Книга Отдел «Восток». Тайные операции западных спецслужб против СССР - Райнхард Гелен

Одним из моих принципов, которого я твердо придерживался, был следующий: не принимать на работу людей, прибывших совсем недавно в Федеративную Республику из коммунистических стран. В пятидесятых и шестидесятых годах, еще до возведения Берлинской стены, эти мои указания касались в первую очередь беженцев и перебежчиков из советской оккупационной зоны, нынешней ГДР. Мы отказывали всем таким лицам, кто приходил к нам наниматься на работу, так как нельзя было исключить опасность того, что еще до переселения в ФРГ они могли быть завербованы разведкой противника. Нужно было также иметь в виду, что после некоторого периода проживания за Эльбой эти люди могли подвергнуться шантажу со стороны вражеской разведслужбы, которая, используя оставшихся в ГДР родственников и знакомых, привлекала бы их к сотрудничеству, а затем внедряла в нашу службу.

По этим же причинам мы не брали на работу, разве лишь за редким исключением, лиц из числа бывших военнопленных, возвратившихся в Федеративную Республику из Советского Союза или других восточноевропейских стран. И хотя в целом ряде случаев я лично пытался как-то смягчить их судьбу, мы постоянно получали подтверждения, что советская секретная служба незадолго до освобождения военнопленных часто пыталась угрозами и посулами склонить их к разведывательной деятельности в свою пользу в Федеративной Республике. О силе характера и любви к родине немцев свидетельствует тот факт, что большинство офицеров, подвергавшихся такой обработке, отреагировали единственно правильным образом: они доложили об этом после своего возвращения соответствующим немецким органам.

Решение в отношении поступавших к нам на работу лиц из Федеративной Республики и западного зарубежья я во всех случаях без всякого исключения оставлял за собой.

Соображения безопасности побудили меня принимать на работу в «Организацию Гелена» только тех людей, которых рекомендовали наши сотрудники. Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что эта практика себя оправдала, хотя в то время у нас альтернативы и не было. В своих проверках мы опирались на определенный опыт. И как раз в тех условиях родственные отношения являлись своеобразной гарантией сплоченности организации. Однако такая ориентация, по сути дела вынужденная на ранней стадии нашего развития, вызывала с разных сторон критику в некой «семейственности». Охотно с ней соглашаюсь, тем более что критики были не осведомлены о тогдашнем положении наших дел. Однако кумовство и семейственность в истинном значении этих понятий у нас исключались хотя бы потому, что процесс проверки был одинаков для всех. Этого правила строго придерживались во всех подразделениях. Принятый на работу сотрудник должен был доказать свои способности и умение, от чего зависело его дальнейшее продвижение по службе.

Как только мне представлялась возможность, я пытался привлечь наиболее подходящих для разведывательной деятельности кандидатов из различных слоев общества, не делая никому скидок, для работы в нашей организации. Поначалу робкие подсказки и рекомендации, которые делали мне государственные и политические деятели, желая помочь нам в подборе кадров, превратились к концу моей деятельности на посту начальника службы в активную поддержку. Это явилось своеобразной реакцией на общественную критику, которая стала звучать слишком громко, мешая нашей деятельности. От нас требовали, например, сделать гласным и открытым набор новых сотрудников. Но как критики представляли себе вербовочную кампанию — возможно, через биржу труда или объявления в газетах, — так до сих пор и осталось неизвестным. Короче говоря, это была неконструктивная критика. Просто наши недоброжелатели пытались лишний раз выставить службу в неблагоприятном свете. Я придерживаюсь мнения, что по опыту дружественных нам разведывательных служб нам необходимо иметь доверенных лиц в различных общественных учреждениях и прежде всего — университетах, которые давали бы систематически нам наводки на лиц, подходящих по своим данным к работе в разведке. И мы организовали такую систему.

* * *

Мне хотелось бы уделить большее внимание молодым сотрудникам службы, которые заняты в области сбора, обработки и оценки информации. Что от них ожидается, нельзя изложить просто в виде шаблонного наставления. Многогранность разведывательной работы, как в центральном аппарате, так и за рубежом, особенно это касается руководства агентурой и организации связи, требует разносторонности и от сотрудников. И хотя в интересах самих сотрудников и службы в целом следует стремиться к их взаимозаменяемости, все равно недостаток высококвалифицированных кадров будет постоянно ощущаться, а вакантные места останутся незаполненными.

Практически это означает то, что разведывательная служба никогда не будет в состоянии полностью раскрыть все без исключения намерения противника, тем более на длительный период времени. Наряду со специальными знаниями сотруднику, занимающемуся сбором информации, могут принести успех инициатива и размах, энергичное ведение дел и въедливость, творческий подход и умелые действия, а также импровизация и умение фантазировать. Секретная информация может не только расставить акценты на уже имеющейся картине обстановки в стане противника, но и подтвердить, модифицировать, а в отдельных случаях, что, однако, случается редко, изменить в корне представление о ней.

Вопросы, которые обычно возникают при поступлении устных сведений о намерениях противной стороны, отходят на задний план, если удается получить разведывательную информацию в виде документов или она добыта техническими средствами. В особенности это касается проблем большой политики, когда разведка докладывает о намерениях противника, которые зависят от многих, часто непредсказуемых факторов. Поэтому планы могут быть выполнены, а могут и остаться на бумаге. Тут первостепенное значение приобретают вопросы о достоверности информации и возможностях источника получать такие сведения. Сообщения политического характера могут представлять определенный интерес для военных и наоборот. Политические сведения могут подтверждаться и дополняться военной информацией, которая, в свою очередь, приобретает полную значимость за счет дополнительных данных из политической области. Здесь можно привести много примеров, но я ограничусь лишь одним. Незадолго до моего ухода в отставку возник вопрос: не приведет ли создавшееся в связи с развитием событий в Чехословакии политическое положение к выполнению советской военной угрозы? Мои сотрудники безоговорочно подтвердили такую возможность (в следующей главе я еще вернусь к этому вопросу).

Даже эти короткие замечания свидетельствуют о том, что задача разведывательной службы не ограничивается только добыванием секретной информации. Ее сотрудники должны обладать глубокими знаниями, чтобы быть в состоянии правильно классифицировать полученную информацию и соответственно оценить ее. А это значит, что в подразделение, занимающееся обработкой и оценкой информации, должна поступать регулярно и вся более или менее существенная открытая информация, идущая по различным каналам, чтобы оно могло использовать ее наряду с секретными сведениями для всестороннего анализа обстановки. Я всегда придерживаюсь мнения, которое разделялось моими зарубежными коллегами — руководителями дружественных разведслужб, прежде всего американскими партнерами, что только систематическая и выполненная со знанием дела обработка как секретных, так и открытых материалов может стать основой регулярной и точной оценки обстановки.