Книга Окончательный приговор - Сергей Самаров

ПОДПОЛКОВНИК РОЗОВ, СТАРШИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ СЛЕДСТВЕННОГО КОМИТЕТА ПРИ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ. ЧЕЙ АДАТ ЛУЧШЕ?

Марат, так уж получилось, только время зря потерял и бензин напрасно сжег, приехав встречать меня в аэропорт. И жена, конечно, очень расстроится, узнав, что я не успеваю заглянуть домой хотя бы на десять минут. Марату еще предстояло сообщить ей об этом. Но единственная возможность улететь в Грозный появилась у меня сразу после приземления, и мне необходимо было этой возможностью воспользоваться. В кассе билетов, естественно, не было. Перед самым вылетом, даже если свободные места есть, даже если в салоне самолета сидят три человека, все равно билеты продавать не будут. Не знаю уж, почему. Может, просто от лени, может по какой‑то другой причине, но я уже не в первый раз с подобным сталкивался. Пришлось бежать к коменданту аэропорта, объяснять ситуацию. Комендант стал звонить дежурному помощнику начальника аэропорта, потом самому начальнику. Только так и удалось решить проблему. Хорошо еще, что я не взял с собой табельное оружие. С оружием лететь всегда нудно. Пистолет следует сдавать под роспись командиру экипажа, потом, тоже под роспись, получать. Пришлось бы терять время и при посадке, и при приземлении, и во второй раз я просто не успел бы это сделать. Ждать меня никто не стал бы. А без оружия все обошлось благополучно. В самолет меня сажали последним, когда посадка была уже завершена, и даже трап для меня отдельный подогнали.

Правда, я заметил, что самолет все же полон пассажиров. И мне пришлось сидеть на приставном сиденье рядом с закутком стюардесс.

Самолет благополучно взлетел, и вскоре так же благополучно приземлился. Я даже задремать как следует не успел. Впрочем, дремать на приставном сиденье вообще рискованно – свалиться можно.

Из аэропорта я сначала позвонил подполковнику Саламбекову и попросил его прислать за мной в аэропорт машину. А пока ждал, позвонил домой и сообщил жене, что я в Грозном. Марат уже заехал к ней и успел расстроить, сказав, что я сильно похудел. Сам я такому обстоятельству только радовался, хотя особой худосочности в себе не замечал, но у женщин своя семейная политика, и бороться с ней бессмысленно.

– Уж на обратной‑то дороге обязательно заеду, – пообещал я на прощание. – Все. За мной машина пришла.

Я, естественно, соврал: машина прийти так быстро не могла. Но не могу же я без конца слушать эти сожаления по поводу моего здоровья. Я чем меньше обращаю внимания на здоровье, тем здоровее себя чувствую. Это мой персональный психологический аспект. Так всегда было. И потому я не большой любитель думать о том, что у меня болит сегодня, а что будет болеть завтра. У меня вообще на болезни времени нет. Работы слишком много.

Я вышел на стоянку. Мой прокурорский синий мундир, конечно, можно было спутать с мундиром летчика, но только издали. Но среди пассажиров и вообще среди всей публики аэропорта я не видел ни летчиков в синем мундире, ни прокуроров. Следовательно, выделить меня среди толпы несложно, тем более что стоял я в стороне от автобусной остановки, где людей было много, и в стороне от стоянки такси, где пассажиров почему‑то не было вообще.

Вскоре за мной прибыла машина. Обычный уазик, каких множество. Водитель открыл пассажирскую дверцу.

– Подполковник Саламбеков прислал? – спросил я.

– Старший следователь Розов? – спросил водитель в ответ.

Он был в гражданском, номера на машине тоже были гражданские, но это меня не смутило. В ФСБ много таких машин и таких водителей.

– Он самый.

Я забросил сумку на заднее сиденье, а сам сел впереди.

– Поехали…

Казалось, что едем мы очень медленно, но я несколько раз косо посматривал на спидометр, и определил, что скорость вполне нормальная для такой машины. Просто другие водители, чаще на иномарках, чем на российских машинах, обгоняли нас постоянно. Но, несмотря на вроде бы неторопливую езду, добрались мы до управления ФСБ довольно быстро. Пропуск для меня был уже заказан, и дежурный офицер сразу направил меня в кабинет подполковника Саламбекова, который сидел за столом, заваленным несколькими кипами папок с какими‑то материалами и просто отдельными страницами бумаги. Старенький матричный принтер на приставном столе не переставая трещал, выдавая одну кучу макулатуры за другой.

Фуртанбек Хаджибекарович при моем появлении встал и снял очки. Они к его грубому лицу были весьма кстати. Без очков он выглядел трактористом с образованием в пять с половиной классов.

– Рад, что вы так оперативно откликнулись на наш призыв, – сказал Саламбеков, протягивая руку через стол для рукопожатия.

Кисть у него была забинтована, и я старался не давить на нее, хотя сам подполковник ФСБ крепко сдавил мою руку.

– Бандитская пуля? – спросил я традиционной фразой.

Он, кажется, не понял и ответил без улыбки:

– Собака укусила.

– Своя?

– Нет. Брали тут одного деятеля, у него две собаки во дворе. Погрызли бы нас, если бы не пристрелили. Да еще такие живучие – пистолетная пуля берет, только если в голову попадешь.

– Кавказские овчарки? Они живучие.

– Нет, алабаи[8]. Эти еще более живучие. И более быстрые, попасть в них трудно. Пятерых покусали. Садитесь. Мы как, сразу к делам приступим или сначала я вас в наше общежитие провожу? Комнату вам уже выделили. Наверное, и все уже приготовили.

– Я свою сумку оставил у дежурного. Хорошо бы в общежитие заглянуть, если оно недалеко. Хотя бы вещи бросить, и знать, куда возвращаться.

– Через два дома от нас. Машину заказывать не нужно. Пойдемте.

Он выбрался из‑за стола, потом вернулся к принтеру, глянул на последнюю отпечатанную страницу, вздохнул, махнул рукой, разрешая технике продолжать печать, и первым вышел в дверь. Я следом. Дверь подполковник закрыл на два ключа и под моим удивленным взглядом опечатал.

– Что‑то у нас в управлении непонятное творится, – объяснил он. – Приходишь, бывает, на службу, вроде бы все в порядке, а чувствуешь, что в кабинете кто‑то был. И не у одного меня такие ощущения. Я вот приказал второй замок вставить. Все с двумя справиться сложнее.

– Кто умеет, тот справится и с тремя, как с одним, – заметил я.

– Поговаривают, управление собственной безопасности пошаривает… Но ко мне придраться трудно. У меня экономических дел нет, а им больше приходится по экономическим работать.

Мы спустились к дежурному, забрали мою сумку и вышли на улицу. Время вроде бы было еще не вечернее, но горный воздух доносил прохладу и в равнинные районы, в которых расположен Грозный, и создавалось такое ощущение, что день заканчивается.

До общежития, в самом деле, оказалось два шага. Выделенная мне комната была на втором этаже прямо над входом – из окна виден бетонный козырек, прикрывающий дверь. В комнате стояли две кровати, но вторая кровать была не застелена – следовательно, пока я был единственным здесь жильцом. Это слегка радовало. Я даже кабинет предпочитаю иметь всегда пусть тесный, но отдельный. И это вовсе не потому, что человек я нелюдимый. Просто работа моя требует постоянной вдумчивости, в том числе и во внеслужебное время, а сосед обязательно будет мешать.