Книга Острова среди ветров - Дэвид Карлайл

— Там, на корабле, мой отец. Я должен остаться с ним.

— Не беспокойся, — ответил гигант, положив ему руку на голову и потрепав по волосам. — Мы похороним его со всеми почестями. А пока пойдем со мной.

По цементному полу пустынных, вырытых в скале туннелей с лампочками на потолке Бимбо проводил Лоренцо до небольшой комнаты, в которой были только кровать и два стула.

— Ты побудешь здесь немного, пока мы не уладим кое-какие проблемы, связанные с твоим приездом.

— Проблемы?

— В Аирее живет почти сто тысяч человек, и каждый из них волен приходить и уходить, когда ему вздумается. Как ты понимаешь, при таком положении дел сохранить остров в тайне очень трудно. Поэтому каждый из нас обязан иметь татуировку лаки и показывать ее всякий раз, когда возвращается сюда. Только так мы можем быть уверены, что в город не проник шпион или предатель. Когда к нам приезжают новые люди, мы располагаем их в таких вот комнатах… Официально Аирея — обычный транзитным порт. И он оснащен всем необходимым, чтобы обмануть нежданных гостей, даже самых любопытных. Можешь поверить мне на слово.

— Если все так, как ты говоришь, — улыбнулся Лоренцо, — ты не должен был рассказывать мне об этом. У меня ведь нет лаки.

Бимбо весело рассмеялся ему в ответ и дружески ударил кулаком по плечу:

— После того, что мы пережили, я в тебе не сомневаюсь. Скоро и у тебя появится лаки. Если ты не против, мы займемся этим чуть позже. О похоронах твоего отца мы тоже позаботимся. Потом найдем тебе работу и, наконец, решим, что с тобой делать. Пока отдыхай, я должен идти: дела…

Лоренцо растянулся на кровати. На него неожиданно навалилась отупляющая усталость последних дней. Он уснул, едва за Бимбо закрылась железная дверь, и провалился в беспокойное забытье.

Во сне он то снова оказывался в лагере Сферы, и Конрад в очередной раз пытал Жозе, а Лоренцо вновь и вновь слышал сухой треск ломавшихся рук, когда капитан поднимал отца в воздух при помощи Силы, то видел, как Жозе наваливается на него всем телом, как они вместе падают на пол, и как это тело подпрыгивает на нем, заливая его кровью, а в ушах все звучит оглушительный шум выстрела.

Лоренцо проспал около шести часов и внезапно проснулся, как ему показалось, через несколько минут. Сердце рвалось у него из груди, стуча, как барабан.

«Жозе больше нет».

Эта мысль тисками сдавила виски. Он хотел повернуть время вспять, снова оказаться в домике капитана, чтобы помешать отцу принести себя в жертву, спасая ему жизнь.

«Зачем ты это сделал? Зачем ты оставил меня?»

Боль собралась в горький комок в горле, но Лоренцо не плакал: это было бы несправедливо по отношению к отцу, который часто говорил ему: «Охотник за водой не плачет. Он не проливает зря самую ценную для него жидкость».

Лоренцо подождал, пока схлынет прилив боли, заставил себя сесть на кровати и начал глубоко дышать. Его прежняя жизнь умерла навсегда, вместе с его отцом.

Похороны были назначены на следующий день на двенадцать часов. Только тогда Бимбо в первый раз повел Лоренцо в город. Юноша долго шел за ним следом по лабиринту пустых коридоров, пока наконец они не добрались до большого лифта.

— Сюда, — сказал Бимбо и набрал сложный код, открывавший двери из какого-то блестящего металла.

Руку Лоренцо еще жгла невидимая татуировка, появившаяся у него накануне вечером. Лоренцо ждал настоящего, церемониального обряда, а Бимбо зашел к нему один, вооруженный чем-то вроде ручки со светящимся концом, и голубым лучом нарисовал ему круг, перечеркнутый диагональной линией. Операция заняла всего пару секунд и оказалась абсолютно безболезненной. Потом еще около получаса гигант учил Лоренцо усилием воли показывать невидимый знак.

— О чем ты думаешь? — спросил Бимбо, пока металлическая кабина с громким гудением спускалась в глубь острова.

— О татуировке. Болит немного.

На самом деле Лоренцо думал о Жозе. Он много раз представлял себе, как теряет отца навсегда, но не понимал по-настоящему, что это будет означать для него. Мать Лоренцо умерла, когда он был таким маленьким, что не умел самостоятельно одеться, и с тех пор Жозе всегда был рядом с ним. Он стал ему отцом, учителем и — главное — единственным другом.

Двери лифта открылись в огромную освещенную флуоресцентными лампами пещеру с темными стенами, сводчатым потолком высотой около двадцати метров и полом, выложенным мозаикой из темного порфира. Пещера была настолько глубокой, что Лоренцо не мог разглядеть, где она кончается. Повсюду стояли прилавки, на которых аирейские купцы раскладывали свой товар, а в стенах на равных расстояниях друг от друга были сделаны огромные проемы, куда входили и выходили сотни людей.

У лифта их ждал Даниель с суровым выражением лица. Только после того, как Лоренцо с Бимбо по очереди показали ему круг и линию своих лаки, он улыбнулся и неловко обнял Лоренцо:

— Добро пожаловать к повстанцам, мой мальчик. Это Большие ряды, вечный двигатель и сердце Аиреи. Здесь находится большая часть магазинов и промышленных предприятий нашего города, а также единственный настоящий бар «Таверна». — Даниель вдруг сменил тон и снова сделался серьезным. — У тебя еще будет время совершить туристическую прогулку, а сейчас пойдем, нас ждут.

Все трое отправились вдоль Больших рядов, и Лоренцо только диву давался, глядя украдкой на разложенные товары: плазменные ружья, углеродные луки и ручные гранаты были выставлены рядом с пестрыми тканями и съедобными шахматами из теста. Торговцы в странных одеждах оживленно спорили с покупателями этого странного рынка. Несколько людей, заметив его, стали молча собираться в группы, образовав небольшую пробку.

Даниель повернул направо в просторный коридор со стенами из грубого неотесанного камня, и они пошли дальше к еще одному лифту, терявшемуся где-то в глуби не прохода.

— Зал прощаний находится в самой глубокой части острова, — пояснил Даниель.

Наконец они оказались на гигантской полукруглой лестнице с широкими ступенями из черного камня, которые спускались вниз, образуя амфитеатр.

В глубине стоял большой каменный стол. На нем покоилось тело, обернутое в белое покрывало, а за столом возвышалось какое-то огромное устройство с множеством труб и большими стальными конструкциями, занимавшее всю стену до самого потолка.

Ступени лестницы были заполнены народом. При появлении Лоренцо и Бимбо люди стали топать ногами, производя глухой, постепенно нараставший шум.

— Чтобы проститься с жертвами Сферы, обычно собирается почти весь город, — шепнул Бимбо юноше. — Этим шумом они хотят сказать тебе, что ты не одинок и что Жозе не будет забыт.

Лоренцо кивнул.

— Машина вон там внизу, за столом, называется «реутилизатор», — продолжал Бимбо. — У Жозе не будет могилы, но его тело станет частью города, дав всем нам воду, воздух и энергию. А сейчас мы хотим поблагодарить твоею отца за его жертвоприношение, позволяющее другим людям жить дальше.