Книга Мой личный сорт Бонда - Юлия Николаева

– Какого черта? – Протянула я и, недолго думая, вцепилась в руль, перегнувшись вперед.

– Щита творишь? – Заверещал он, а я сделала захват шеи рукой и грозно продолжила:

– Немедленно открой дверь.

– Хорощо, толка отпусти.

– Сначала открой.

Он нажал, кнопки взлетели вверх, и я отпустила его шею. Он неожиданно рассмеялся и заявил знакомым голосом:

– Вот это хватка. Жаль, ты не предупредила, я бы не стал так шутить.

Сжав кулаки и зажмурив глаза, я громко выдохнула.

– Ветер! – Выпалила вслух негодующе и уставилась на него, он продолжал посмеиваться.

– Зато теперь я знаю, что с тобой мы не пропадем. – Он вылез из машины и кивнул стоявшему неподалеку парню. Сам уселся ко мне на заднее сиденье, а водитель, устроившись на своем месте, стал встраиваться в поток машин на дороге.

– Очень смешно. – Высказалась я. – Куда мы едем?

– Думаю, настало время повидаться с Татьяной Андреевной.

– Почему?

– Десять минут назад она на такси приехала к себе на квартиру и пока находится там.

– Одна?

– Это неизвестно. Зато знаешь что известно?

– Ну…

– Что не так давно Антон Ковалев приехал на такси в этот район, сошел квартала за три, а потом аккуратно пришел в квартиру нашей общей знакомой.

– Ты серьезно? – Ахнула я и тут же подозрительно на него уставилась. – Постой, ты, что, и за Ковалевым установил слежку?

– Я устанавливал слежку за каждым появлявшимся героем в этой истории.

– Но почему?

– Для профилактики. Пока я не знал мотивов, под подозрением был каждый. А Ковалев, напомню, нашел тело, это часто немаловажно.

– Значит, они с Татьяной сговорились и решили убить Хмелева?

– Похоже на правду, как считаешь?

– Вполне. Особенно учитывая то, что мне рассказал Моисеев.

– Поведай.

Я быстро передала содержимое беседы.

– Вот и мотив, – кивнул Ветер, – долговая расписка на крупную сумму. Отличный повод для убийства. Интересно, каким боком в это влезла прекрасная Татьяна?

– Ну это мы сейчас узнаем.

– Оптимистично, – Ветер, хмыкнув, бросил взгляд в окно. – Правда, есть кое-какие неувязки: убит Игорь из собственного пистолета, и я смутно представляю, как они могли это провернуть.

– Это мы тоже сейчас узнаем.

Саша снова усмехнулся, на этот раз качая головой.

– Будь твоя воля, ты бы уже отделение полиции сюда вызвала?

– По-моему, все очевидно.

– Все, да не все. У меня большие сомнения насчет этой парочки. Но посмотрим, кто из нас прав. Приехали.

Водитель остановил машину, Ветер ловко стянул парик, нос и, достав платок, протер лицо. Он от природы был смуглым, так что затемняться пришлось совсем немного.

– Потопали, – кивнул мне, вылезая из машины.

Домофон в очередной раз не вызвал у Ветра каких бы то ни было проблем, мы оказались в подъезде, поднялись на нужный этаж, и я указала на дверь. Ветер сделал на мгновенье загадочные глаза и нажал на звонок. За дверью стояла полная тишина минуты две. Он знаком велел мне встать сбоку, сам замер с другой стороны, так что в глазок мы просматривались плохо. То есть, разгадать наши личности было невозможно. Наконец, раздался осторожный голос Татьяны:

– Кто?

– Следственный отдел, – Ветер быстро сунул к глазку какую-то корочку и тут же убрал ее, я только глаза закатила. Что за банальность. Однако Татьяна повелась.

– Что вам надо?

– Открывайте. Лучше говорить в квартире, чем в тюрьме, как считаете, Татьяна Андреевна? Спросите Антона Викторовича, уверен, он согласится со мной.

Снова воцарилась тишина, потом заскрежетал замок. На пороге стоял Ковалев, из-за него выглядывала испуганная Татьяна.

– Что происходит? – Спросил он сердито, тут заметил меня и удивился. – Вы? Что вы тут делаете?

– Тот же вопрос я хотела бы задать вам.

– Я заехал к Татьяне Андреевне, чтобы поговорить об Игоре.

– Мы бы хотели послушать, – ласково заметил Ветер, располагая ногу между дверью и косяком.

– Кто вы такой?

– Евгений Крылов, ближайший помощник Александра Ветрова. Помните, вы поручили ему заниматься расследованием смерти Хмелева?

Ковалев перевел взгляд с Ветра на меня.

– Советую нас впустить, – ответила я, – иначе хуже будет. На вид он хилый, но если надо, выломает дверь к чертям собачьим.

– Проходите, – Ковалев отошел в глубь прихожей, – собственно, я не очень понимаю, что такого происходит…

– Я вам все объясню, – заверил Ветер, закрывая дверь на замок, разуваясь и проходя в комнату. Татьяна уже была там, сидела в кресле, отчаянно теребя край платья. Ковалев уселся на диван, закинув ногу на ногу и хмуро глядя на Ветрова, я осталась стоять, прислонившись к дверному косяку. Ветер оглядел всех присутствующих, сцепив руки на животе, и сказал:

– Ну рассказывайте.

Татьяна бросила взгляд на Антона и снова опустила глаза, было видно, что она ужасно напряжена. Он же покраснел от подобного поведения моего друга.

– Что значит, рассказывайте? – Возмутился Ковалев. – Вы врываетесь сюда, бравируя ложными…

– Я сокращу нашу приятную беседу, – перебил Ветер, – я знаю, Антон Викторович, что вы были должны Хмелеву крупную сумму денег, и у того имелась расписка. Я также знаю, что не столь давно Игорь Хмелев решил вложиться в один проект, и ему понадобились для этого деньги. К тому же, его банк внезапно ограбили, и дело повисло. Он потребовал вернуть долг. Вы попросили отсрочку, но вместо денег пустили своему старому другу пулю в спину.

Честно сказать, я слушала с не меньшим интересом, чем остальные. Не знаю, придумывал ли Ветер на ходу или располагал информацией, которой со мной не поделился, но история вышла весьма правдоподобной. Татьяна во время рассказа так и сидела с опущенной головой, теребя платье, и только на последней фразе она испуганно подняла глаза, но смотрела не на Ветра, а на Ковалева. Тот словно окаменел, даже дышать забыл. Только моргал и думал, вот что было видно по его лицу. Быстро и тщательно думал, но надумать ничего не успел, потому что Малышева, не выдержав, крикнула:

– Мы не убивали.

Все взгляды тут же обратились к ней.

– Молчи, – прошипел Антон.

– Сам молчи. Еще немного, и ты себе могилу выроешь. Да, вы правы во всем, – она посмотрела на Ветра, мне показалось, я слышу в ее голосе облегчение, видимо, тайна изрядно измотала девушку. – Кроме последнего. Мы не убивали Игоря.