Книга Вселенский неудачник - Дмитрий Емец

– Вам повезло, что у нас установлено слежение за номером. Как вы? Не ранены? – спросил портье, помогая мне подняться.

– Все в порядке. Он только меня ударил. Ему было что-то от меня нужно, не пойму, что именно, – ответил я.

Пришедшие переглянулись, а потом портье сгреб меня огромной ручищей за ворот и прорычал:

– Говоришь, не понимаешь? Хватит ваньку валять! Куда ты его спрятал? Отвечай по-хорошему, или мы просканируем тебе мозг. Предупреждаю, что после этого ты станешь полным идиотом.

– Ничего не понимаю... – простонал я. – Может, вы мне все-таки объясните, что ищете?

Мужчины недоверчиво уставились на меня.

– Наверняка он подкуплен марсусианами. Придется прибегнуть к считыванию, а то только время даром потеряем, – заявил тот, что стоял справа от двери.

Меня схватили за руки, заломили их за спину, а портье извлек откуда-то прозрачный шлем со множеством электродов и приготовился нахлобучить его мне на голову. Рассчитывать на снисхождение не приходилось. Обычно я стараюсь избегать резких действий, но в данном случае было ясно: проявить трусость опаснее, чем геройствовать. Я неожиданно пнул портье ногой, выбив у него шлем, но двое других держали меня крепко. Портье сразу наклонился и поднял шлем, озабоченно разглядывая провода.

– Ишь ты какой шустрый – чуть не разбил. Держите-ка его покрепче, ребята! – распорядился он, и меня тотчас скрутили так, что я мог двигать только зрачками.

Шлем неотвратимо стал приближаться к моей макушке, но в этот момент в комнате сверкнули две яркие вспышки. Портье, выпучив глаза, стал заваливаться на спину, а один из державших меня охранников со стоном схватился за бедро.

Словно в замедленном кино, я увидел, что лжесантехник сидит на полу и в правой руке у него бластер. Второй из гостиничных охранников оттолкнул меня и, укрывшись за фонтаном, открыл огонь. Воздух раскалился, запахло паленым пластиком.

Я не стал выяснять, чем закончится перестрелка и кто из них кого ухлопает. Мне это было безразлично. Перескочив через тело портье, я бросился к дверям, сбежал по лестнице и, задыхаясь, выскочил на площадь. В Молюскии был уже вечер. Прохожие удивленно оглядывались на меня – запыхавшегося, в расстегнутой рубашке, со сбившимся галстуком.

Не успел я пробежать и тридцати шагов, как от главного входа в гостиницу донеслись звуки сирены. Из «Алозии» выбежали четверо мужчин в сероватых комбинезонах службы безопасности и остановились, высматривая кого-то в толпе. Сообразив, что бегущий человек скорее привлечет их внимание, я заставил себя перейти на шаг и нырнул за первый же угол.

К сожалению, как и повсюду в Молюскии, дом, рядом с которым я оказался, протянулся на целый квартал, а с другой стороны улицы виднелась серая стена другого такого же бесконечного строения. Между двумя этими зданиями я был точно в западне: ни подворотен, ни арок, ни запутанных улочек – стоит сюда свернуть флаерсу, и я буду как на ладони. Решив, что безопаснее где-нибудь отсидеться, я нырнул в первое попавшееся кафе и выбрал самый дальний от двери столик. Кафе было не самого высокого пошиба. В воздухе, не разгоняемый, а лишь закручиваемый вентиляторами, висел удушливый дым безникотиновых сигарет. У стойки бара, вызывающе покачивая бедрами, стояли жрицы общедоступной любви, а по углам, буравя всех медвежьими глазками, сидели какие-то подозрительные личности, с которыми я не захотел бы встретиться ночью на узкой улочке.

Скрипя несмазанными коленями, рядом возник робот-официант и до тех пор стоял у меня над душой, бормоча меню, пока я не заказал себе ужин, не видя другого способа отвязаться. Не чувствуя вкуса, я поглощал какое-то местное обильно перченное блюдо, а сам искоса посматривал в затемненное окно кафе. Дважды или трижды мимо на небольшой высоте летал черный флаерс, и всякий раз я отворачивался, хотя едва ли из кабины можно было разглядеть то, что происходило в помещении.

Заметив лежащую на стойке бара газету, я взял ее, чтобы в случае необходимости заслонить лицо. Когда флаерс в очередной раз показался у окон, я поднял газетный лист повыше и едва не грохнулся со стула: на меня смотрела моя собственная физиономия.

Под фотографией была небольшая заметка, написанная кошмарным стилем, столь свойственным провинциальным газетчикам.

* * *

СЛУЧАЙНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

3 июня в галактике Пси созвездия Дельфина в результате столкновения с метеоритом серьезно пострадал автоматический беспилотный зонд Л-45-А, обслуживающий лунный пояс нашей звездной системы и исчезнувший 27 мая при невыясненных обстоятельствах.

Свидетелем столкновения стал случайно пролетавший мимо на своей ракете землянин Т. Л. Невезухин, первым получивший сигнал SOS с пострадавшего зонда. Остановив ракету, Т. Л. Невезухин вышел в космос и, взяв черный ящик, доставил его на Кулибию. Если бы не этот самоотверженный поступок, мы никогда не узнали бы о гибели зонда. Через полчаса после того, как астронавт, открутив черный ящик, вернулся на свою ракету, пострадавший зонд взорвался в результате топливного подтекания и нарушения герметичности двигателя.

Что касается исследователей, то они до сих пор бьются над загадкой, каким образом зонд, предназначенный для проведения работ в лунном поясе, самостоятельно изменил курс и оказался так далеко от нашей планетной системы. Скорее всего, речь здесь идет о сбоях в автоматике, ставших в последние десятилетия головной болью конструкторов.

На фото: Т. Л. Невезухин получает страховую премию в размере 500 000 косморублей.

* * *

Я взглянул на число и увидел, что газета была почти месячной давности, за 10 июня. Страховые премии налогами не облагаются. Значит, уже тогда я ощутимо разбогател. Тем не менее многое оставалось непонятным. Например, 500 тысяч косморублей – сумма, конечно, немалая, но с моими слишком щедрыми тратами не настолько большая, чтобы меня преследовали по пятам и врывались в мой номер, размахивая бластерами. Значит, было еще что-то, о чем в статье умалчивалось.

Посетители за соседними столиками менялись быстро: видно, это заведение было чем-то вроде забегаловки, куда заскакивали на пять-десять минут. Несколько раз я замечал на себе недоуменные взгляды хозяина, подзывал робота, заказывал еще порцию местного варева и глотал его, задаваясь вопросом, содержит ли оно что-нибудь, кроме перца? Так прошло часа три, а потом, сморенный теплом, я незаметно для себя задремал, что было неудивительно, так как в последний раз спал еще в ракете. Не знаю, сколько времени я находился в отключке, но, когда меня разбудил свирепый голос, в зале уже никого не было.

– Эй, вы, подъем, заведение закрывается! Здесь не ночлежка! Платите – и выметайтесь!

Хозяин кафе, коренастый низколобый детина, образчик местной «доброжелательности и радушия», стоял у входа, мрачно скрестив на груди волосатые лапы. Встав, я стал рыться в карманах – в одном, потом в другом. Не знаю почему, но, несмотря на хороший костюм, моя платежеспособность не вызывала у хозяина доверия. Он что-то негромко приказал роботам-официантам, и те выстроились у него за спиной.