Книга Укрощение - Леонид Гришин

– Не устаю поражаться современным технологиям. Жаль, что так поздно мне удалось их оценить. Хотя в 70-ые годы мой приятель говорил: «Вы конструктора рисуете на кульмане каждый в своём конструкторском бюро.

А скоро будет такое время, что не надо будет вычерчивать, а нажимаешь кнопку, и вал готов, который вычерчивали десять-двадцать лет назад конструктора в своих конструкторских бюро в Харькове или на Урале. Нажимаешь кнопку – и у тебя деталь или узел с готовой технологией.

Даже те детали, которые сегодня ещё засекречены в скором времени можно будет также получить на монитор, так же как и чертёж и технологию. Можно будет собрать машину, как сейчас дети собирают домик из кубиков». Я тогда посчитал его за фантазёра, деньги на вычислительные центры выделялись большие, а реальных результатов не видно было. И даже в 90-ые годы, когда компьютеры стали реальностью, я недооценил их, а сейчас в этом возрасте удивляешься, даже такая простая вещь как покупка билета, осуществляется не выходя из дома.

Я снова поинтересовался, как он стал рыбачить с аквалангом. Холодно же под водой, наверное. Он пояснил, что в гидрокостюме совсем не холодно.

– Когда спускаешься в воду, конечно, в разное время года вода разная: когда цветёт, темновато, а когда светлая вода, то находиться там интересно – рыба тебя совсем не пугается.

Я слушал его и думал, что разницы всё равно никакой – что на земле с ружьём, что в воде – это охота, а, значит, убийство. Если ловить на удочку, то всё понятно – ты обманываешь, насадку делаешь, которую рыба считает естественной добычей, не замечая подвох. А в случае подводной рыбалки она считает тебя своим сородичем, а ты бац – и стреляешь в неё. Также и охотники из нарезного оружия с оптическим прицелом стреляют с огромного расстояния в маленького суслика. Пусть суслик вредитель, но когда стреляют в благородного оленя с двух километров, это уже настоящее убийство.

Я слушал рассказы Димы о подводной рыбалке, хотя сам всё ждал, пока тема о том, что мы отмечаем, снова поднимется.

– Дима, – не выдержал я, – так по какому поводу мы сегодня? Или просто выпиваем?

– А, это… Если не скучно будет вам, я расскажу…

– Нет, не скучно.

– Ну если тебе интересно, я могу рассказать, тем более что вечер только начался…

…Что тебе сказать… Родился здесь, на окраине дом был, правда, я себя больше помню не в доме, а в садике, где работала моя мама. Она говорила, что работает на полторы ставки, но, по-моему, она все 24 часа там находилась, и я вместе с ней. Это было в центре города, а домой мы ездили, как мама любила шутить «дом посмотреть». Поэтому жизнь моя проходила тогда, в основном, в садике, поэтому соседских ребят я не знал.

В школу пошёл уже здесь, как говорится, на окраине. Все были мне незнакомы, хоть и жили мы совсем рядом – на одной улице или на параллельной. Когда знакомились, меня спросили, где я живу. И услышав мой ответ сказали:

– А, это твой отец от матери во время свадьбы сбежал!

Я не знал своего отца, когда спрашивал у матери, она ничего не говорила, начинала плакать, слёзы ручьём лились, поэтому мне её не хотелось об этом спрашивать. Так что в школе я тоже друзей не завёл. Мама впоследствии ушла из садика, стала работать поблизости, несколько работ поменяла, то в аптеке, то в магазине, то ещё где-то…

С девяти лет я стал ходить на речку. Если спуститься с горки к пирсу, то окажешься на самом берегу Волги. В те годы по ней ещё плоты сплавлялись, соседские ребята любили кататься таким образом по речке, но я стеснялся к ним подходить, поэтому сделал себе удочку, выпросил у мамы денег, купил крючки, леску. Крючки купил специально побольше, мне казалось, они лучше, чем маленькие, накопал толстых дождевых червей. Удилище вырезал из орешника и пошёл вверх по течению Волги. Когда проходил крайний дом, на скамеечке сидел старенький мужчина. Я поздоровался, он мне ответил. Пожелал мне ни пуха, ни пера. Я сказал спасибо, он мне ответил, что говорят не спасибо, а к чёрту посылают.

– Я тебе как охотнику пожелал, а вообще рыбаку говорят: «Ни чешуи». Что сказать, я ничего не поймал, чисто случайно зацепил за хвост одну сорожку с мою ладошку и уклейку не за рот, а за бок зацепил. С этим уловом и возвращался. Когда проходил мимо этого старика, он всё также сидел на лавочке.

– Как успехи, рыбак? – поинтересовался он.

Я ответил, что неважные у меня успехи.

– Ну покажи свою снасть, на что ловил?

Я показал, он осмотрел мою удочку и сказал:

– Снасть твоя, конечно, не приспособлена, чтобы ловить то, что ты хочешь. На этот крючок можно поймать судака, даже сома, леща, и на червяков тоже на этих лучше всего сома ловить или судака, но ты не сможешь забросить туда, где водится такая рыба, а значит тебе нужна совершенно другая удочка. Леску бери потоньше, 0,2, крючок поменьше, и червяки нужны маленькие. Ты от буханки сразу откусываешь кусок? – вдруг спросил он меня.

– Хлеб? – переспросил я с удивлением, – его нужно отрезать, а потом есть.

– А что же ты этой уклеечке, посмотри, какой у неё маленький ротик, а ты ей такого червяка, разве она проглотит? Он у неё даже во рту не поместится. Чтобы поймать уклеечку, чухонь, у неё хоть и побольше рот, но посмотри, он расположен сверху, поэтому для этой рыбки нужен красный навозный червяк. Это самый хороший для уклейки, а также для сорожки. Конечно, если взять такой, как твой крючок, нанизать несколько красных червяков и забросить в то место, где водится лещ, то лещ с удовольствием красного съест. А уклеечку лучше всего ловить на опарыша.

Я внимательно выслушал и усвоил всё, что говорил мне этот старик.

– Ну как сделал удочку? – спросил он меня, когда я на следующий день шёл на рыбалку.

Я показал.

– Ладно, – улыбнулся он, – пусть она постоит около меня, а я тебе дам вот эту удочку, на которую я ловил.

Я взял в руки его удочку. Она была намного легче моей. Удилище было сделано из бамбука, леска тоненькая, поплавок лёгкий, а крючок совсем небольшой. Дал он мне с собой также и опарышей, предварительно показав, как правильно его нанизать так, чтобы он оставался живым. Ещё он дал мне прикормки и объяснил, как найти такую заводь, чтобы прикормку не унесло.

Я сделал всё, как он мне сказал, забросил и не прошло и пяти минут, как поплавок исчез, я дёрнул, правда, сильно, и мне попалась уклейка. А потом я не успевал забросить, как она хватала. И потом вдруг я подсёк, а там что-то крупное было – попалась большая чухонь, как сабля, длинная, я её вытащил, у меня аж руки дрожали, когда поймал такую большую. Я ещё поймал три штуки чухони и много уклейки. С таким богатым уловом я возвращался домой. Когда проходил мимо этого дома, где сидел на скамейке дедушка, он спросил, ну как.

Я похвастался, что вот наловил, хотите, я вас угощу?

– Ну что ж, я от уклеечки не откажусь.

Я дал ему уклейки, хотел чухоньку.