинете исполнения желаний. Кто это будет?

– Наверняка очередная подсадная утка, – шепнул я, вспомнив однорукого чернокожего парня в четвертой комнате.

– Тс-с-с. – шикнула на меня Джейн.

– Кто это будет? Вы, сэр? Вы, мадам? – Человек выступил из темноты и приблизился к нам. Нам было трудно его разглядеть, потому что фонарик в его руке светил прямо на нас, а сам человек оставался в тени. Его фигура была очень странной, не совсем человеческой. Я подумал, что он, наверное, одет в костюм обезьяны. Тем более что его движения напоминали движения большой гориллы. Может быть, это был тот же самый артист, который играл «Существо». – Кто это будет?

Мы щурились на свет и ждали, что будет дальше.

– Ага! Вот он, наш доброволец! – закричал человек в обезьяньем костюме и перепрыгнул через веревочное ограждение, отделявшее участок для зрителей от актерской площадки. Он подскочил к мисс Финч и схватил ее за руку.

– Нет, я думаю, это не самая лучшая мысль, – возразила мисс Финч, но человек-обезьяна уже тащил ее за собой, в темноту. Мисс Финч шла неохотно, но все-таки не вырывалась. Она была истинной англичанкой, слишком вежливой и деликатной, чтобы затеять скандал. Они с человеком-гориллой растворились во тьме вместе со светом фонарика.

Джонатан чертыхнулся.

– Представляю, что она нам устроит. Мало не покажется, можно не сомневаться.

Включился свет. Парень в костюме гигантской рыбы выехал на мотоцикле из боковой двери и трижды объехал комнату по кругу. Потом встал на сиденье ногами и сделал еще один круг. Потом снова сел и принялся гонять мотоцикл по стенам, вверх-вниз, а потом налетел на кирпич, слетел с мотоцикла, упал на пол, а мотоцикл накрыл его сверху.

Откуда-то сбоку выбежали горбун и монашка с обнаженным бюстом. Они подняли мотоцикл и, подхватив парня в костюме рыбы под обе руки, поволокли его прочь.

– Кажется, я сломал ногу, – бормотал он глухим заторможенным голосом. – Я сломал ногу. Моя нога.

– Это так и задумано? – спросила девушка, стоявшая рядом с нами.

– Кажется, нет, – сказал ее спутник.

Слегка потрясенные, дядюшка Фестер и вампирская женщина провели нас в девятую комнату...

Девятая комната

...где нас ждала мисс Финч.

Помещение было огромным. Я это почувствовал даже в кромешной тьме. Может быть, в темноте, когда нет возможности полагаться на зрение, у нас обостряются все остальные чувства. Может быть, человеческий мозг сам по себе обрабатывает информацию в таких объемах, о которых мы даже не подозреваем. Эхо наших шагов отражалось от стен, удаленных на расстояние в сотни футов.

А потом я вдруг преисполнился странной уверенности – убежденности на грани безумия, – что где-то там, в непроглядном сумраке, таятся огромные звери, и что они наблюдают за нами голодными хищными глазами.