Книга Путешествие на высоту 270 - Ахмад Дехкан

– Клянусь праведным Аббасом, я их на куски порублю! Машина ведь была – загляденье! Клянусь Абулфазлом, пока не отомщу им, не успокоюсь. Они думают, они с кем дело имеют?

Он складывает свой головной платок и повязывает его на шею. Лицо его кажется мне очень знакомым, но не могу вспомнить, откуда я его знаю. Он вылезает из окопа и садится на бруствер, изумленно осматривает машину. Подбоченивается, и я вижу татуировку на его руке и вдруг вспоминаю, как эта рука стучала по рулю машины. Это тот самый водитель, который вез нас троих.

– Салам! – говорю я ему, и он смотрит на меня искоса.

Почесав нос, говорит с сомнением:

– Клянусь праведным Аббасом, я им портки на голову натяну – чалму сделаю! Так с моей невестушкой?! Скажи своему высокочтимому другу, пусть тоже придет посмотрит, что сделали эти негодяи с моей якобы «частной собственностью»! Из невесты – решето!

И вновь лицо Али всплывает в моей памяти. Вспоминаю его напряженные щеки и размолотое гусеницами тело ниже пояса.

– Вчера он погиб, – говорю я.

– Да помилует его Аллах! – отвечает водитель совершенно автоматически.

Он подходит к машине, бормоча что-то, наверное, ругательства, может, грязные, а может, замысловатые. Не слышно отсюда… Абдулла говорит мне:

– Скажи Расулу, пусть идет в этот окоп.

Расул всё еще лежит как больная пташка и словно бы вообще не дышит. Пыльная завеса постепенно отплывает в сторону канала «Зуджи», и теперь нам видны танки противника, выдвинувшиеся в степь. Ребята из своих жалких ямок в земле стреляют по ним. Чем это всё кончится – Бог весть.

* * *

– Г-где Масуд? – спрашивает Мирза.

– Пошел посмотреть, как дела у ребят, – отвечаю я.

– Время ли для этого? – негромко ворчит Абдулла и взглядом указывает в небо. Над нами кружит вертолет. Не боевой штурмовой, а скорее посланный для разведки. Некоторые из наших стреляют по нему, но толку нет: как слону комариные укусы. Зениток у нас нет. Стреляют по нему и со стороны Рыбного канала – с таким же успехом. А вертолетчики совсем обнаглели: кружат всё ниже и ниже. Расул сидит рядом со мной на корточках и смотрит прямо перед собой ничего не выражающим взглядом. Мирза громко говорит, так, чтобы все слышали:

– С-сделайте ли-лица, он сним-мает.

Водитель «Тойоты», который теперь в одном окопе с Абдуллой, тоже комментирует действия вертолетчиков:

– Щас небось помощник шофера выпрыгнет и побежит за нами?

Мы все смеемся. Я толкаю Расула в бок и смеюсь намеренно громко, но на его спекшихся губах лишь коротко появляется тень улыбки. Его волосы всклокочены и полны землей, и он вообще не высовывается из-за мешков с песком. Да и я стараюсь не высовывать голову: мало нам артиллерии, еще и снайперы бьют.

– Клянусь Аллахом, – продолжает свою речь водитель «Тойоты», – если собьют вертолет, я их уши порежу и на ладонь их положу!

Он ножом отмеряет ноготь своего большого пальца – лезвие ножа, сверкнув на солнце, слепит мне глаза.

– Масуд идет, – говорит Абдулла.

Я замечаю при этом напряженный и тревожный взгляд, которым Абдулла меряет всю протяженность насыпи. Словно он беспокоится за всех нас. Масуд ныряет в окоп, и почти одновременно пули ударяют в насыпь и в мешки с песком. Масуд втискивается между мною и Расулом, и я говорю ему со смехом:

– Ну, брат… Если и они нас не убьют, так ты убьешь, падая так нам на головы! Скажи, Расул?

Но Расул на мои слова вовсе не реагирует. Шутка моя не оценена. Масуд тоже угрюмо молчит, а земляная пыль, которой целиком покрыто его лицо, делает его вид вовсе несчастным.

– Случилось что? – спрашиваю я.

Масуд встречается взглядом с Расулом. И с трудом проглатывает слюну так, будто и слова какие-то удерживает в себе.

– Что случилось? – опять спрашиваю я.

Он отвечает тоном намеренно мягким, словно желая уменьшить для нас удар:

– В Мехди попало…

Я на миг замер, вглядываюсь в его глаза, быстро спрашиваю:

– Как попало?

Масуд прислонился затылком к мешку с песком и смотрит вверх, словно беседует с небом.

– Танковый снаряд взорвался рядом с окопом. Осколком в голову.

Новость словно ошпарила меня. Расул смотрит на меня, и я не могу ничего прочесть в его взгляде. С утра его взгляд стал таким бессмысленным. Я встряхиваюсь и собираюсь вылезти из окопа, но Масуд хватает меня за руку и угрожающе спрашивает:

– Куда это?

– Сейчас вернусь! – отвечаю я, вырываю руку и выпрыгиваю наверх, бегу и слышу вслед его крик:

– Сейчас не ходи туда – обстрел, позже сходишь!

Я бегу вплотную к насыпи. Возле ног впиваются в землю пули – я не обращаю внимания. Состояние мое таково, что всё уже мне стало безразлично. Вот окоп Хейдара и Асгара. Я падаю ничком и подползаю к ним. Толстое лицо Хейдара при виде меня озаряется улыбкой. Он расселся в окопе, и его телеса растеклись и заполнили почти весь объем окопа без остатка, включая углы. Асгар при этом прижат к стенке.

– В каком окопе Мехди? – спрашиваю я.

Улыбка исчезает с мясистых губ Хейдара, и он говорит мне холодно:

– Зачем ты вылез вообще, вернись в свой окоп!

Но Асгар указывает мне на следующую ячейку, и я ползу к ней. На месте ее бруствера зияет большая воронка, и у меня не хватает воли поднять голову и заглянуть туда. Я помню Мехди таким, каким он был: прямые волосы и рыжеватая борода, волоски которой блестели на солнце. Поднимаю голову и заглядываю: Мехди сидит, привалясь к стене. Голова упала на плечо, и во лбу с правой стороны дыра. Тянется ручеек крови, стекшей за воротник. Я переваливаюсь в окоп и вижу, что его рот весь в пене. Пена белая, но от примеси земли побурела. Пены много, и она пузырится – неужели он жив? Жив?!

Я прикладываю ладонь к его рту, и он вздыхает. Очищаю его рот от пены. Зрачки его как будто остановились на мне, и я зову его:

– Мехди… Мехди!

И отшатываюсь, потому что его зрачки опустились вниз. Он теряет сознание или просто в коме. Я кричу:

– Асгар! Асгар!

Асгар высовывается из своего окопа, и я кричу ему отчаянно:

– Асгар, Мехди ведь жив!

Но Асгар только молча смотрит на меня. Да, Мехди жив и дышит, но в пробоине в его лбу виден мозг. Асгар наклоняет голову в мою сторону так, что практически лежит щекой на мешке с песком, и говорит:

– Бесполезно, ничего не сделать.

Опять вокруг рта Мехди набралось пены. Я беру его голову двумя руками так, чтобы он смотрел на меня. И он смотрит на меня, и я впиваюсь взглядом в его зрачки. И состояние его кажется мне странным: он словно глядит на меня очень издалека, с расстояния во многие километры. Я аккуратно прислоняю его голову к стене и вытираю окровавленную руку о собственные брюки. Вылезаю из окопа и вижу, как на кровь Мехди сел слепень.