Книга Шпионский Токио - Александр Куланов

Рома Ким не успел пойти в школу в России. Его обучение началось в Японии, и сразу на японском языке. Неизвестно, знал ли он хотя бы несколько слов на нем, прежде чем прибыть в Токио, но даже если и знал, представить себе, какие трудности он перетерпел, прежде чем стал все понимать и общаться со сверстниками на равных, нам сегодня почти невозможно. Говорят, дети очень быстро вживаются в среду, впитывают ее привычки и начинают даже думать так, как думают вокруг них. Если это так (ведь рассуждают об этом всегда взрослые), то маленький Ким очень быстро стал японцем. Приходится значительно больше удивляться тому, как ему удалось так быстро адаптироваться в России, когда пришлось вернуться на родину, но это еще впереди. Вероятно, в начале пути его сопровождал партнер отца по бизнесу Сугиура Рюкити, который, работая во Владивостоке, наверняка говорил и по-русски. Но куда вел этот путь?

Мы можем предполагать, что отец Романа Кима — Ким Пен Хак или Ким Сюн Хак (сын в разных документах называет его по-разному), помня о возможностях университета Кэйо по обучению иностранцев, неслучайно собирался определить своего ребенка в систему этого учебного заведения. При университете действовал один из восьми (на всю страну) колледжей, готовящих к поступлению в любой из четырех императорских университетов: Токийский, Киотский, Тохоку и Кюсю. Разумеется, после колледжа можно было поступать и в сам Кэйо, хотя и не относившийся к числу императорских, но стоящий, благодаря качеству подготовки, явно выше в рейтинге, чем университеты Тохоку и Кюсю. К поступлению в колледж Кэйо готовила (и сейчас готовит) университетская специализированная младшая школа Ётися. Вот туда-то и направили свои стопы маленький Рома Ким и его попечители.

Где находилась эта школа в 1906 году? Вопрос не самый простой, но пока единственным ответом на него является: там же, где и сейчас. Современный адрес школы таков: Сибуя-ку, Эбису, 2–35–1. Путь туда уже хорошо знаком нам по истории с поиском дома Макса Клаузена: ближайшая станция метро — Хироо линии Хибия. Поднявшись из 6-го выхода, надо пройти примерно 8 минут пешком. Хорошим ориентиром служит высоко поднятый над перекрестком пешеходный мост, мелкая речка Сибуя и высокий комплекс госпиталя Хироо на противоположной стороне улицы. Сама школа скрыта от нескромных взоров высоким забором и тенистыми деревьями, за которыми постоянно дежурит охрана в форме. Так и должно быть — до Кима, одновременно с ним и позже него здесь учились несколько будущих премьер-министров Японии, множество министров, генералов, адмиралов, депутатов парламента, крупнейших бизнесменов страны. Сюда и сегодня очень сложно поступить, несмотря на довольно большое количество частных школ и колледжей и в разы выросшую численность университетов по всей стране. Ётися — это марка, престижный, дорогой и уважаемый бренд. Неслучайно расположена она в одном из элитарных районов Токио, а сам Ким не зря называл на допросах в НКВД свою школу «императорским лицеем». То, что будущий советский контрразведчик начал получать свое образование здесь, — факт удивительный и объяснимый, только если принять во внимание все то многолетнее упорство и энергию Кима-старшего, направленные на подготовку высокопрофессионального специалиста по борьбе с японским милитаризмом в самом его сердце.

Японский русист-литературовед Кимура Хироси, знавший и друживший с Романом Николаевичем с 1958 года, писал, что при поступлении Кима в Ёсися его опекуном был заявлен отец — Ким Сюн Хак, в графе «адрес» значилось: Кодзимати-ку, Хиракава-тё, 5–26, а жил мальчик в школьном общежитии. Логично предположить, что это общежитие находилось в Хиракава-тё, но так ли это?

Кодзимати сегодня — всего-навсего станция метро в центре Токио, название которой в разных местах написано разными иероглифами — результат не до конца вошедшей в привычку языковой реформы, да небольшой квартальчик вокруг, зажатый между районами Хандзомон и Нагата-тё. А когда-то это был обширнейший район, который помимо того, что примыкал непосредственно к императорскому дворцу, так еще и сам этот дворец в себя включал. Именно здесь любили останавливаться советские разведчики в начале XX века, в том числе приезжавший в Токио с Хоккайдо Владимир Плешаков. На картах начала эпохи Мэйдзи прямо на зеленом парковом пятне обители японских императоров значилось: «Район Кодзимати». Потом власти решили все-таки, что демократия демократией, а присваивать почтовый адрес с индексом Сыну Неба несколько странно, и в будущем такое не повторялось. Хиракава-тё, состоявший из шести кварталов, был частью района Кодзимати. Однако представить себе, что здесь находилось общежитие мужской школы Ётися, располагающейся в Хироо — довольно далеко отсюда, сложно. Непонятно, то ли какой-то отрезок времени школа находилась поблизости отсюда, то ли адрес, занесенный в реестр учеников Ётися напротив имени Кин Ёрю, всего лишь своеобразная токийская регистрация, своеобразная прописка, к реальному месту жительства отношение имеющая только опосредованное. На эту мысль наводит и тот факт, что именно в пятом микрорайоне Хиракава-тё, там, где был зарегистрирован Ким, на некоторых картах стоит подпись: «Владение Сугиура».

Известно, что ставший позже опекуном выходца из России конфуцианский ученый Сугиура Дзюго основал в 1885 году школу английского языка, первые семь лет размещавшуюся в районе Канда. После пожара в 1892 году школа была выстроена заново, но по адресу… Кодзимати-ку, Ямамото. Это здесь же — через дорогу, а учитывая, что топография города менялась едва ли не после каждого пожара, можно предположить, что это примерно то же самое место или участок, по соседству с которым могло находиться владение переехавшей из Оцу семьи Сугиура. Сама школа простояла здесь до 1916 года, пока из-за ветхости не была разобрана. Новое здание выстроили уже в Синдзюку, но вот что интересно — со временем идея Сугиура об обязательном изучении английского языка элитой японского общества трансформировалась из языковых курсов, которые окончили многие будущие представители политического бомонда страны, в специальный колледж, готовящий к поступлению в Токийский императорский университет. Заведение становилось все элитарнее и элитарнее одновременно с тем, как его основатель поднимался по карьерной лестнице.

Сегодня в районе, где находилась Английская школа Хандзомон, как ее называли в старые времена, есть школа английского языка, но, конечно, никакого отношения к языковому пансиону, готовившему нотаблей Японской империи, она отношения не имеет. Да и вообще, этот район сегодня почти ничем не наводит на мысль, что когда-то здесь могли стоять деревянные здания с черепичными крышами, могли ходить люди в кимоно, стучать в сумраке своими деревянными гэта на узких улочках, спешить на ужин домой или на службу в храм. Синтоистское святилище Хиракава-Тэммангу — немногое из того, что здесь сохранилось с прежних времен. Каменные ворота-тории и львы по-прежнему сторожат святилище, посвященное легендарному ученому древности Сугавара Митидзанэ, особо почитаемому всем учащимся людом — студентами, школьниками, даже слушателями любых курсов. Нет сомнения, что столетие назад сюда частенько забегали ученики Английской школы Сугавары в надежде заручиться поддержкой ученого, ставшего богом, в деле сдачи экзаменов и зачетов. Сегодня в обычный будний день сюда тоже идет много народу, в основном мужчин. Дело в том, что на территории храма есть курилка, которых так не хватает сарариманам, что не могут отвыкнуть от пагубной привычки в стране, успешно борющейся с курением и запретившей это делать на улицах, за исключением специально отведенных мест — вроде храма Тэммангу в Хиракава-тё. Жил ли здесь маленький Рома Ким? Вряд ли. Но бывал — обязательно. И наверняка заходил в этот храм, хотя тогда еще и не курил.