Книга Не все мы умрем - Елена Гордеева

— Открыл дверь, вошел, закрыл.

Евгения глядела ему в глаза:

— Открыл дверь. Вошел. Закрыл. Так поступит любой, кто заходит в квартиру тайно. Если он не знает «принципа карлика», он никогда не найдет тайник. Тем более если спуститься с крыши по веревке.

Михаил прокручивал в голове: вошел, закрыл дверь — и ты уже не найдешь.

— Не входить? Тайник что — снаружи? На лестничной площадке?

— Нет, холодно.

— В квартире?

— Холодно.

— В дверной раме?

— Теплее.

— В двери! — воскликнула Сашка.

— Жарко. Но ты его все равно не найдешь.

— Потому что закрыл дверь! — догадался Михаил. — Тайник в торце двери. Ну конечно! — воскликнул он. — Толстая сейфовая дверь! Дед Мороз спокойно открывает ее и, когда она открыта, достает. Запирающее устройство там есть?

— Миша, этого я не знаю. Хотя можно подумать. Зачем запирающее устройство, когда запирающим устройством являются обычные замки в двери? Ты их закрыл — и тайник недоступен. Но возможно, что он открывается только под определенным углом. А угол зависит от размеров кассеты. Таким образом, надо медленно открывать дверь, держась за ее торец. И ты сам почувствуешь, как твоя рука начнет проникать в тайник. Естественно, Дед Мороз делал это не таясь. Вот и весь «принцип карлика».

Михаил продолжал рассуждать:

— Значит, одни люди по спецзаказу делали дверь, а другие устанавливали. Что из этого следует? Что тайник в двери совершенно незаметен. Дверь можно сколько угодно рассматривать, но, если не знать секрет, ничего необычного в глаза не бросится. Завтра они у меня поищут!

Герман был обескуражен неудачей с поиском архива. Вернувшись к себе, он сел за компьютер.

Если у следователя Смолянинова в подозреваемых Полозков из Минтопэнерго, Кошкин из Минфина, братья Юдины, то Герман подозревал совсем других людей: следователя Смолянинова, капитана Завадского и прокурора Болотову, главу Фрунзенской межрайонной прокуратуры.

И первое, что он сделал, поднял досье этой троицы: кто такие.

Герман набрал шифр и стал ждать. Через минуту у него запросили еще шифр, он набрал новый. Система ответила первым доступом и затребовала личный пароль контактера. И только после тройной проверки последовала просьба ввести данные. Системой были выданы личные дела, послужные списки с перечнем уголовных дел, которые вела эта троица.

Списки ничем особенным не отличались. Обыкновенная «бытовуха», которая составляет 90 процентов всех современных преступлений: вместе дружили, вместе пили и вместе убили. Людям, занимающимся изо дня в день раскрытием подобных преступлений, просто не на чем изощрять свои интеллектуальные способности. Не на чем и незачем. По мнению Германа, авторы детективных романов очень сильно преувеличивают возможности следственных и оперативных работников. Но с другой стороны, что им, бедным, остается делать, если работа, которую ведут следователи, так рутинна? Горы бумаг, множество версий, которые заводят следователей в никуда, в болото, но которые отрабатывать тем не менее нужно, — отсюда нехватка свободного времени, недовольство близких, — все это очень далеко от романтики и чтению не поддается. А то, что поддается, — чистая литература, имеющая лишь отдаленное сходство с жизнью. И чем дальше от жизни, тем интересней. Ну где вы в жизни видели такого Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро? Только в романах Конан Дойла и Агаты Кристи. А Родион Романович? Кто мучится тем, что замочил какую-то там старушку, кроме самого Федора Михайловича? Это Федор Михайлович пытается нас очеловечить, описывая свои чувства. А реальный Родион Романович? Ну замочил он ее, ну отсидит, а выйдет оттуда — Порфирия Петровича замочит, а заодно и судью, который вынес такой несправедливый приговор. И вас в придачу.

Из всех этих рассуждений о жизни и литературе Герман сделал только один вывод, но основополагающий: нет среди этой троицы человека, который мог бы додуматься до места, где находится тайник. Эта троица должна либо знать место, либо получить подсказку со стороны.

Проверяем близких к этой троице.

Запрос: капитан Завадский.

Семейное положение: холост, постоянной женщины нет. («Одноночки, — ухмыльнулся Герман. — Бежала коза через мосточек, ухватила кленовый листочек…») Престарелые родители живут отдельно, да еще в Звенигороде. Завадский отпадает.

Запрос: следователь Смолянинов.

В семье три женщины: мать, жена и дочь. Мать — 77 лет — маразм. Отпадает с большой вероятностью.

Дочь — 9 лет. Отпадает.

Жена. Герман запросил систему об этой особе.

Смолянинова Евгения Юрьевна. Девичья фамилия — Ильина. Год рождения — 1969. 30 лет. Окончила философский факультет МГУ. Генеральный директор компании «Экотранс».

Не состояла, не участвовала, не привлекалась. Между философом Ильиной и уголовником Мокрухтиным — пропасть. Что касается «подсказала» — вопрос открыт.

Прокурор Болотова.

Муж Болотов Валерий Федорович — инженер-строитель, 51 год, всю жизнь прораб. Постоянство занимаемой должности говорит о средних интеллектуальных способностях. Догадаться не мог, а узнать было неоткуда: с Мокрухтиным не сталкивался. Отпадает.

Сыну 14 лет, у Болотовой это поздний ребенок. Отпадает.

Итак, у Германа в руках две женщины: прокурор Болотова и философ Смолянинова. На первое место он поставил Болотову. Шансов, что это она, было больше. Хоть она и не пересекалась с Мокрухтиным, но это только по документам. Сколько из дел Мокрухтина дошло до суда? Герман был уверен — не все. Поэтому вероятность, что эти двое все же сталкивались, оставалась.

Утром вся группа во главе со следователем направилась к подъезду Мокрухтина. Напротив дома за столиком, как обычно, дежурили Неумывайкин и Антипкин сотоварищи. Забивали козла. Как только появилась милиция, Антипкин закричал на весь двор, предупреждая:

— Рекламная пауза!

Завадский остановился и поманил его пальцем:

— Ну-ка иди сюда!

— Кто — он или я?

— Вы оба.

А когда подошли, сказал:

— Понятыми будете.

Антипкин тут же представил себе еще один труп и ватку со спиртом, которую дадут понюхать, и согласился.

И вот в присутствии понятых Антипкина и Неумывайкина, следователя Смолянинова, капитана Завадского и экспертов хозяйка квартиры Завьялова Зинаида Ивановна открыла входную дверь. Неумывайкин тут же зажал себе нос, а Антипкин гаркнул:

— Рекламная пауза! — и бесстрашно шагнул в квартиру, как в прорубь. За ним Неумывайкин.

Зинаида Ивановна распахнула дверь на балкон. В комнату ворвался свежий воздух. Понятые затравленно озирались в поисках трупа.

Михаил Анатольевич, входя, незаметно прощупал торец двери квартиры — так, на всякий случай. Торец как торец. Ничего необычного. А вот в квартире сразу спросил: