Книга Раны чести - Энтони Ричес

Марк выпрямился и вздернул подбородок.

— Да, господин!

— Хорошо. В таком случае у меня есть для вас задание…

Семьсот человек когорты, не считая Девятой центурии, отряженной старшим центурионом на рискованное дело, покидали форт. Солдаты быстрым шагом направлялись по военной дороге на восток, в сердце колонны маршировала со знаменем Пятая центурия Юлия. Марк, стоя перед своими людьми, ждал, пока последний солдат не выйдет из городка. Потом он повернулся под затихающий стук сапог по дороге. Ему пришлось спешно прощаться с Руфием. Друг просто пожал ему руку и прошептал на ухо:

— Марк, будь проще и не бойся спросить совета у Дубна, если в чем-то не уверен. Я рассчитываю увидеть твою симпатичную римскую физиономию через день-два, так что не разочаруй меня.

Марк, сам того не осознавая, кивнул себе, потом повернулся лицом к выстроенной центурии и заговорил:

— Девятая центурия, мы выделены для выполнения особой задачи. Когда мы справимся с ней, мы присоединимся к когорте у Котла. А теперь пора на охоту.

За истекшие четыре часа Девятая тихонько миновала Стену, достаточно далеко от Холма, чтобы ни один наблюдатель не смог их заметить, и незаметно пробиралась к своей крепости под пасмурным небом. Скрытность сейчас была важнее скорости; солдаты осторожно выбирали, куда поставить ногу, чтобы не зацепить валежник. Их путь отмечало только навязчивое жужжание мух, вьющихся в душном воздухе. Дубн, давно привыкший к погоде этих холмистых мест, за последние полчаса уже в десятый раз посмотрел на небо, пытаясь оценить, сколько они еще успеют пройти, прежде чем пойдет неизбежный дождь. Центурия растянулась в сеть на полмили в ширину, каждая палатка развернулась по фронту на сто шагов, крайние солдаты держались в пределах видимости своих товарищей. Марк и Дубн молча шли в тылу, ожидая любого сигнала, что их люди вошли в соприкосновение с противником; их спины прикрывал бдительный Антенох. Если Холм под наблюдением, они скоро об этом узнают. Наконец, позже, чем предсказывал Дубн, начался дождь; сначала слабый, потом все сильнее, пока вода не начала просачиваться под воротники, не обращая внимания на плотно натянутые шапки.

— По крайней мере дождь скроет все звуки.

Дубн фыркнул и стряхнул с бороды воду.

— Если ты начинаешь подыскивать оправдания для дождя, значит, можно официально признать, что ты пробыл здесь достаточно долго.

Вскоре после полудня, после часа с лишним осторожного и медленного продвижения под дождем, по линии солдат прокатилась волна сигнальных жестов. Как и было приказано, солдаты, передав сообщение, сразу опускались на землю. Марк и Дубн поспешно подобрались к линии под прикрытием колючего кустарника. Марк понюхал воздух, уловил слабый запах дыма и кивнул Дубну. Тот придвинулся ближе и прошептал прямо в ухо, перекрывая шум дождя:

— Я отправлю две ближайшие палатки.

Марк кивнул. Остальная центурия не двинется с места, пока не получит приказ.

— Мы слишком далеко от Холма, так что это не наблюдательный пост. Постарайся сделать все тихо, и мы возьмем их часового…

После тихих переговоров с командирами двух палаток их люди собрались за кустарником. Дубн прошептал команду, и группа разделилась: одна палатка осталась с офицерами, другая ползком двинулась в обход, огибая источник запаха, выдавшего их добычу.

Марк и Дубн подобрались к краю рощи, из которой доносились запахи готовящейся пищи, и выжидали, чтобы дать солдатам время занять позицию на противоположной стороне. По мере приближения гортанные звуки разговора на местном языке становились все громче. Дубн с осторожностью охотника приподнял голову и выглянул сквозь верхушку кустарника, а потом опустился обратно. Хотя Марк был рядом, ему пришлось напрячься, чтобы разобрать слова, которые Дубн прошептал ближайшему солдату:

— Трое мужчин. Один одет хорошо, один плохо, один старик. Убить молодого крестьянина; других, если получится, оставить.

Приказ был шепотом передан всей группе, один из солдат пополз сообщить его другой палатке, а остальные приготовились к броску. Дубн примерился к своему метательному топору, и пока Марк поднимался на ноги, выступил из кустов и рявкнул вызов ошарашенным бриттам. В центре рощи была расчищена небольшая поляна, с полдесятка деревьев срубили, чтобы освободить место для укрытия из ветвей и торфа, возведенного посередине. На краю мужчина лет двадцати, в грубых шерстяных штанах и тунике, следил за приготовлением пищи. На костре, под навесом из сырого торфа, жарились пять-шесть выпотрошенных зайцев. При виде солдат мужчина побледнел. Старик лет пятидесяти, который сидел на пне, взглянул на последнего члена группы, едва достигшего средних лет. Как и указал Дубн, судя по качеству его одежды, он вполне мог быть каким-то местным благородным.

Кухарь вскочил на ноги и потянулся к своему мечу, прислоненному к вертелу. Из-за деревьев у него за спиной вылетело копье и с глухим ударом вошло в тело. Мужчина согнулся и упал через костер лицом вниз. Двое других выхватили мечи и, встав спиной к спине, выкрикивали оскорбления солдатам, которые выскочили из укрытия.

— Живыми!

Дубн шагнул на поляну, ударом топора выбил меч из руки благородного, а потом толкнул его щитом, сбив с ног. При виде пяти вооруженных солдат надежды старика рухнули, и его разоружили без боя. Марк вышел на поляну и посмотрел на мертвого кухаря; его одежда медленно тлела.

— Оттащите его от огня. Рядом могут быть другие. Нам нужно узнать, что они тут делали, и побыстрее…

— Верно. Приставь нож к старику.

Марк обернулся и обнаружил, что у него за плечом торчит Антенох.

— Почему к нему?

Субъект их разговора сердито посмотрел на них, стоя на коленях, со связанными руками и лодыжками. Двое солдат держали мечи наготове. Антенох присел и глянул в глаза старику, потом его губы растянулись в улыбке.

— Судя по его возрасту, он повидал больше других. Возможно, участвовал в восстании 61-го года. Убивал, наблюдал, как тяжко умирают другие…

— Разве это не сделало его жестче?

— Да, на время. Но когда человек стареет, близость смерти начинает давить на него. Я могу получить нужные нам сведения. Но чтобы получить их быстро, придется пролить кровь.

Марк колебался.

— Центурион, если бы они поймали тебя, то, не задумываясь, освежевали бы живьем.

— И мы должны пасть так же низко?

Антенох пожал плечами.

— Зависит от того, хочешь ты выиграть или нет.

Марк кивнул.

— Забери второго подальше. Лучше ему ничего не слышать.

Дубн кивнул, ухватил потерявшего сознание бритта за руки и поволок в лес. Антенох достал небольшой кинжал, и Марк присел рядом. Раз он разрешает пытки, то не должен уклоняться от последствий. Бритт с тоской посмотрел на лезвие; его возмущенное бормотание заглушала тряпка, оставлявшая открытыми только нос и глаза. Антенох перебрасывал клинок из руки в руку, глядя на старика, пока тот не отвлекся от кинжала и посмотрел ему в глаза. Солдат заговорил на языке бриттов, подчеркивая слова взмахами кинжала: