Книга Древнейшие цивилизации Русской равнины. Русь старше ариев - Анатолий Абрашкин

По принятой в «Махабхарате» хронологии, царствование Самварана относится к 6—4-му тысячелетию до н. э. Затем, после разгрома и изгнания, народ Самвараны (царя кауравов) живет в крепости на реке Синдху целых тысячу лет, вплоть до 5—4-го тысячелетия до н. э. Все это тысячелетие на земле Бхараты господствует другой народ – завоеватели и пришельцы панчалы. Но после 5—4-го тысячелетия до н. э. кауравы отвоевывают у панчалов свою родину и вновь живут на ней. Казалось бы, правдивость этого древнего предания невозможно в наши дни ни подтвердить, ни опровергнуть.

Но вот что сообщает нам современная археологическая наука. Л. В. Кольцов пишет: «Одним из крупных культурных проявлений в мезолите Волго-Окского междуречья была бутовская культура. Обращает на себя внимание локализация описанных памятников бутовской культуры в западной части Волго-Окского междуречья. Абсолютная хронология ранних этапов бутовской культуры определяется рамками от середины 8‑го тысячелетия до н. э. до второй половины 7‑го тысячелетия до н. э. Во второй половине 7‑го тысячелетия до н. э. (во время правления Самвараны. – А. А.) в Волго-Окское междуречье вторгается другая группа мезолитического населения, которая располагается в этом регионе, в его западной части, оставив археологическую культуру, которую мы называем иеневской. С появлением пришельцев население бутовской культуры вначале отходит на восток и юг региона. Под давлением иеневской культуры бутовское население распалось, вероятно, на несколько изолированных групп. Часть их, видимо, даже покинула Волго-Окский бассейн, свидетельством чему являются факты появления типично бутовских элементов в других соседних регионах. Таковы памятники с бутовскими элементами в бассейне Сухоны или Боровичская стоянка в Новгородской области». Иеневцы пришли с территории Верхнего Поднепровья, их отношения с бутовцами, как уже говорилось, оцениваются по-разному. Но к концу 6‑го тысячелетия до н. э. «автохтонная» бутовская культура снова выходит на первый план. С. В. Жарникова комментирует эту ситуацию так: «Иеневская культура, находившаяся во враждебных отношениях с бутовской и потерявшая связь с «материнской» территорией, по-видимому, постепенно выродилась, что привело в дальнейшем к облегчению движения «бутовцев» обратно на запад и ассимиляции ими остатков «иеневцев». Во всяком случае, в ранненеолитической верхневолжской культуре, сформировавшейся в регионе в 5‑м тысячелетии до н. э., мы уже практически не находим элементов иеневской культуры. Бутовские же элементы резко доминируют. При сравнении текста эпоса и данных археологии поражает совпадение и хронологии всего события, и отдельных его эпизодов. И возникает закономерный вопрос: не скрываются ли за «бутовцами» потомки Пуру, а за «иеневцами» – их враги панчалы?»

Очень красивая реконструкция! Конечно, для академической общественности это весьма непривычно, но страна Бхарата находилась на Русской равнине. Точно так же, как и Книга Бытия, «Махабхарата» содержит воспоминания ариев о своей северной прародине. И это совершенно естественно. Было бы странным, если бы такого рода фрагменты отсутствовали в эпосе. Другое дело, что академики от науки выносят все географические топонимы за пределы России, но теперь, после открытия русской Трои – Аркаима, стало совершенно очевидно, что делается это умышленно.

В качестве панчалов‑агрессоров следует рассматривать потомков свидерцев и аренсбуржцев. Имя Мафусаил, можно сказать, оказывается «говорящим». Бутовцам-ариям действительно пришлось сражаться. Правда, еще раз подчеркнем, что воевали они с потомками своих отдаленных предков – племенами индоевропейцев.

Имя Мафусаил на иврите пишется «Метушелах». Оно составлено из двух частей. Первая «метуш» несет смысловое значение, вторая «елах» – просто эпитет, образованный от имени еврейского бога – Элоха. Его значение – «божий». В древнееврейском языке согласные оглушались, поэтому изначальное индоевропейское имя патриарха следует искать среди слов, содержащих «каркас» согласных М‑т‑с. На память приходит греческое слово «метис» – «мудрость», и оно, по-видимому, вполне применимо к Мафусаилу, так как он жил дольше всех остальных патриархов – целых 969 лет. Но истоки его имени более древние, догреческие. Они восходят к общеиндоевропейскому корню «мат» – «мать». Известен целый «куст» мужских имен с таким корнем – Матиас, Матс, Маттео, Мэтью, Матвей и т. д. Лингвисты возводят их к еврейской первооснове, но это заведомая чепуха! Все они означают «сын Матери», точнее «сын Богоматери» (Мат-тео, «теос» – «бог» по-гречески), «сын Великой Богини».

Имя патриарха, олицетворявшего данную эпоху, выбиралось не случайно. В связи с этим уместно предположить, что в то время на Русской равнине особое значение приобрел культ Великой богини. Сам по себе он очень древний. Истоки религиозного почитания женщины археологи относят к нижнему палеолиту (более полумиллиона лет назад). Именно этим временем датируются первые известные кремневые изображения женщин. Начиная с мустьерского периода среднего палеолита (от 100 000 до 40 000 лет назад) над захоронениями стали устанавливать треугольные камни и вырезать на них чашевидные знаки (символическое изображение вульвы). В противовес современным фаллосоподобным обелискам и надгробным камням, их символика была связана с проявлениями женского начала. «На период верхнего палеолита приходится настоящий творческий взрыв – огромный объем наскальной живописи, каменной резьбы и скульптур. Пещеры, в которых можно видеть эти изумительные рисунки и резные изображения животных, были святилищами; там проходили сезонные и инициационные ритуалы и другие обряды, связанные с сакральным циклом бытия. Между 27 000 и 25 000 гг. до н. э. появляются миниатюрные скульптуры разнообразных божеств из камня, рога или кости. Около трех тысяч подобных статуэток было найдено на пространстве между Южной Францией и Центральной Сибирью. <…> Древнейшие из вырезанных на скалах символов, как и изделия из рога и кости, являются прямым следствием глубочайшей веры в Богиню – дарительницу жизни, источник всего сущего, которая, однако, может принимать различные обличия. Начиная с 25 000 г. до н. э. ее изображения уже наделены грудью, вульвой и ягодицами огромного размера: так выделяются зоны излучения ее детородной мощи. Изучение символики палеолитического искусства показывает, что в эту эпоху созидающее божество было именно женским, а не мужским. Более того, во всем палеолитическом искусстве нет ничего, похожего на фигуру Отца. Вынашивание и вскармливание потомства – неважно, растений, животных или людей, – такова первичная модель образа Богини, источника всего» (Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир древней Европы).

Возвышение мужских богов было предопределено социальными процессами внутри рода. Это стало отражением главенствующего положения мужчины и в семье, и в обществе. Указать точное время этого переворота крайне затруднительно. Библия, по существу, с самого начала, с истории Адама и Евы подчеркивает приоритет мужского начала. Но сам культ Великой Богини, уступив «пальму первенства» и переживая соответствующие новым временам трансформации, не исчез бесследно. В начале неолита это древнее божество превратилось в богиню земледелия, прародительницу и хранительницу всех плодов урожая, в особенности зерна и хлеба. Связь имени патриарха с именем Богини указывает на распространение в Волго-Окском междуречье в данную эпоху земледелия. Иеневцы выращивали пшеницу, ячмень, просо и лен. Специалисты, как правило, предпочитают говорить о южных центрах земледелия, но это не более чем профессиональная уловка, стремление сместить акценты в пользу ближневосточных цивилизаций. Повторим еще раз: культура земледелия – дело рук индоевропейцев, они принесли его в Малую и Переднюю Азию и на Ближний Восток. Эффективному развитию земледелия на Русской равнине в 9–8‑м тысячелетии до н. э. препятствовала повышенная заболоченность почв, обилие озер и до поры до времени доминирование тундры над лесом. Изобретение подсечного земледелия следует приписать населению, проживавшему в лесных краях, то есть племенам Русской равнины.