Книга Неотразимый и сексуальный - Джилл Шелвис

Но его искусный рот уже прокладывал себе дорогу под ее джемпером. Сдвинув зубами чашку лифчика, он согрел своим дыханием ее сосок, и она подумала, что сейчас умрет от наслаждения. Потом он осторожно потерся о сосок щекой. Бейли снова вскрикнула, и Ноа, нагнувшись, взял сосок в рот. У нее подогнулись колени, но его нога меж ее бедер не давала возможности освободиться. Впрочем, ей и не хотелось. Потрясающее открытие. Когда Ноа отпустил руки Бейли, чтобы она могла расстегнуть пуговицы джемпера, она вцепилась в него.

– Ноа, – прошептала она. – Пожалуйста, скажи, что там было?

– Они ушли.

Она знала: он цел и невредим, и все же начала ощупывать его, будто желая убедиться, что в нем нет, например, пулевых отверстий.

– Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я не буду больше…

– Мы и не допустим. – Он обнял ладонями ее груди и начал работать пальцами, отчего Бейли вознеслась к небесам. Она тоже не могла остановиться, гладя его плечи, живот… и твердую выпуклость под застежкой джинсов, наслаждаясь первобытным страстным рыком, который он издавал. Прижавшись лицом к его шее, она вдыхала его запах – это тоже было наслаждением.

– Они отправятся на Кабо, – прошептала она. – Я скажу им снова, что не знаю, где деньги. И что, убив меня, они ничего не добьются.

– Эти типы снова тебе не поверят. Зато поверят копы…

– Нет. Они предупредили – никакой полиции, иначе они убьют Кенни. А теперь еще ты. Они убьют и тебя.

– Принцесса, я им не нужен. – Шершавой ладонью он провел по ее лицу. – Если бы ты знала, кто они, тогда брат Шейна мог бы…

– Ноа. – Ее снедало чувство вины. Ведь она прекрасно знала, кто они! – Я… Ну… – Она прокашлялась. – Я сказала тебе не все.

Ноа замер.

Бейли закрыла глаза, но разве дело в этом? В чулане и так было темно, как в угольной яме. И она собиралась расставить все по местам.

– Я знаю, кто эти люди.

Ноа пошевелился, и Бейли услышала щелчок. В следующий миг чулан залил ослепительный свет. Ноа по-прежнему держал ее в объятиях, но глаза были непроницаемы.

– Ты говорила, что не знаешь, кто они.

– Нет, знаю, – прошептала Бейли. – Я виновата. – Ноа даже не представляет, какой виноватой она себя чувствует. – Думаю… Думаю, мне следует ехать на Кабо одной.

– Только через мой труп, – медленно, без выражения сказал он, и ей потребовалась добрая минута, чтобы осознать смысл его слов.

– Эй вы, – из-за двери послышался голос Шейна. – Никак собираетесь сидеть там всю ночь? Нам уже надоело подслушивать. Все равно ни черта не слышно.

Ноа не сводил глаз с Бейли.

– Иди! – приказал он ей.

– Да. Только я не могу.

Действительно, как, если он все еще обнимал ее, руки… о боже, руки! Она все еще гладила его грудь, другой рукой обнимала его ягодицы, прижимая к себе твердое возвышение под ширинкой джинсов.

– Ноа, – шепнула она.

– Действительно. – Отстранившись, он ждал, пока Бейли поправит одежду, от которой только что пытался ее избавить, а потом открыл дверь.

Шейн стоял в небрежной позе, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Само спокойствие и беспечность. Но выражение глаз отнюдь не спокойное.

– И где же остальные?

Шейн пожал плечами:

– Я солгал. Отправил Броуди с последним чартером, его не будет до утра. Благодарить будешь потом. Мэдди хочет, чтобы ты срочно подписал какие-то бумаги. Ждет тебя за своим столом.

– Отлично. – Ноа повернулся к Бейли. – Я сейчас вернусь.

Шейн ждал, пока Ноа не удалится на достаточное расстояние. Потом повернулся к Бейли:

– Итак?

– Прошу прощения за тех, кто к вам приходил.

– Ага. Мистер Вонь-Изо-Рта и мистер Дерьмо-Вместо-Мозгов сказали, что вы опасная чокнутая воровка.

Бейли вздернула подбородок:

– Понимаю, что у вас нет оснований верить моим словам, однако я не воровка.

– Ладно. У меня нет привычки слушать ребят, у которых шея толще головы. Послушайте, я сам умею составлять мнение о людях. И мое мнение таково – вы, конечно, не в себе, но точно не воровка. В любом случае Ноа вам верит, и для нас это добрый знак.

Бейли смотрела на Шейна во все глаза, изумленная этим слепым доверием. До того как в ее жизнь вошел Ноа, она и не подозревала, что такое вообще существует. А теперь… А теперь ее страстным желанием было самой испытать подобное, а не просто быть свидетелем столь прекрасного чувства.

– Спасибо, – шепнула она.

– Не спешите меня благодарить.

Ее сердце, которое секунду назад было готово растаять, снова похолодело.

– Потому что, хоть я и не запираю ящики со столовым серебром, все-таки считаю, что вы опасны. – Шейн бросил говорящий взгляд мимо Бейли в приемную, где стоял Ноа, склонившись над столом Мэдди, с ручкой и листом бумаги.

Бейли тоже смотрела на Ноа. Черт, она не могла на него не смотреть. Высокий, сильный, красивый, он кивал Мэдди, которая что-то ему втолковывала. Волосы упали Ноа на лоб, и он небрежно откинул их назад. Мэдди пожала ему руку, а он дернул фиолетовую прядь ее волос.

Знак теплой дружбы. Знак доверия. Боже, как бы ей хотелось, чтобы в ее жизни было так же! У нее есть Кенни, она знала это, несмотря на подозрения Ноа. Но Кенни уехал так давно; вряд ли что-то изменится в ближайшем будущем.

– Бейли!

Собравшись с силами, она встретила пристальный взгляд Шейна.

– Поаккуратней с ним.

Он по-прежнему стоял в небрежной позе беззаботного парня, но тревога сквозила в каждой черточке его лица. И Бейли тут же смягчилась, хотя ее немедленной реакцией было защитить себя.

– Шейн, я ни за что его не обижу.

– В самом деле?

Если кто-то останется с разбитым сердцем после того, как все закончится, то это, несомненно, будет она сама. Ее сердце уже было разбито, и Бейли заранее оплакивала эту потерю.

– Да.

Он долго смотрел на нее, потом кивнул.

– Благодарю за то, что вы сегодня сделали для меня, – сказала она. – За все. Пожалуйста, передайте мою благодарность Броуди. Я никогда не смогу отблагодарить вас так, как следовало бы…

– Нет, можете. – Он бросил взгляд на Ноа, потом снова повернулся к Бейли. – Вы отблагодарите нас, если не навлечете беду на Ноа.

С этими словами он ушел.

Вздохнув, Бейли смотрела ему вслед. Ноа – вечный странник, балансирующий на грани опасности, искатель приключений и в доказательство заработал немало шрамов – как снаружи, так и внутри. Она не может причинить боль такому, как он. Или может?