Книга Его звездная подруга - Ольга Пашнина

— Вы не понимаете, что делаете, — тихо сказала я. — Это все легко, да. Наверное, вы правы, можно и почувствовать что-то, можно приятно провести время. А потом останутся воспоминания об этом «хорошо», и все. Ничего, кроме воспоминаний. Так всегда: эмоции проходят, остаются воспоминания. Ты пытаешься снова почувствовать это, хотя бы в голове проиграть. Но ты не чувствуешь радости или удовольствия. Ты лишь помнишь, что чувствовал. Это другое. Отвратительное.

— Дженни, Дженни, — пробормотал Брэнд.

Под тяжестью его тела я, не сопротивляясь, легла. Но уснуть все равно не смогла бы. Этот космос за толстым стеклом давил. Добавлял к общему поганому настроению свой холод, неосязаемый, но неоспоримо существующий.

— Можно мне спуститься в комнату? — зачем-то спросила я. — Здесь не усну. Неуютно.

— Пойдем в мою. Чтобы ты была рядом и я мог следить за тем, чтобы ты уснула. Если не уснешь, выпьешь снотворное.

В общем-то мне было все равно, где спать, так что противиться я не стала. Таблетка, которую заставил выпить Брэнд, действовала намного лучше снотворного. Глаза слипались прямо на ходу. Комната Брэнда, моя комната — да какая в сущности разница? Это его дом целиком и полностью.

Брэнд не стал расстилать постель, а достал из шкафа мягкий плед, похожий на тот, что он приносил мне в больницу.

— Ложись. Я принесу тебе планшет. Будешь просыпаться и читать.

— А где вы спать будете? Не спали ведь.

— В кресле. — Брэнд кивнул на небольшое кожаное кресло у стола.

— Я могу поделиться половиной кровати. Если пообещаете не приставать.

— Ничего не могу обещать.

Я почувствовала, что он опустился на кровать и притянул меня к себе. Даже глаза закатывать не хотелось. Его в дверь, а он в окно.

— Это точно не поможет мне заснуть.

— Ты уже еле языком ворочаешь. Спи. Я тебя грею.

— И себя?

— И себя, конечно. Дженни, хватит болтать. Спи, сказал.

— Мне нравится имя Дженни. Это ведь Миранда придумала?

— Миранда. Ты долго будешь мне выкать?

Последний вопрос я оставила без ответа, потому что дальше противиться сонливости не было ни сил, ни желания. И правда ведь, пригрелась.

Глава восьмая

ПРАЗДНИК С СЮРПРИЗАМИ

Джен

Праздник подкрался незаметно отчасти от того, что приготовлений я не видела. Грант не нашел отклонений в моем здоровье, но запретил работать и перенапрягаться, так что я все время проводила в комнате и не видела, чего там колдует Миранда. Лишь перед самой вечеринкой, утром, я сделала попытку помочь, но и тут не добилась разрешения. Отправили наряжаться.

Часа полтора Миранда потратила только на то, чтобы нарядить меня к празднику. Как куклу одевала. Я скептически смотрела на результат, понимая, что спорить бессмысленно. Кукла и есть. Клетчатое платье с пышной многослойной юбкой, высокие лаковые туфли, бант прямо на пятой точке, открытые плечи, коса, заплетенная набок, накладные пушистые ресницы. Эталон искусственной красоты. И даже не верилось, что в зеркале я.

— Тебе идет, — заключила Миранда.

— А по-моему, не мое.

— Посмотришь на реакцию.

— На чью? — Я прищурилась.

Миранда не знала, что происходило между мной и ее отцом. По крайней мере, такой была официальная версия.

— Гостей. Артена, например. Ты красивая, Джен, дай себе хотя бы вечер, когда можешь побыть настоящей красоткой.

Сама Миранда нарядилась в симпатичное зеленое платье, легкое, простое, дополненное полупрозрачным шарфиком. Она была воздушной и веселой, крутилась перед зеркалом, всем улыбалась. Прямо как полная противоположность мне.

— Все, пошли, — объявила Миранда в один момент, — гости уже собираются.

Вздохнув и напоследок окинув взглядом себя в зеркале, я вышла из комнаты и вслед за Мирандой спустилась на первый этаж. Там уже звучала музыка, по гостиной бродили люди и… нелюди. На столиках была разложена закуска, стояли напитки. Миранда бросилась в самую гущу гостей, всем улыбалась, принимала поздравления. Она, в отличие от меня, находилась в своей стихии. Я ведь даже никого не знала.

— Джен! — нашел меня Грант. — Потрясающе выглядишь!

Врач нарядился в ярко-синюю рубашку и узкие черные брюки. Хорош, ничего не скажешь. Особенно выделялся на фоне Брэнда, оставшегося верным привычной серо-черной гамме.

— Вот. — Оглянувшись, Грант достал из кармана небольшую стеклянную коробочку, в которой поблескивало кольцо. — Для Миры.

Я даже головой потрясла. Помолвка! В шестнадцать!

— Ну и нравы. Красивое.

— Ты ее не видела? Хочу подарить наедине, не при всех.

— Э-э… да, она была здесь, но куда-то убежала. Поищи у бара.

Я обогнула группу оживленно болтающих женщин и не заметила за тучной фигурой еще одну. К счастью, она не держала ничего в руках, так что мое платье от столкновения не пострадало.

— Ох, простите.

— Ничего. — Женщина мне улыбнулась. — Я вас раньше не видела. Вы подруга Миранды?

— Что-то вроде того.

В мои планы не входило знакомиться с гостями, и, к слову, я даже не знала, можно ли говорить, что я прихожусь Миранде… прототипом.

— Ирэн?

От голоса Брэнда я, как это часто бывало, вздрогнула. С появлением в моей жизни семьи Эко нервы совсем ни к черту стали. Так, стоп. Ирэн? Уж не та ли Ирэн, которую во время секса назвали моим именем? Нет-нет-нет, не краснеть! Я ничего не знаю, я просто на вечеринке, и даже Брэндон Эко для меня — незнакомый наглый мужик. Который подошел и ни с того ни с сего обнял меня за талию.

Ирэн смотрела, как я пытаюсь расцепить его руки, и медленно, но верно понимала, с кем столкнулась. Теперь уже румянец залил ее щеки. Совсем легкий.

— О, Джен.

Она оценивающе оглядела моя наряд.

— Пошли, Дженни, — довольно мурлыкнул Брэнд.

Я закатила глаза, Ирэн отвернулась, пытаясь скрыть неловкость. Ему что, нравится ставить людей в неудобное положение?

— И что твоя любовница делает на дне рождения твоей дочери? — осведомилась я, когда мы выбрались из толпы и остановились за баром.

Так нас мало кто видел, а вот я получила возможность осмотреть весь зал. Кого там только не было! Разные расы, разные возрасты, не поймешь, кто ребенок, а кто — родитель. Бардак, а не космическая станция.

— Она — мать одной из подруг Миранды.

— Ты спал с матерью подруги своей дочери?! — Я подавилась водой, стакан с которой взяла со стойки.

— Ты что, ревнуешь?