Книга Мефодий Буслаев. Ошибка грифона - Дмитрий Емец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успокоившись, Ирка достала ноутбук и включила его. Мысли у нее были уже вечерние, мягкие, сглажен¬ные суетливым днем. Она гладила клавиши подушеч¬ками пальцев и не столько думала, сколько прислуши¬валась к себе.
Ирка не была ни художником, ни писателем, но все же в сознании у нее порой что-то вспыхивало. Мысли соединялись с образами, и Ирке чудилось, что она может потрогать мысль, провести по ней пальца¬ми, ощутить ее теплоту7 или, напротив, холод. Бывали мысли шерстяные, бывали скользкие. Встречались ос¬лепительные, как пылающий меч, но чаще скользили трусливые и поспешные, как забивающийся в щель червячок. С такими мыслями сознание отчего-то бы¬стро соглашалось и мигом задвигало их на задворки памяти, где лежат всевозможные скелеты ошибок, ко¬торые не хочется вытаскивать на свет.
Сложности у Ирки возникали только при выра¬жении мыслей словами. Ио зачем их выражать? Если мысль и так живет в тебе, зачем принуждать ее обле¬каться в пыльные подштанники слов?
Вот и сейчас, глядя на зябнущие руки спящего Матвея, которые тот заталкивал через подмышки
едва ли не в недра своего организма, Ирка ощутила в себе твердую на ощупь мысль, что мужчине доста-точно молчать, улыбаться и быть доброжелательным. В большинстве случаев это не только сходит за ум, но умом и является. Человек, который всегда прав, всегда не прав. Величайшее чудо состоит в том, что можно согреться вдали от костра и замерзнуть вблизи него.
Ей захотелось напечатать эту мысль, но слова раз¬бежались, оставив лишь сухой и бессвязный остаток, который уже не слоил того, чтобы обременять им па¬мять ноутбука.
И вообще любимый ноутбук вдруг как-то неулови¬мо, но остро разочаровал Ирку. Она испытала силь¬ное, прямо-таки мучительное желание писать от руки. Когда пишешь от руки — существуешь только в той строке, по которой скользит твоя ручка, в крупном фокусе события или мысли. Проза тогда получает¬ся как жизнь — когда видишь только один какой-то день, даже нс день, а час, минуту, секунду, целостная же картина ускользает от тебя. Л компьютер создает динамику, гонит вперед события, но утрачивает что- то важное, живое, очень нужное.
Подчиняясь новому для нее желанию писать от руки, Ирка купила блокнот и дешевую прозрачную ручку и, покусывая ее пахнущий пластиком колпачок, начала быстро писать, используя закрытый ноутбук как подставку:
*Порой мне кажется, что люди — какие-то от-дельные, никак не соприкасающиеся миры, абсолют¬но изолированные друг от друга. Один говорит — другой не слышит. Потом второй заговорит — и
первый не услышит. И лишь изредка эти миры рас-пахиваются друг другу и начинают слышать изда-лека».
Ирка остановилась, разглядывая синий колпачок ручки, на котором отпечатались ее молодые зубы.
11одрисовала пару стрелочек, подчеркнула пару слов, после чего быстро и почти без помарок написала еще абзац:
«Как нитка повторяет все изгибы за иголкой, так и ребегюк повторяет все изгибы за родителем, хочет того родитель или нет. Главное, чтобы в результа-те иголка остановилась в нужном месте, тогда и нитка никуда не денется».
Керосиновая лампа плеснула светом. Огнедых, ка¬жется, надумал просыпаться. Ирка схватила лампу и торопливо стала вертеть колесико, вспоминая реко¬мендации домового Арчибальда. До царапины кру¬тить влево или вправо? Больше огня или меньше? На¬конец Ирке удалось угадать с пламенем, и Огнедых спокойно свернулся в синеватом язычке огня.
Ирка убрала ноутбук, поставила лампу себе на ко¬лени и незаметно задремала, а за полчаса до полуно¬чи Багров разбудил ее и отвел в самолет. Они взле¬тели, набрали высоту. Вскоре стали разносить еду в пластиковых ко! ггейнерах.
Ирка, все еще сонная, по-ночному медлительная мыслями и поступками, поковыряла свою порцию и стала смотреть, как седовласый мужчина в сосед-нем ряду' пакует пустые контейнеры. Ирка всегда за-
видовала людям с рациональным сознанием. Вот и этот — сразу видно, что опытный. Все коробки в одну сложил, да так ловко, что все поместились. А у нее. у Ирки, они занимают весь столик. Кажется, обратно за сто лет не втолкнешь.
«Вот бы у меня в голове все так ясно было, как у него с этими коробками! Раз-раз — и во всем разо-бралась!» — подумала Ирка.
Она обернулась и жалобно сказала:
— Матвей! Матвсюшка! На меня нападают эти ко-робки! Победи их!
Багров хмыкнул и стал убирать за Иркой контей-неры. И все у него прекрасно вставилось, не хуже, чем у седовласого. Вот она — великая мужская рациональ¬ность!
Плавленый сыр в фольге, пластиковые ложечки и кетчуп в упаковке Багров хладнокровнейшим образом рассовал по карманам. С соседних рядов на него дико смотрели.
— Ну и что? А зато я некромаг! — громко сказал Матвей.
Приятно говорить правду, когда знаешь, что тебе не поверят.
Ирка закрыла глаза и, гордясь Матвеем, снова усну¬ла. Она сама не знала, почему последние дни все вре¬мя вредничает и придирается к Матвею. Точно что-то внутри ее заставляло. Видимо, финальные капризы — это последнее испытание, па которое идет девуш¬ка. прежде чем полюбить мужчину по-настоящему и окончательно ему довериться. Потерпит ее капри¬зы — потерпит и капризы ребенка, которых будет куда как больше…
Тот, в ком вирус начал бушевать первым, может быть очень милым в личном общении человеком. Например, Герцен. Скажи ему кто при жизни, что косвенно из-за него погибнут 100 миллионов его со¬отечественников и 400 миллионов не родятся, ис¬пуганно загородился бы зонтиком и перебежал на другую сторону улицы. Потому как действительно приятнейший был человек.
Эссиорх
Варсус выхватил тростниковую дудочку. Выдохнул маголодию. Опутанный проводами столб повалился
на машины, припаркованные у главного входа на ста¬дион. Взвыла сигнализация.
— Бежим! — крикнул Мефодий. — Но спокойно бежим! Медленно! Культурно отступаем!
Они нырнули в подземный переход у метро «Чер-кизовская». Переход был пуст. Слышно было, как гудят лампы дневного освещения.
В — Весело! — сказал Меф.
— Что тебе весело? — огрызнулся Варсус.
— Это твой третий трофей за сегодня! Первым был киоск «Союзпечати». Вторым — грузовик с при¬цепом. Теперь вот столбику немного не повезло… Скоро начнут появляться анекдоты в стиле: «Там три хулигана поджигают мою машину!» — «Это не хули¬ганы, это стражи света». — «Уф! А я уже начал волно¬ваться!»
— Там кто-то был! — крикнул Варсус. — Клянусь! Я видел, как столб шевелился! У него открылся глаз!
— Это бывает, — успокоил его Буслаев. — Столбы ре1улярно шевелятся. Дома разговаривают. Но хуже всего, если к тебе обратится лужа. Это означает, что надо срочно переходить на другие таблетки.
Варсус убрал дудочку.
— Не смешно, — сказал он. — За нами следят! Вначале желтая машина, потом киоск «Минеральные воды», потом новогодняя елка и, наконец, этот столб!..