Книга Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

— Что с тобой? — приглушенным дверью голосом спросил мужчина. — Почуял кого-то?

Пес взвизгнул.

— Надо привыкать к лесу, Мишка. Это тебе не Брест.

Застыв посредине участка, на котором, видно было, недавно что-то сажали, мальчик смотрел, как трясется сказочный волк, пока человек внутри дома возится с замком. Раздался щелчок. Из приоткрытой двери хлынул серебристый свет.

Мальчик услышал скрежет когтей рвущегося наружу Мишки и, развернувшись, бросился наутек.

Он мчался, ни о чем не думая, и убежал бы в самую чащу леса, но сильная рука остановила его и прижала к себе. Через секунду мальчик понял, что отчаянно пытается вырваться от родного деда. Старик опустился на одно колено, костыль лежал рядом.

Мальчик прижался губами к уху деда и прошептал:

— Нас тут собака учует.

— Нет, — ответил старик. — От нас сейчас пахнет лесом.

Из распахнутой двери лился яркий свет. На пороге стоял мужчина. Быть может, ростом он был не выше дедушки, но держался прямо, не сутулился. Мальчик несколько раз моргнул, защищая глаза от яркого света, и далеко не сразу увидел, что мужчина сжимает в руке ружье.

— Это он, деда…

— Кто?

— Ты не помнишь? Мы были в лесу и нашли там дерево-убийцу, а потом появились они — папа, мама и дочка…

Старик повернул голову, разглядывая незнакомца.

— Думаешь, это он?

— Теперь они забрали наш дом.

Пес, чем-то смахивающий на волка, но, конечно же, не волк, стоял около мужчины. Человек с ружьем отдал команду, и пес бросился вперед. Прижавшись мордой к земле и бешено повертевшись на одном месте, Мишка наконец учуял след и направился к опушке леса.

Крепко обнимая внука, старик потащил его дальше.

— Там ничего нет, Мишка! Фу! — раздался голос мужчины.

Пес остановился, часто дыша.

— Ко мне!

С явной неохотой пес развернулся и, опустив хвост, затрусил к хозяину. Дверь закрылась, и дедова хватка ослабла. Высвободившись, мальчик сделал несколько шагов к дому. Лишь через пару секунд он осознал, под каким деревом остановился. Мальчик посмотрел вверх. Дерево, за исключением одного-единственного листика, стояло совершенно голым. Потянувшись, мальчик сорвал листик и крепко зажал в кулаке.

— Мама… — прошептал он, надеясь, что сейчас снова услышит родной голос.

— Идем отсюда, — пробурчал дед. — Нам здесь делать нечего.

— Как нечего? А может, — дрожащим голосом произнес мальчик, — они нас впустят? Там должна быть свободная комната… Они с нами поделятся…

Ответом ему был лишь свист ветра в верхушках деревьев.

— Это наш дом, деда…

В ответ прозвучало:

— Я не буду разводить огонь так близко от сада…

Старик развернулся и исчез за деревьями, а мальчик остался у маминого дерева. Он видел, как в доме одно за другим гасли окна, пока освещенным не осталось одно-единственное окошко.

Все внимание мальчика теперь было обращено на него. Свет его не был похож на грязновато-оранжевые и противоестественно красные огоньки, которые мелькали по стенам городской квартиры деда, похожие на больные, слезящиеся глаза. Свет был ярким и чистым. Он символизировал собой вход в иной мир, где стены не впускают в дом зиму, а маленькие мальчики ложатся спать в мягкие постели и укрываются настоящими одеялами. В этом мире у детей были мамы и папы. В этом мире пес-волк — верный друг, а не враг, готовый сцепиться с тобой за кусок окровавленного мяса.

Взгляд мальчика долго не отрывался от окна. Только когда до его слуха долетел окрик деда, мальчик осознал, на что смотрит: на подоконнике, освещенная серебристым светом, стояла лошадка-качалка, подарок его мамы. Ее облупленные глаза сверкали. Рот был приоткрыт в безмолвном ржании.

Возвращение зимы

* * *

— Что мы теперь будем делать, деда?

Старик вытащил топор из петли и молча уставился на него. Потом дернул запястьем, и топор просвистел над хвощом. Лезвие вонзилось в кору вяза, и его ветви насмешливо качнулись.

Старик издал булькающий звук, совсем не похожий на человеческую речь, и, скособочившись, заковылял по пологому склону к воде. Разбил костылем тонкий лед у берега. Похоже, он забыл то, чему учил внука прошлой зимой: воду надо обязательно кипятить. Теперь он вел себя словно зверь, совсем не думая обо всей той грязи, которая попадает ему в рот.

Мальчик несмело подступил к нему и предложил:

— Деда, а может, вернемся в квартиру?

Старик взглянул на небо. Тьма уже сгустилась, перейдя в самую настоящую ночь. Снега не было, поэтому в лесу стояла почти непроглядная тьма. Дед опустил голову. Лоб его нахмурился. Мальчик даже засомневался, не забыл ли дедушка, что значит слово «квартира».

— Мы можем поехать в квартиру на машине… — продолжал мальчик.

Дед, опираясь на костыль, выпрямился и зашагал назад по своим же следам. Взбираться по склону было совсем непросто. Старик покачнулся, но устоял. Мальчик подбежал и хотел помочь, но дед его проигнорировал.

— Ну же, деда, я отведу тебя к ней. Я помню дорогу.

Им надо было возвращаться к дому… Мальчик уже не смел называть его бабушкиным домом, тем более своим домом. Как же он не догадался, что семья, приезжавшая в лес прошлой зимой, решит отобрать у них дом?

Мальчик сделал несколько шагов по направлению к вьющемуся из печной трубы дыму, но понял, что дед за ним не идет. Оглянувшись, он увидел, что старик стоит под вязом, ухватившись за топор.

— Деда, пожалуйста…

Старик с немалым трудом выдернул лезвие из ствола и при этом чуть не упал. Сохраняя равновесие, он ловко развернулся и, опершись на костыль, зашагал за внуком. Каблук его сапога мерно постукивал по мерзлой земле.

Они вышли из леса в стороне от дома. Трава искрилась от изморози. В доме до сих пор горел свет — не теплый печной или каминный, а холодный электрический. В последний раз мальчик видел такой свет в школе. Несколько секунд они стояли на опушке. Наконец мальчик решил рискнуть.

— Нет!

Глаза мальчика с немой мольбой уставились на старика, но тот схватил внука за ворот и, дернув, оттащил назад.

— Они нас увидят.

Дед и внук направились в обход вдоль опушки. Взгляд мальчика то и дело искал освещенное окно дома. Он видел темные тени, двигающиеся на фоне занавесок золотистого цвета. Мальчику показалось, что он различает силуэты мужчины, женщины и маленькой девочки — тех, кого он видел в тот день в лесу. У девочки были светлые волосы, как у его мамы. А еще мальчик запомнил ее ярко-красную куртку с капюшоном.

Они углубились в лес, который за лето очень изменился. Молодые ветви окрепли, потянулись вверх новые стебли подлеска, разросся кустарник… Мальчик уже начал сомневаться, что сможет найти дорогу, но дед уверенно шел вперед, вернее, проворно прыгал, опираясь на «третью ногу».