Книга Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб - Александр Дюков

Думаю, что для вас понятно, чем вызваны сегодняшние события. Те, кто захватил заложников, призывают к прекращению войны и к прекращению кровопролития. Вместе с тем я абсолютно убежден, что именно такое развитие событий их и не устраивает. И они, и те, кто стоят за их спиною, как раз и опасаются дальнейшего урегулирования и стабилизации в Чеченской Республике. Все видели, как оно происходит. Несмотря на всю боль, которую мы имеем в Чечне, тем не менее, стабилизация имеет место. Наметилась перспектива принятия Конституции Чеченской Республики и избрания легитимных органов власти. Именно этого боятся, именно этого не хотят, именно этот процесс хотят сорвать.

Вместе с тем хочу напомнить, — президент попытался смягчить жесткость только что сказанного, — мы открыты для любых контактов, и все мои прежние предложения остаются в силе.

Хочу еще раз вернуться к сложности ситуации и подчеркнуть, что в этой связи вполне обоснованно требовать от всех соблюдения необходимых правил. Прежде всего, от тех, кто так или иначе оказался задействован для переговоров с самими террористами. И совершенно не важно, кто это: депутаты Государственной думы, пресса или рядовые граждане. Поэтому в интересах дела прошу всех вас работать совместно и не поддаваться эмоциям. В эти часы особенно важно просчитывать цену каждого произнесенного слова и каждого сделанного шага. От них могут зависеть жизни наших граждан.

Нам предложили и уже оказывают свою помощь многие государства мира, и мы им за это очень благодарны. Но положение, еще раз повторяю, остается сложным, и потому главным условием работы в столь трудной ситуации является единство и сплоченность общества».[309]

После этой «ориентировки», президент выслушал лидеров фракций Госдумы. По всей видимости, именно для этого и пригласили в Кремль; и то, что предстало перед взглядом Путина, яснее ясного свидетельствовало об отсутствии в обществе «единства и сплоченности».

Лидеры Агропромышленной группы Николай Харитонов, «Единства» Владимир Пехтин и ЛДПР Владимир Жириновский сразу же потребовали ввести цензуру в СМИ, а глава КПРФ Геннадий Зюганов почему-то предложил начать с REN-TV. Лидеры правых партий против цензуры, напротив, протестовали. Действия власти по разрешению кризиса все одобрили, кроме Жириновского, призвавшего немедленно взять захваченное здание штурмом. Спикер Госдумы Геннадий Селезнев предложил создать в Госдуме центр по взаимодействию с оперативным штабом, а Борис Немцов заявил, что «военного решения пока нет» и предложил активизировать переговорный процесс.

Президент выслушал всех, но ничего конкретного о вариантах решения проблемы лидерам фракций так и не сказал.[310]Что здесь можно было сказать? Госдума оказалось в состоянии раскола точно так же, как и все общество: подавляющее большинство выступало за принятие жестких мер для противодействия террористам, меньшинство выступало за переговоры.

Но окончательное решение должен был принимать сам президент — и никто, кроме него, не мог принять на себя этот груз ответственности.

Никто, кроме Путина, не мог отдать тяжелый, опасный, но — это уже становилось полностью понятным — неизбежный приказ о штурме.

* * *

Сообщение о том, что в десять часов террористы начнут расстреливать заложников, серьезно встревожило оперативный штаб. Необходимо было попытаться воздействовать на террористов, чтобы те не исполнили своих угроз. Необходим был переговорщик, который даже в случае неудачи мог бы рассказать о реальном положении в захваченном здании. Проблема заключалась в том, что бандиты не желали пока никого видеть.

Поэтому в штабе пошли на рискованную авантюру. У оцепления стояла съемочная группа НТВ, время от времени делавшая прямые включения; в оперативный штаб приехал С. Говорухин, изъявивший желание поговорить с террористами. НТВэшникам сказали, что они могут пройти внутрь вместе с Говорухиным, Говорухину — что он может пойти в здание вместе со съемочной группой НТВ. То, что их довольно незамысловатым образом развели, журналисты и Говорухин поняли только через несколько дней.

Нагрузившись коробками с гигиеническими средствами для заложников, они отправились в здание. «Как выяснилось потом, они нас абсолютно не знали, — вспоминал корреспондент НТВ Борис Кольцов. — Я с утра посмотрел материал Дедуха и поэтому довольно быстро сориентировался на месте. Мы пошли направо и поднялись по дальней лестнице, громко разговаривали, чтобы заметили наше приближение… К нам вышли человек пять террористов. Мы объяснили, кто мы и зачем. Один из них среагировал сразу: „А мне все равно, кто вы. Я вот щас как начну стрелять!“ Но стрелять не стал. Увидев камеру, они сказали: „Вы же ночью все сняли, что вы еще хотите?“ А мы спрашиваем, чего хотят они».[311]

По счастью, террористы узнали С. Говорухина и отвели его к Бараеву; журналисты стояли в фойе второго этажа под присмотром террористов. Те разговаривали между собой по-чеченски. Когда в родном языке не хватало слов, их заменяли русскими — и журналистам показалось очень странным, что люди, пришедшие умереть за веру и за свободу своей родины, разговаривают о «мерседесах».

Потом к посетителям вышел Бараев, так ни о чем и не договорившийся с Говорухиным. Был он раздражен:

— Почему вы не показали мою пленку? Вам запрещают ее показывать! — то суточной давности разочарование, которое испытал так хотевший попасть в историю Бараев, до сих пор было очень живо.

Борис Кольцов прикинулся, как он сам потом выразился, «веником» — «ничего не знаю, ничего сказать не могу».

— Пошли вон, — резко сказал Бараев, и «нежданные гости» удалились.[312]

В оперативном штабе были в меру довольны этим визитом. Журналисты снимали все подряд, пока террористы не приказали им выключить камеру, и даже умудрились вынести кассету с записью. Теперь эти кадры внимательно изучались: они могли пригодиться при подготовке штурма. Но главное — было выиграно некоторое время; поскольку в Кремле уже приняли решение о штурме, там сочли возможным сделать вид, что согласны выполнить требования террористов.

— Террористы требовали официального представителя?

— Что ж. К зданию театрального центра выехал глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков.

Примаков в 1998–1999 годах был премьер-министром и воспринимался тогда как серьезный претендент на пост президента; это был очень влиятельный политик, вхожий к нынешнему президенту и обладавший поразительным талантом «подковерных боев». Он был хорошей кандидатурой даже для полноценных переговоров.

В восемь вечера Примаков в сопровождении депутата Аслаханова и бывшего президента соседней с Чечней Ингушетии Руслана Аушева, которого вроде бы желали видеть террористы, вошли в здание.