Книга Остров, одетый в джерси - Станислав Востоков

— Радуйся, потому что тебе достались хлопкоголовые тамарины!

Если бы позади Кумара не было стены, он бы, конечно, упал. Потому что в Индии он изучал проблему расселения слонов.

После этого нас уже ничто не могло удивить.

К Ханне, которая исследовала миграцию оленя кабарги, «прикрепили» носороговую игуану. Део, посвятивший жизнь шимпанзе, нашел себя в змеях. Мригену, уделявшему основное внимание тиграм, были рекомендованы ай-аи.

Мне Фа посоветовал попробовать себя в лемурах. И, в общем, мне повезло. Ведь, лемуры, как и гиббоны, которыми я занимался — приматы. Но больше всех подфартило Томи и Мелиссе. Они смогли заниматься теми же животными, что и дома — гориллами и пятнистыми оленям.

Тут, для прояснения картины, необходимо заметить, что Мелисса изучала не самих оленей, а собирала данные о том, в каких зоопарках мира и в каком количестве они содержатся.

Охватить весь мир! Вот титаническая задача, достойная звания ученого!

— Поздравляю! Все вы сделали правильный выбор! — такими словами завершил Фа этот разговор в гостиной.

Пожав нам руки, профессор удалился в свой кабинет, но еще долго мы стояли у стенки, боясь расстаться с этой надежной опорой.

Других опор в наших жизнях не было…

20

Иногда за обедом мы вдруг замечали, что в столовой появился лишний стул. Но потом оказывалось, что стульев столько, сколько обычно, а вот студентов не хватает.

Это означало, что кого-то из наших товарищей пригласили на званый обед, который здесь называют политическим словом — «парти».

Приглашать студентов на парти — давняя местная традиция.

Но студенты ходить на парти не любили. Потому что за день мы уставали и хотели спокойно посидеть в столовой, а во время парти, как ни странно, нужно стоять. Но это полбеды, другая ее половина состоит в том, что на парти нужно «вращаться».

Просто вращаться умеет каждый человек. Чего же тут сложного? Стой на месте и вращайся. Но «вращаться в обществе» способен не любой. Потому что в этом вращении главное — не ловкость, а умение беседовать. Причем — на любые темы. Почему-то особенно популярны среди «вращающихся» темы политические.

— О! Вы из России?

— Из деревни Мамоново.

— А правда ли, что в России большие беспорядки?

— Конечно, правда. У нас все большое, и беспорядки — тоже.

Самое ужасное, что есть тут и третья «половина». Она связана с едой. Приглашенный на парти должен есть оливки. А это не все любят. Потому что, скажем прямо, в оливках есть нечего. На вид они — сочные, мясистые, как сливы. Но под их черными шкурами скрывается невиданных размеров кость, о которую, надо думать, ломался не один зуб. Иногда «вращающимся» кроме оливок могут предложить минеральную воду. Но берегитесь! Минеральная вода и оливки — страшная комбинация! От нее можно начать вращаться в самом прямом смысле этого слова.

Чаще других на парти приглашали Кумара и Мригена.

— Почему нас не зовут? — удивлялся Родриго. — Я сильно любить «вращаться».

— А ты знаешь, кто их пригласил?

— Нет.

— Общество друзей Индии.

Наши африканские товарищи нередко принимали участие в вечерах Общества друзей Африки.

— Нет ли тут Общества друзей Бразилии? — интересовался Родриго у Олуэн.

— Не слышала.

Однажды за Наянго даже прислали машину. Черную и большую. Он быстро переоделся в национальное платье и покинул усадьбу. Появился Наянго лишь вечером.

— Парти был, да? — завистливо спросил Родриго.

— Нет, — ответил Наянго, зевая, — преступника из Нигерии поймали и в тюрьму посадили. Просили, чтоб я его убедил во всем чистосердечно признаться.

— Ну и как?

— Я ему говорю: «Признайся, что ты не из Нигерии, по тебе же сразу видно». «Признаюсь, — отвечает, — паспорт у меня фальшивый, и на самом деле я из Камеруна. Но, если б не ты, они б этого в жизни не просекли. Век воли не видать».

Жил на Джерси один дядя с английским именем Боб и с французской фамилией Ле Суа.

Он был великим краеведом и большим учителем.

Познакомить иностранных студентов с историей джерсийского края он считал своей первейшей задачей.

Он приезжал на такой машине, каких российские краеведы не видели даже по телевизору. Формой она напоминала пулю. Двери ее открывались в невероятную сторону — вверх. С поднятыми вверх дверями автомобиль больше напоминал дельтаплан. Казалось, что сейчас он замашет дверьми и взлетит.

На экскурсии Ле Суа брал не всех. Сначала он подолгу разговаривал со студентом, прикидывая, обогатит ли его знакомство с прошлым острова? Наполнит ли это его духовную жизнь?

Я, например, интересуюсь краеведением, люблю этнографию, и Боб это сразу заметил.

— Вы знаете, — сказал он мне, — как много у нас общего с вашей Скандинавией!

— С какой Скандинавией? Я из России.

— Очень на шведа похож. Какие у вас корни?

— Прадедушка у меня туркмен.

— Как интересно! Не хотите ли посмотреть на руины римской крепости?

— Опять меня не зовут? — обижался Родриго. — Я, может, мир поглядеть хочу.

— Ты телевизор смотри, — советовал Наянго. — Передачу «Сегодня в мире».

— Пошли к машине, — зовет Боб меня, Наянго и Томи, — она у меня заведенная стоит.

Как увидел я машину, так сразу и подумал:

— Ничего себе машина! И цена у нее, наверное, ничего себе. Вот так дядя!

Заглянул внутрь. А там кресла — как в самолете. Приборы даже светятся. И хотя дверей всего две, кресел — четыре.

— Как же четыре человека через две двери войдут?

Боб какую-то кнопку в машине повернул и передние спинки на сидения легли. Наянго и Томи на задние сидения залезли. Я на переднее место сел, рядом с Бобом.

Вдруг я понял, что сижу на водительском месте.

— Что же такое, мне машину вести? А руль где?

А руля нет. Он с правой стороны. У Боба в руках.

Тут я вспомнил, что в Англии левостороннее движение, и поэтому водитель — справа. Хорошо! А-то я водить не умею.

Дверцы опустились, и под машиной что-то загудело с нечеловеческой силой.

— Ох, — думаю, — полетим!

— Джентльмены! — объявил Боб. — Краевед Боб Ле Суа приветствует вас на борту своего автомобиля. Наша машина проследует по маршруту Зоопарк — Сент-Элье. Остановки: Большие руины, далее везде.

Кресло со страшной силой надавило на спину, барабанные перепонки слиплись где-то в центре головы, шум стих.