Книга Перепутаны наши следы (сборник) - Наталья Симонова

* * *

Психологическая подготовка переезда Анечки, которую Галя осуществила предварительно в семье, прошла с неодинаковыми результатами.

– Готовься, дочь, – сказала Аленке, – скоро мы тебе сестру привезем.

– Кого? – удивилась девочка. – Сестру? Мама, ты что – беременна?

– Нет, нет, – замахала рукой Галина, – совсем не то. Большую сестру. Твоего возраста. Думаю, учиться будете в одной школе.

– Чего? – задохнулась от счастья Аленка. – Я всегда мечтала!.. Но, мама, где ж вы ее возьмете?

– Тут такое дело, Ален, ну она наша… родственница. А живут они плохо, бедно, мать не может ее тянуть. Вот. А девочка хорошая! Вот сама увидишь. Ну, в общем, мы с папой решили ее к себе забрать… Пока…

– Ничего себе! – вскочила Аленка. – Я всегда мечтала сестру! И что – она вот здесь у нас жить будет?

– Ну конечно, где ж ей жить, если мы ее от матери забираем?

– А мать разве ее нам отдаст?

– Ну… там такая ситуация… Короче, всем только лучше будет.

– Ой, мама! – взвизгнула Аленка, со всей силы обнимая Галю. – Я так рада!.. Вообще-е!

А вот разговор с бабушкой единодушия не принес.

– Да вы что, с ума, что ли, сошли совсем? – кричала Татьяна Ивановна, хватаясь за голову. – Рехнулись? Как вы своему ребенку объясните, что у вас теперь другая дочка?

– Не другая дочка, мама! – тоже повысила голос Галина. – А еще одна девочка! Это разные вещи! И мы пока всю правду Аленке говорить не собираемся, потом, когда все уляжется, да и она хоть чуть подрастет.

– Нет, ну это ни в какие ворота!

– Мама, – пыталась вразумить Галя, – ну как ты не поймешь, в роддоме путаницу устроили. И наша родная девочка в чужой семье росла. А ты бы видела ту семью! Ты бы видела ту «мамашу»! А если бы путаницы этой не было, тогда бы наша Аленка сейчас там жила и мучилась. Так что, может, оно и к лучшему все это вышло.

– Какое – к лучшему! – Бабушка явно не хотела понимать того, что ей говорят, и все прокручивала в голове одну и ту же болезненную мысль: как теперь ее Аленка, ее дорогая внучка? – Там перепутали, тут перепутали… А почему за все должна отвечать наша девочка?!

– Да пойми ты! Это тоже наша девочка! Ну она родная наша дочь!

– Конечно! А Аленушка вам уже чужая! Так я и думала!

– Мама! Успокойся! Ну ты же всегда была здравомыслящей женщиной. Послушай меня. Теперь – вот теперь! – они нам обе родные, понимаешь? Ну подумай о том, что Аня тоже твоя внучка! И что она находится в ужасных условиях. А за что? Почему? Ты понимаешь, что я жить не смогу, зная, что мой ребенок где-то мучается? Поэтому успокойся и рассуди по уму и по совести: твоя вторая внучка должна жить у нас. А для Аленки, естественно, ничего не меняется. Ну… кроме того, конечно, что у нее теперь сестра появилась.

– Вот именно, – заплакав, кивнула бабушка. – То-то я и вижу, что вы уже все для этой новенькой… Сестра!.. А нужна ребенку сестра, нет ли – кто ее спросит… – Бабушка махнула рукой и отвернулась, смахивая слезы. Галя, не ожидавшая от матери такой вспышки ревности за любимую внучку, поцеловала ее и сказала:

– Мам, не тревожься. Ну ты знаешь, как мы Аленку любим. Просто теперь у нас и за эту девочку душа болит. Ну, не печалься. Все как-нибудь устроится. Мы еще и с Аней-то не говорили.

– Час от часу не легче, – отмахнулась мать…

И вот теперь они привезли Анечку в дом. Татьяна Ивановна, как ни крепилась, не смогла даже поздороваться нормально. Зато Аленка так и набросилась на «сестру» с объятиями. Бабушка только головой покачала. И ушла к себе, ничего не сказав.

Девчонки же ходили как привязанные друг к другу. Галя с недоверчивой радостью наблюдала за ними и с гордостью думала, что у Аленки их воспитание, видать, сработало – ну, добрая девка, отзывчивая! А у Анютки – их гены: характер ангельский. Аленка всегда хотела сестру. И Галина рада была бы еще порожать – но проблемы с женским здоровьем не позволили. А тут – вот как по заказу: и дочь вторая, и девочки так подружились, точно близнецы…

– И разве мы думали, что все так гладко будет? – шептала Галя Игорю.

– Ой, не сглазь, – страшился осторожный муж.

* * *

Игорь кинулся на крик из детской. Кричала Аленка. Судя по интонациям, она яростно требовала чего-то. Он распахнул дверь – Аленка бросилась к нему, растрепанная и обозленная.

– Папа! Она сломала мой цветок! Вот! – Дочь держала в руках цветочный горшок, в котором не так давно они с бабушкой посадили косточку от хурмы. Взрослые относились к затее со снисходительным недоверием, а Аленка радостно ожидала чуда. И «чудо» произошло – косточка проросла. Каждый день девочка проверяла, насколько вытянулась хурма. – Папа! Ну ты разве не видишь? Он сломан! – Растение, действительно надломленное у самого корня, лежало на земле, как всегда любовно политой с утра Аленкой. – Папа, она его хватала своими дурацкими пальцами, ты посмотри! – не унималась Аленка. – Он отломан! Папа, она дура!

Растерянный Игорь взглянул на Аню. Та сидела, сгорбившись, на диванчике, спешно купленном специально для нее. Лицо ее было красным до синюшности. Девочка смотрела в пол и только, как затравленный волчонок, постреливала иногда быстрыми испуганными глазами, словно желая оценить степень опасности.

– Ален, ну да, ну очень жалко, да, – залепетал Игорь. – Но она же не нарочно. Анют, ты это случайно, ведь правда?

– Не нарочно? – задохнулась от возмущения Аленка. – Я ей сто раз сказала, чтоб не хватала! А она: «такой холёсенький! такой холёсенький!» – и пальцами туда тычет. Дотыкалась!

– Ален, ну вот видишь, это же случайно! Просто Анечка никогда такого не видела, да, Аня?.. Ну это от удивления у нее получилось. Она, наверное, потрогать хотела – и все… Он же для нее как чудо. Анют, ты ведь нечаянно, да?

Аня молчала, глядя в пол. Ее лицо заставило Игоря испугаться. Он содрогнулся от жалости и дурного предчувствия. Ему вдруг показалось, что на самом деле они с Галей совершили ужасно глупый поступок. И ужасно плохой. От которого всем теперь будет только хуже.

– Папа, что ты с ней разговариваешь?! – неумолимо верещала Аленка. – «Анюточка! Анюточка!» – зло скривившись, передразнила отца. – Ты видишь, она же молчит! Это потому что она нарочно, нарочно!

На новые крики в комнату вбежала Галя. А за ней и бабушка.

– Мам, бабуля! Смотрите, что Анька с моим цветком сделала! – кинулась к ним девочка в совершенном упоении праведного гнева.

– До чего довели ребенка! – вскрикнула бабушка, бросаясь к Аленке. – Пойдем, моя милая, не волнуйся. Мы с тобой еще лучше вырастим, пойдем.

Аленка сопротивлялась объятиям бабушки, не желала уходить – она хотела остаться здесь и стать свидетелем расправы над виновницей гибели ее цветка. Но к расправе, похоже, дело не шло. Мать подошла к Ане, обняла ее. Отец топтался рядом.