Книга Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси - Александр Асов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это воспитание дает большие духовные силы. И то, как это описывает В. Мэгре, восходит к ведической традиции, так как он ее воспринял по увиденному при кратких встречах.
Если же эти встречи выдуманы писателем В. Мэгре, все равно – традиция им описана верно, а это могло произойти только после встреч с настоящими носителями традиции.
Будем надеяться, что и в будущем он будет черпать из сего источника, а признание на суде Анастасии литературной героиней было сделано для защиты традиции, а не для чего-либо иного. К тому же видно, что ему открывали далеко не все, и не все он мог понять.
Следует заметить также, что хранители, которым предстоит жить в миру (а такое тоже случается по разным причинам), воспитываются иначе.
Да и мне с сыном, вынужденным ранее жить в Москве, приходилось использовать немногое, подходящее, из того воспитания. Главное же приходится наверстывать теперь, «излечиваясь от Москвы», – для сего мы и выбрались в горы и к морю…
Жизнь в лесу, в природе, отрицание «благ цивилизации», часто и просто одежды, открытие духовных сил, провидчество, – все это в Древней Руси почиталось святой традицией. Ей следовали тогда «анастасиевцы», «божьи люди», «белые братья». В сей среде хранились с древнейших времен способы открытия особых сил духа. Они шли по той дорожке к свету, к святому Китеж-граду, которая и тогда оставалась открытой для просветленных. Но в темные времена им, подлинным провидцам, приходилось скрываться также и под видом душевнобольных, хоть они были здоровы духом и телом.
Все это составляет самую суть учения «божьих людей». К просветлению, к состоянию «таинственно воскресшего», последователи этого духовного течения идут через самоотвержение, умерщвление плоти. Полагается, что назначение человека состоит в том, чтобы, умерев, воскреснуть и сделаться «ангелом», вместившим в себя всю премудрость Божью, в его душе тогда рождается «Книга Голубиная, Сам сударь Дух Святой».
Так толкуются и смерть-воскресение Христа, пробуждение Буса Белояра и просветления последующих «обретенных мессий». Именно потому они получали «златые царские венцы», либо «шесть крыл серафимовых», ключи от Горнего Русалима (ведославные – ключи от Китеж-града, иных сокрытых городов). И «таинственно воскресшие» главы общин, которые получали сию благодать, становились «великими кормчими», ведшими «духовные корабли» к свету.
* * *
Так и жили блаженные юродивые. Их чтили и в народе, и в духовной среде, и даже цари к ним прислушивались, боялись их силы. Тому примеров несть числа. Даже сам Иван Васильевич Грозный боялся и почитал юродивых. И, например, храм Василия Блаженного построен им в почитание такого юродивого, который бродил нагим по Москве и без страха увещевал сего жестокого царя.
Но где-то со времен Петра I всех юродивых, находивших смелость увещевать царей, полагалось тащить в приказ. И это исполнялось неукоснительно.
Потому схватили и ту Анастасию (Агафью Карповну) в 1733 году. Состоялся суд церковный и светский. Императрица Анна Иоанновна утвердила смертный приговор. А мощи «христов» из Ивановского монастыря постановлялось сжечь, пепел развеять. Однако община успела подменить мощи «христа» Ивана Тимофеевича.
11 октября следующего 1734 года инокиню Анастасию расстригли. Затем под именем Агафии Карповны возвели на эшафот на Сытном рынке в Санкт-Петербурге. И там отрубили ей голову.
Это произошло точно в день Аси (Насти), супруги Велеса, т. е. 3 эвлисеня (древнего месяца – асеня), по ведическому календарю. Согласно учению «божьих людей» дух ее воскрес и вознесся на небеса, откуда она с тех пор нисходит праведникам.
Спустя несколько лет, при очередном «розыске» остатков общины на допросе некой Арины Максимовой, была записана следующая песня о Настасье Карповне.
…От Москвы было до Питера,
Пролегала путь-дороженька.
Уж по той ли по дороженьке
Тут ведут красную девицу
Свет Настасьюшку Карповну…
У ней ноженьки были скованы,
Белы рученьки назад связаны,
Очи ясные платком завязаны…
Уж ведут ей два полка солдат
Ко тому дворцу государеву,
К государыне Анне Ивановне…
Уж стала у ней спрашивать:
«Ты какую веру веруешь,
Уж которому Богу молишься?»
«Изволь выслать своих верных слуг,
Я тебе скажу правду-истину».
Государыня Анна Ивановна испугалася
И вскричала громким голосом:
«Уж вы слуги мои верные,
Возьмите эту невольницу,
Посадите в темну темницу,
Под красное окошко,
Которое на Неву-реку…»
«Уж ты матушка Нева-река,
Ты теки в каменну Москву,
Ты скажи поклон верным-праведным,
Что хотят меня казнить, мучить
Топором острым еще плахою,
Еще площадью, красною рубахою…
Ты прости-прощай верны-праведны,
Ты прости-прощай отец с матерью,
Ты прости-прощай млад грозен палач,
Не прощаю одну
государыню Анну Ивановну…»
От того проклятия, возложенного на государыню, как говорили «анастасиевцы», Царь-колокол, отливаемый в Кремле, получил трещину и вскоре раскололся. И сама Анна Иоанновна правила не долго и в болезни.
После смерти-воскресения Анастасии Карповны и преследований «божьих людей» на три десятилетия прекратились открытые радения. И тогда, как говорили в общинах, «настало Время Древнего Молчания».
Но втайне жизнь общин продолжалась. И вот, когда, согласно пророчествам, наступил «конец Времени Древнего Молчания», община вновь воспряла, стала заметна. И оказалось, что она по-прежнему охватывает огромные области России, ее последователи есть повсюду – в монастырях, в самом правительстве.
И тут следует заметить: древняя мечта о царе-Спасителе по-прежнему была сутью жизни тайных общин. И цари-христы были, как и в древности, не только «живыми богами», но и прямо – претендентами на трон.
Можно вспомнить, что в Смутные времена, когда за русский престол бились лже-Дмитрии, ведославные выдвинули своего наследника трона: царевича Петра, он же ведический богатырь Илейка Муромец. А теперь, в конце XVIII века, в общинах вновь явился «живой бог» и чудом спасенный «царь» Петр Федорович, супруг императрицы Екатерины (он же стал известен как старец Кондратий Селиванов).
Надо сказать, что когда в результате дворцового переворота царицей стала Екатерина Великая (принцесса Анхальт-Цербстская), права ее не были вполне очевидны. И в России вновь настала пора смут. Восстание Емельяна Пугачева, объявившего себя царем Петром III, было подавлено большой кровью.
