Книга Как воспитать незаурядную личность - Валентин Бадрак

2

Известно, что Вольфганг Моцарт начал играть на музыкальном инструменте с трех лет. Среда‚ где он обитал‚ всегда была абсолютным царством волшебной музыки. Музыка была основой всего, она заполняла все пространство‚ все укромные уголки дома придворного музыканта. Вполне естественно, что дети с самых ранних лет были пропитаны этим духом. Но вряд ли бы им удалось так полюбить музыку и так отдаться идее поиска себя в искусстве, будь их отец слишком успешным музыкантом. Именно тот факт, что сам Моцарт-старший не достиг больших высот в искусстве, объясняет феноменальные ранние успехи его детей. Он сосредоточился не на музыке, а на своих детях в музыке, и это существенное различие открывает ключ к пониманию появления у Вольфганта и его сестры внутреннего стремления к сознательным усилиям в этом направлении. Другими словами, для воспитания совершенного таланта родителю приходится в значительной степени интересы развития ребенка ставить выше собственных (как это происходит в реальной жизни, отлично видно на примере отношений дона Хосе Руиса Бласко и его сына Пабло Пикассо). Это также вполне объясняет и причину развития довольно посредственных профессиональных качеств у детей знаменитых родителей. Это тоже прекрасно прослеживается на примере семей Льва Толстого или Иоганна Вольфганга Гёте. Однако идея зальцбургского маэстро относительно своих детей глубже своей сути. Она появилась не на пустом месте, а явилась плодом долговременной проработки Леопольда Моцарта. Будучи помощником капельмейстера при дворе архиепископа, он давал уроки очень многим подающим надежды музыкантам этого маленького провинциального городка и к рождению сына имел прекрасную возможность, с одной стороны, стать опытным наставником, а с другой – сравнивать исходные данные своих учеников и весьма точно оценивать их перспективу. Многое с самого начала как бы говорило в пользу его маленького сына, и каждый новый шаг ребенка в музыке придавал отцу воодушевление и уверенность в успехе, казалось бы, более чем сомнительного проекта.

Говоря о воздействии опытного отца-наставника на своего малолетнего сына, невозможно пройти мимо одного любопытного штриха. Леопольд Моцарт с первых дней учил сына не только музыке, но и многим другим дисциплинам. Он осознанно и тщательно воспитывал разностороннюю личность: мальчик владел иностранными языками, знал историю, умел держать себя в обществе, умел производить нужное впечатление и быть обаятельным.

Что же касается времени влияния Моцарта-старшего на своего сына, то оно длилось практически до совершеннолетия. И как раз тут – ключевой момент восхождения Моцарта и, соответственно, триумфа его отца. Точка бифуркации в его судьбе была достигнута, когда он уже перестал быть чудо-ребенком, но еще не воспринимался как непревзойденный сочинитель музыки. Окажись воздействие на него Леопольда Моцарта односторонним, то есть ограниченным только музыкой, Вольфганг упал бы духом и неминуемо был сломлен. Но отец-музыкант позаботился, чтобы этого не случилось – как выяснилось, он в первую очередь учил сына стойкости, умению отвечать на удары судьбы и уж потом – музыке.

Когда мы подвергаем анализу судьбы выдающихся людей, становится ясно, что те, кто оказал воздействие на рост их личности, осознанно или невольно работали в первую очередь с волевой сферой и факторами тревоги, и уж потом – с непосредственными знаниями. Вот почему Фрейд говорит о «защищенности» в течение целой жизни и потенциальной успешности человека, которого любили в детстве. По этой же причине целая когорта людей, оказавшихся в итоге значительными личностями, обращалась за психотерапевтической помощью в сознательном возрасте. Получив в детстве достаточную сумму знаний, они были неспособны стать на путь самореализации и достичь успеха до тех пор, пока различными способами не приобрели необходимой закалки психики. Среди них крупнейшие психоаналитики Ролло Мэй, Вильгельм Райх и Карен Хорни, писательницы Вирджиния Вульф и Агата Кристи, знаменитые женщина-педагог Мария Монтессори и женщина-математик Софья Ковалевская, крупнейший государственный деятель Уинстон Черчилль. Все эти неординарные люди обладали завидными знаниями, но долгое время были неспособны себя проявить. В них были, так сказать, первичные задатки, нечто незавершенное и неоформленное, такое, что позволяло искать нового учителя в широком смысле этого понятия, то есть искать личность, способную влиять или дать новый импульс для развития личности. Такой многоступенчатый путь отчетливо прослеживается в биографии Ролло Мэя (и, кажется, как раз вследствие минимального влияния родителей) – каждая новая встреча с сильной личностью «укрупняла» его собственную. Но более всего тут важна готовность принять новую личность, уловить воздействие учителя, и это-то заслуга каждого предыдущего учителя. Конечно, случается, когда юная душа настолько проникается идеей поиска учителя, что это приобретает некий промежуточный смысл жизни. Любопытен опыт индийского мыслителя, автора более 80 духовных трактатов и основателя школы йоги Сатьянанды Сарасвати. Через деревню, где жил мальчик, проходил путь многих странствующих мудрецов (общепринятая практика в Индии). И в юном возрасте ему доводилось много раз слышать о том, как люди обретают счастье, посвящая себя духовному развитию. Многочисленное воздействие малознакомых, но уважаемых в социуме людей настолько возбудило воображение подростка, что он без колебаний отправился искать своего учителя. Как видно, роль родителей тут оказалась не столь значительной.

3

«Маленькие дети обладают способностью научиться чему угодно. То, что они усваивают без каких-либо усилий в два, три или четыре года, в дальнейшем дается им с трудом или вообще не дается», – считает Масару Ибука и предлагает изменить не содержание, а способ обучения ребенка. «Расскажите мне о первых шести годах жизни ребенка, и я расскажу вам все остальное» – это великолепное свидетельство Редьярда Киплинга, человека, много пережившего в детстве и понимавшего толк в воспитании. Пожалуй, не случайно значительная часть произведений Киплинга предназначалась детям и юношеству.

Однако вернемся к родителям. Если они сумели позаботиться о стойкости духа, то именно он становится определяющим инструментом в настройке сознания ребенка на грандиозную судьбу. Существует тесная связь между даваемыми узкопрофильными знаниями и развитием деятельного интеллекта по всему широкому горизонту человеческой деятельности. Ведь и Леопольд Моцарт учил своих детей не только музыке, а отец Пабло Пикассо был страстным почитателем творчества знаменитых художников и увешивал стены репродукциями мастеров, чтобы передать свою любовь и сыну. Биографы Пикассо утверждают, что рисовать мальчик начал раньше, чем говорить, а его первым самостоятельно произнесенным словом было «карандаш». С отцом-художником он жил в мире живописи с самого первого дня. В 6 лет он уже написал свою первую картину. Еще достоверно известно, что огромная семья всячески одобряла ранние художественные пробы мальчика, награждая его всевозможными призами, чаще всего сладостями. В таких условиях уже не кажется удивительным, что в 8 лет Пабло написал первую серьезную картину маслом («Пикадор»). Но главным для Пикассо оставалось другое – понимание, что5 родители делали для него, веря в его великое будущее. Это закаляло, формируя взгляд творца, ни секунды не сомневающегося в собственной гениальности. Причем все это происходило последовательно, ежедневно, с самых первых дней жизни ребенка. Эти и многие другие случаи свидетельствуют об успехе раннего влияния родителей.