Книга Сыны анархии. Братва - Кристофер Голден

Лука устремил на него уничижительный взгляд. Встав, Джекс оглядел братков, питавших к нему в этот момент ничуть не больше симпатии, чем Лука.

– Тут дело не в чести, – подала голос Тринити, спускаясь по ступеням в пустой бассейн. Откинув волосы назад, она обернулась к Джексу: – Это ужас.

– Что? – переспросил Джекс.

– Они не торопятся, нагнетают, готовят к худшему, позволяя ему переполниться болью и страхом, – заявила она, бросив взгляд на Олега, а затем на Кирилла. – Разве ж это пытка? Это прелюдия.

– У нас нет времени на прелюдии, – возразил Джекс.

Подойдя к Гавриле, Тринити протянула руку:

– Дай мне свой нож, Гав.

Опустившись на колено, браток закатил штанину, чтобы извлечь небольшой кинжал из ножен на лодыжке. Тринити приняла нож на ходу, направляясь в глубокий конец пустого бассейна. Джекс с любопытством наблюдал за ней. Насмешливо фыркнув, Лука снова пренебрежительно сплюнул, словно отвергая саму идею, что его может запугать женщина.

Тринити пробралась мимо Олега спиной к нему, держа дистанцию между собой и Лукой.

А потом захватила его волосы горстью и дернула голову назад. Стиснув зубы, с проступившими на предплечьях мышцами, прижала клинок к коже у самого левого глаза Луки. В свете утра Джекс увидел, как из ранки побежал кровавый ручеек.

– Сука, – насмешливо процедил Лука, зажмурив глаза.

Тринити вонзила лезвие в его бровь, и Лука вскрикнул, когда она полоснула книзу, рассекая ему веко. Попытался отдернуть голову, использовать свой вес, чтобы толкнуть шезлонг назад, но Тринити держала его крепко, а положение клинка вынуждало его не слишком уж биться.

– Да уж, она твоя сестра, верняк, – тихонько проронил Пыр.

Джекс стоял вдали от стены, глядя на Тринити во все глаза. Она выросла в семье, причастной к ПИРА, жила жизнью, не чуждой насилия и убийств, но, насколько он знал, сама никогда не имела к этому насилию ни малейшего касательства.

– Эй, – негромко сказал он, – не надо.

Тринити ожгла его суровым взором. Если она и поняла, что пролитая кровь преобразила ее, что она только что распростилась с частичкой своей невинности, в ее взгляде это никак не отразилось. Джекс понимал, что она не маленькая девочка, а он не блюститель ее невинности или человечности, но все равно пережил в этот миг чувство какой-то утраты.

– Открой глаза, – приказала Тринити Луке.

Пленник повиновался. Из располосованного левого века бежала кровь, но глаза он еще вроде бы не лишился. Лука вытаращился на нее, боль и страх напрочь подмяли под себя его непокорность и браваду.

– Это тебе доказательство, что я это сделаю, – отчеканила Тринити. – Пять секунд, и я разрежу тебе глаз, как вскрывают устриц. Адрес, где мы можем найти Лагошина?

И едва успела начать отсчет, как Лука уже выпалил ответ.

Достигнув цели, Тринити отпустила его волосы. Отдала окровавленный нож Гаврилы Олегу и, отвернувшись от русских, зашагала к Джексу. Но вместо того, чтобы удовлетворенно улыбнуться, как всякий другой на ее месте, покрылась смертельной бледностью. Опершись ладонями о внутреннюю стенку пустого бассейна, она испустила глубокий, порывистый вздох.

– Как ты? – положил ладонь ей на спину Джекс.

Тринити еще раз передохнула.

– Если сумею не выблевать собственные кишки, буду как стеклышко.

* * *

Тринити спешила по коридору обратно в свою комнату. Агент по недвижимости не хотел включать воду в отеле, но предоставил технический план здания, и Петр справился с этим сам. Пока департамент водоснабжения спохватится, их уже и след простынет.

И сейчас она была готова расцеловать Петра. Бывают дни, когда душ – даже ледяной, ведь другого у них нет, – способен спасти тебе жизнь. Лицо ее горело, и, сворачивая за угол, она не могла разжать стиснутых в кулачки рук. Увидев дверь своего номера, сумела перевести дух, потом содрогнулась от омерзения при мысли, что душный, пыльный гостиничный номер может сулить ей такое утешение. Здание словно навалилось на нее всем своим весом.

– Тринити!

Она стремительно обернулась, по-прежнему сжимая кулаки. Олег пошел следом и теперь стремительно шагал к ней. «Всего в двух дверях, почти нагнал».

Между ними назрел скандал – она секретничала, а он думал, что знает ее, но сейчас этот разговор был свыше ее сил.

– Ты знала, что это важно, твои отношения с Джексом…

– Он мой брат.

– Ты знала, что это все для нас осложнит.

– Я не знала насколько, но вообще-то, ага, знала. Ты меня винишь за то, что не болтала языком, когда в тебя влюбилась? – Она провела ладонями по волосам. – Честно?

Олег протянул руку, чтобы коснуться щеки Тринити, и приподнял ее подбородок.

– А если бы тебе пришлось выбирать?

Дыхание девушки участилось. Она вскинула голову, пытаясь скрыть тревогу.

– Ты собираешься меня заставить?

– Если бы тебе пришлось, – не унимался Олег, – кого бы ты выбрала?

Испустив негромкий смешок, Тринити тряхнула головой. Ее жизнь дома порой бывала тревожной, порой одинокой, а порой и опасной, но для нее это всегда была замечательная жизнь. Школа, работа в пекарне, а после – в пабе «У Кигана», встречи с друзьями и пререкания с матерью. Были церкви и булыжные мостовые, а в хороший день музыканты рассекали по всему городу. Красота.

Здесь тоже есть красота. Пустоши и горы. По ночам даже огни Лас-Вегаса обретают хрупкое очарование. Тринити верила, что они с Олегом могут зажить красиво, но сейчас как-то отстранилась от этого, словно сможет видеть прелесть мира только сквозь зарешеченные окна какой-нибудь тюремной камеры.

– Человек, который меня любит, ни за что не задал бы мне подобный вопрос, – отрезала она.

Олег едва не зарычал. Тринити увидела, как он борется с собой, как схлестнулась угрюмая русская натура с его чувствами к ней.

– Женщина, которая меня любит, смогла бы ответить на этот вопрос, – изрек он.

– Ты ублюдок…

Олег протянул к ней руку, но Тринити ее стряхнула.

– Я только спрашиваю, что… если до этого дойдет…

Тринити нацелила палец ему в лицо, ощерившись:

– Он мой брат, и это единственное, что оставил мне отец. Он – член семьи.

На них обрушилось беспощадное молчание.

Послышался шелест одежды и тяжелые шаги, и, обернувшись, они увидели, как из-за угла в конце коридора появляется Джекс. Остановившись, он встретил взгляд Олега с нескрываемым вызовом, и Тринити поневоле задумалась, сколько он услышал.

– Есть минутка? – спросил он.

Олег поскреб свой заросший подбородок.