Книга Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны - Николай Черкашин

20 марта двинулся в указанном направлении» Через три часа акустик доложил, что слышит шум винтов главной цели. Подсвплыл под перископ. Море 3–4 балла, туман, видимость не более десяти кабельтовых (около двух километров), но тем не менее увидел в перископ «Китти Хок». Тут же ушел на глубину и продолжил слежение. Держал авианосец около суток, пока он не спрятался за остров Чугда в территориальных водах Южной Кореи. Я поджидаю его с южной стороны острова, а он затаился на северной и даже ход застопорил. Что делать? Маневрирую на границы террвод.

Наступило 21 марта. На утреннем всплытии на сеанс связи визуально обнаруживаю дымовую завесу и силуэты кораблей АУГ. Все они ушли под прикрытие островов. Елозил часов десять в ожидании, когда они снова выйдут в открытое море. Однако американцы легли в дрейф. Жду. Веду радиоразведку. Замерили гидрологию. Командир гидроакустической группы доложил, что проходимость звуковых волн по первому типу. Для нас — плохая гидрология, поскольку зона наилучшей слышимости находится выше 50 метров, то есть выше нашей безопасной глубины. Все против нас…

В 21.30 акустик доложил о шуме винтов в секторе пеленга 315–350 градусов. По докладу БИПа — боевого информационного поста — дистанция до «Китти Хок» 60–70 кабельтовых, курс 180 градусов, скорость 15 узлов. Доклад утверждаю.

В 22.10 всплываю на перископную глубину для очередного сеанса связи. Осматриваю правый и левый курсовые углы. На 90 градусов слева визуально обнаруживаю всю авианосно-ударную группу. Множество бортовых огней. Танкер заправляет корабли. Дистанция 20–30 кабельтовых. Идем контркурсами, то есть навстречу друг другу. Срочное погружение!

И вдруг — мощный удар. Подводная лодка рыскнула на 20° по курсу и вернулась в исходное. Давление в системе гидравлики — ноль.

— Аварийная тревога! Осмотреться в отсеках!

Первая мысль — снесло боевую рубку и распороли легкий корпус. Выдвигаем поочередно выдвижные устройства — перископ, антенны — все работает. Из отсеков докладывают — воды нет, механизмы работают. Скорость по лагу 6 узлов. И тут новый удар — в правый борт! Опять рыскнули… Опять осматриваемся — все в норме. Все да не все. Скорость стала резко падать. Из кормового — седьмого — отсека докладывают — наблюдают биение линии вала. Командир БЧ-5, капитан 2-го ранга инженер Морозов бросился в корму, осмотрел гребной вал — действительно, сильное почти яйцеобразное биение вала. Для сохранения турбины необходимо останавливать ГТЗА — главный турбозубчатый агрегат. Останавливаем. Пытаемся понять, что произошло. Ясно, что по нам проехался авианосец, что второй удар пришелся по винту. Первый, по всей вероятности, погнул стабилизатор. Его размах —17 метров. Видимо, поджал линию вала.

Пускаем в действие вспомогательные линии вала. Они дают нам максимальные ход 5 узлов. А скорость течения в этом районе — 3–4 узла. Не выгребаем… К тому же по докладу командира отсека правая линия вспомогательного вала начала греться. Все. Надо всплывать. Надо просить помощь. Всплыл, уточнили свое место. Посылаю радиограмму на берег. «Столкнулся с неизвестным объектом Потерял ход..»

С берега «К вам вышел АСС “Машук” для буксировки в базу. На борту замкомандующего Тихоокеанским флотом».

Конечно же, американцы нас тут же засекли, и начался усиленный облет палубной авиацией. Налетели, как мухи на мед… Первым подошел к нам ВПК «Адмирал Виноградов». По У КВ договорился с командиром: «Я подниму корму, а вы посмотрите, что у нас с винтами». Такая вот проктология…

Притопил нос, поднял корму. Осмотрели.

— Э-э, да у вас мортира сломана! И лопасти винта погнуты.

Мортира — чугунный прилив для вывода из прочного корпуса гребного вала, и в самом деле треснула, а из нее торчал, держась только за счет собственного веса, обломок гребного вала с винтом Главное, что держался — не булькнул, не унес в пучину тонны морской бронзы. Сколько цветного металла Родине сэкономили! Не оценили…

Подошел к нам спасатель «Машук», взял на буксир. Замкомандующего флотом вышел со мной на связь по УКВ:

— Вы, танкисты хреновы! Натянули шлемы по самые уши и не слышали ни хера! Командир — готовься!

Отвечаю:

— Я всегда готов!

Пока тащили нас за ноздрю до бухты Павловского, американские самолеты облетали нас в хвост и гриву. И еще до самых террвод СССР конвоировал нас фрегат типа «Нокс». Вертолет прилетал, сбрасывал РГБ — радиогидроакустические буи, которые записывали шумы нашего турбогенератора. Поднимать мы их не стали. Американцы в последнее время ставили на них самоликвидаторы, не хватало нам еще ЧП и с буями…

В это же время «Китти Хок» шел в японскую базу Йокосука. Там его сразу же поставили в док и нашли в днище пробоину размером 4x6 метров. Дырка образовалась от нашего винта и как раз в районе цистерны авиационного топлива. Через нее вытекло несколько тысяч тонн авиакеросина Как он у них там не вспыхнул — одному богу известно. Всем повезло — мы не затонули, они не сгорели.

В базе стали разбираться. Причина столкновения — мы определили тип гидрологии как № 1, а фактически она была № 2 — по данным ВПК «Адмирал Виноградов». А это значит, что слой скачка проходил по глубине 30 метров. Мы же не могли им воспользоваться, поскольку все руководящие документы обязывали нас держаться не выше безопасной глубины — 50 метров. По этой причине мы и не слышали авианосца, вышли на опасное сближение. Когда БИП — боевой информационный пост доложил мне дистанцию до главной цели в 60–70 кабельтовых, она, эта дистанция, фактически была в разы меньше — 10–15 кабельтовых. И если учесть нашу немалую скорость… На такой дистанции я и ходовых огней «Китти Хок» не обнаружил — из-за огромной высоты борта Конечно, командир всегда прав и всегда виноват. Была доля и моей вины, не отрицаю. Но море есть море, у него своя физика и своя логика..

В общем, меня с должности командира подводной лодки сняли, перевели служить на берег. Для меня это было ударом похлеще удара в винты. Предлагали мне потом снова вернуться на мостик Но когда я узнал, о каком корабле идет речь — о раздолбанном 675-м проекте, догнивавшем у причала, — отказался. Лучше старпомом на плавающую лодку, чем командиром на такой гроб.

Обидно, конечно. Судьбы командиров у нас решали политработники. В моем случае они забыли, что за одного битого двух небитых дают. Ведь все же мы вернулись без человеческих потерь да и «супостата» из боевой линии надолго вывели…

Друзья потом подшучивали, напиши командиру авианосца, пусть в Америку в гости пригласит. А я им: «Дураков нет, он мне потом такой счет выставит!»

Фотография «Китти Хок» висит у меня в гараже…

Ну, что тут скажешь?! Командиров-аварийщиков у нас никогда не жаловали. Не важно, в какую сумму обходилась государству подготовка такого редчайшего специалиста, как командир атомной подводной лодки. Родина богатая, еще наготовит. А вот командира «Китти Хока» наказывать не стали, хотя ведь и он лодку прохлопал, не уклонился от удара Америка деньги считала…

Обычно такие корабли моряки зачисляли в разряд «несчастливых».