Книга Рецепт предательства - Марина Серова

Волевым усилием отключив посторонние мысли, я переключилась на наблюдение за дорогой и включила зажигание.

Я подъехала к дому Тамары. Зная, что мне совершенно необходимо выяснить, когда же в действительности умер сын Леонида, я понимала, что вопрос этот весьма деликатный. Уже то, что, рассказывая свою грустную историю, Тамара ни словом не упомянула, в чем именно заключалась спасительная помощь Леонида, наводило на некоторые размышления.

Впрочем, вполне возможно, все это получилось ненамеренно, но, так или иначе, расспросы я должна вести очень осторожно.

Поднявшись в квартиру, я обнаружила свою заказчицу в прекрасном настроении, кажется, она уже позабыла о недавних трагических событиях.

Выкладывая передо мной фотографии, Тамара весело щебетала о том, как тщательно разыскивала их для меня, как старалась и как надеется, что ее усилия смогут мне помочь.

Я не имела ни малейшего представления о том, как начинать на этом фоне разговор о болезни ее сына.

Решив попробовать обходной путь, я хотела начать с разговора о краже в музее и спросить о том, не знает ли Тамара, какие именно экспонаты из «изъятого» достались ее мужу. Выяснить таким образом, кто стал обладателем копии Дюрера, я не очень надеялась. Тамара, еще вчера так эмоционально повествовавшая мне об этом художнике и о рисунках, принадлежавших мужу, наверняка упомянула бы о копии. А поскольку она не упомянула, значит, либо не знала, либо копия отошла к Мазурицкому.

Поэтому с точки зрения информативности тема была небогатая, но для перемены разговора вполне годилась, и я уже набрала воздуху в легкие, чтобы произнести первую фразу, когда на удивление говорливая в это утро Тамара прощебетала, что сейчас «должна бежать».

Дыхание мое пресеклось, набранный воздух так и застыл где-то посередине трахеи, и, в очередной раз огорошенная сюрпризом от своей непредсказуемой клиентки, я чуть было не выругалась вслух.

Но удержалась. Даже смогла улыбнуться. В общем, попрощались тепло.

Зато уж в машине я дала себе волю! Изо всех сил хлопнув дверцей, я минут десять ругалась последними словами, поминая романтичных девушек вообще и вдов некоторых антикваров в частности.

«Ну их к чертовой матери, этих баб! С мужиками куда проще иметь дело. Позвоню-ка я лучше Васе».

Время было раннее, и я надеялась, что вменяемости Вася еще не утратил. Однако заранее решила не перевоплощаться. Чего зря беспокоить Светку? А если Вася скажет, что сможет увидеться со мной только вечером? Или завтра.

Но оказалось, что Василий готов сию минуту и даже жаждет встречи.

Хриплый голос и невнятная речь подсказывали, что, начав вчера в ресторане, вечером он продолжил где-то еще и теперь мучается невыносимым похмельем, не зная, у кого занять, чтобы справиться с этой проблемой.

Уловив все эти тонкие нюансы, я предложила ему снова «посидеть где-нибудь» и обсудить некоторые интересующие меня вопросы. По-видимому, припомнив золотистые переливы коньяка в бокале, Вася согласился так поспешно, что чуть не поперхнулся.

Учитывая, как он может выглядеть сейчас, в ресторан приглашать я не стала, а сказала, что через час заеду в «мастерскую».

Закончив разговор с Васей, я набрала Светку.

Уже готовая вновь выслушать возмущенные вопли и необоснованные претензии в свой адрес, я напряглась, чтобы достойно держать оборону, но из трубки раздалось только кисленькое равнодушное: «Приезжай».

– Что так грустно?

– Да… так. Настроения нет.

– Опять затишье?

– Ну да… Да и вообще… Ну их всех.

«Ясно. Поссорилась с очередным бойфрендом. Не миновать мне выслушивания трогательной истории».

Учитывая, в каком состоянии находился сейчас Вася, я предполагала, что ему в целом будет без разницы, насколько вчерашняя Анжела будет похожа на сегодняшнюю. Поэтому с макияжем хотела обойтись по минимуму. Парик на месте, и ладно. Но, зная, что Светка не отпустит меня, пока не изольет душу, поняла, что из этой затеи ничего не выйдет. Макияж, несомненно, будет полный, тщательный и всеобъемлющий.

Я не ошиблась в своих предположениях, и от Светки вышла только через час. И то лишь поклявшись страшной клятвой, что опаздываю на судьбоносную встречу.

Впрочем, я и правда торопилась. Бедный Вася там, наверное, совсем измучился.

Я заехала в супермаркет, взяла бутылку водки, батон и банку маринованных огурцов и, полностью готовая к встрече, надавила на газ.

Умирающий лебедь, открывший мне дверь «мастерской», глянул тоскливо и, по-видимому, ниоткуда уже не ожидая спасения, молча повернулся и пошел в глубь комнат.

– Я тут подумала, а чего мы будем по забегаловкам мотаться, – тоном старой подруги бодро говорила я, идя за ним следом. – Давай так посидим. Вот я тут… взяла кое-что…

Увидев бутылку, Вася переменился в лице. Глаза его загорелись, руки затряслись.

– Что там у тебя есть? Стаканы, рюмки? А? Давай волоки, – по-свойски велела я.

– Сейчас. Я… сейчас…

Чуть не бегом бедный Вася поскакал в кухню и вскоре явился, держа в руках два мутных граненых стакана, не мытых, кажется, со времен татарского нашествия.

Я налила по половине, и свою порцию Вася осушил залпом.

– Зажуй, – сказала я, подвинув к нему банку с огурцами.

– Анжел, ты… ты прям… человек. Слышишь? Прям…

– Да ладно, чего там. Я спросить хотела…

Но, заметив беспокойные Васины взгляды, устремленные на пустой стакан, я поняла, что спрашивать пока рано.

Налив еще половину и дождавшись, когда он закусит, я наконец посчитала возможным приступить к делу.

– Помнишь, ты рассказывал, что какой-то мужик приносил тебе твою копию продавать?

– Ну да. Приносил. Но я ему сразу сказал: не прокатит, дядя, твоя операция. Забудь. Потому что работа – моя. Я и доказать могу. У меня там такой секрет есть…

– Да, светотень, я помню.

– Да? А откуда ты знаешь?

– Ты сам говорил.

– Да?

– Да. Так вот, я зачем, собственно, пришла. Если бы ты сейчас снова увидел этого мужика, узнал бы?

– А чего ж нет? Конечно, узнал бы. Солидный такой, пожилой мужик. Грустный очень.

– Понятно. Я тебе сейчас покажу несколько фотографий… стой, Вася, погоди…

После стакана водки, почувствовав кайф и раскрепостившись, Вася, не дожидаясь моего приглашения, сам потянулся к бутылке с явным намерением продолжить. Но такой быстрый темп не входил в мои планы. Мне нужно было, чтобы он посмотрел фотографии, находясь в твердой памяти и более-менее здравом уме.

Поэтому я остановила его порыв и поспешила достать из сумки привезенные фото.