Книга В объятиях принцессы - Джулиана Грей

Лежавший в кресле Куинси зашевелился и беспокойно тявкнул.

– Это неправда, – сказал Сомертон.

– Ты отлично понимаешь, что это правда.

– Но у тебя нет ни малейшего акцента.

– Моя мать была англичанкой. И гувернантка.

Сомертон помотал головой:

– Боже, только не это! Только не проклятая германская принцесса. Это невозможно. Когда все произошло?

– В октябре.

Он выругался.

– В октябре мой отец был убит, а гувернантка привезла нас в Англию, – сказала Луиза. – В дом моего дяди.

– Дядя! – Сомертон хлопнул себя по бедру. – Ты – племянница Олимпии. Это он поместил тебя сюда.

Поколебавшись, Луиза ответила:

– Да.

Его глаза. О господи, его глаза! Еще минуту назад нежные и полные желания, они стали холодными и расчетливыми. Черты лица обострились, губы сжались в тонкую линию. Но самую страшную боль причиняли его глаза.

– Твоя дорогая старая тетушка в Баттерси?

– Да.

– Значит, все это время ты поддерживала с ним регулярную связь.

– Я никогда не предавала тебя. Никогда не выдала ему ни одного секрета. Да он и не требовал этого. – Луиза ощутила укол совести и решила не лукавить: – Кроме одного раза. Я говорю о письме мистеру Райту. Это из-за Роналда. Я знаю, что он поступил дурно… безнравственно, соблазнив твою жену, но он мой родственник, и я не могла…

Сомертон резко развернулся на каблуках и сильно ударил кулаками по деревянным панелям. Из его груди вырвалось громкое надрывное рычание.

– Прошу, поверь мне. Я никогда и ничем не причинила тебе вреда. Я не смогла бы этого сделать. Ты должен мне верить.

Снова рычание, но не такое громкое. Теперь в нем звучало отчаяние, а не ярость.

Он уперся ладонями в стену и застыл. Лившееся в комнату солнце освещало половину ее головы, делая волосы на ней золотисто-каштановыми. На другой половине они оставались черными.

Куинси жалобно заскулил.

– Проклятый корги, – пробормотал граф. – Я должен был догадаться.

– Конечно. Я была удивлена, почему ты так долго оставался в неведении. Подсказки были везде. Мои фотографии были повсюду. Сестрам приклеили бакенбарды, но для меня они оказались слишком жесткими – кололись.

– Принцесса Луиза. – Сомертон все еще стоял, уставившись в стену. Его голос был полон горечи. – Принцесса прячется от своих врагов в моем доме. Как это умно придумано! Наш друг герцог – большой выдумщик. Я польщен, что он выбрал мое скромное жилище…

– Он знал, что ты защитишь меня.

– Да? Или старый дьявол использовал нас обоих в своих тайных целях. Впрочем, не важно. – Он снова повернулся к Луизе. У нее кровь застыла в жилах, когда она увидела его лицо. – Я мог бы спасти его от многих неприятностей, предложи он мне эту сделку прямо.

– Сделку?

– Разумеется. Такой умный тип, как Олимпия, отлично понимает, в чем заключается искусство сделки. Любезность за любезность. – Граф прошел мимо Луизы и позвонил лакею.

Она хмуро следила за его действиями.

– Что ты делаешь?

– Как что? Вызываю Томаса. Нам надо быстро упаковаться, чтобы успеть на последний поезд в Лондон.

– Я не еду в Лондон! – Лоб Луизы перерезала морщинка.

– Разве? – Сомертон разбирал бумаги, не удостаивая ее взглядом. – Но ты теперь не можешь пойти на попятную, Марк… Черт! Маркем – обращение, не соответствующее протоколу, но я лучше буду называть тебя этим именем еще некоторое время, пока не будут достигнуты цели нашей сделки.

– Я не заключала с тобой никаких сделок и не понимаю, о чем ты говоришь.

Сомертон поднял голову, изобразив изумление.

– Конечно же, ты заключила со мной сделку. Услуга за услугу. Насколько я понимаю, Олимпии нужна моя помощь в восстановлении тебя на троне.

– Нет. Он никогда об этом не говорил.

– Разумеется, он не говорил об этом прямо, дорогая. Человек масштаба Олимпии не может быть примитивным. Но мы хорошо понимаем друг друга, он и я. Мне точно известно, что он замышляет. Знаешь, и у воров есть кодекс чести. Он отдал мне самый ценный приз, королеву с шахматной доски, потому что знает: я – единственный человек в Европе, обладающий необходимыми ресурсами для возвращения тебе законных прав – трон, скипетр и прочее. Ты же хочешь вернуться на трон, моя дорогая принцесса? – Его улыбка была воплощением язвительности.

– Конечно, я хочу справедливости для моего народа. Я хочу…

– Отлично. Ты отдаешь мне Пенхэллоу, а я тебе – Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф. Хорошая сделка, не правда ли?

Открылась дверь, порог перешагнул Томас и поклонился:

– Да, сэр?

– Вот и ты, Томас. – Сомертон не сводил глаз с испуганного лица Луизы. – Будь добр, скажи мистеру Грейвзу, что мистер Маркем и я уезжаем в Лондон последним поездом. Пусть немедленно начнут укладывать наши вещи.

– Хорошо, сэр.

Луиза подалась вперед:

– Но я…

– Тише, тише, мистер Маркем. – Сомертон погрозил пальцем. – Мы заключили сделку, и, уверяю вас, я не позволю вам не выполнить вашу часть. Спасибо, Томас. Свободен.

Лакей поклонился и вышел.

Куинси спрыгнул с кресла и, проскочив между ногами Томаса, скрылся в библиотеке.

– Я не давала своего согласия… – начала Луиза.

Граф подошел к ней. Дверь кабинета была открыта, и их мог видеть любой слуга, зашедший в библиотеку, но Сомертону, похоже, было все равно. Он провел пальцем по ее щеке.

– Подумай, дорогая. Ты получишь свое королевство, все твои враги будут уничтожены. Твои отец и муж – кажется, у тебя был муж – будут отмщены. Твой народ получит справедливого правителя… правительницу. И за все это тебе придется помочь мне лишь в одном пустяковом деле.

– Это не пустяк.

– В сравнении с судьбой целого народа? Впрочем, у тебя будет время подумать – путешествие в Лондон довольно длительное, – и ты поймешь, что иного выхода нет. Принцесса всегда должна ставить интересы народа выше своих личных. – Его палец коснулся ее нижней губы. – Выше своих личных желаний.

Она отбросила его руку.

Сомертон рассмеялся. Он внимательно наблюдал за ней, слегка склонив голову.

– Бедный Маркем, – насмешливо проговорил он. – Сколько всего тебе пришлось вытерпеть за последние месяцы. Подумать только, заниматься делами, совершенно не соответствующими твоему высокому положению. Надо будет постараться компенсировать тебе…

– Скотина! – вырвалось у Луизы.

– Дорогая! Принцессам не пристало произносить такие слова. Они должны соблюдать приличия. – Сомертон рассмеялся и вернулся за стол. – Вероятно, именно поэтому твой дядя доверил тебя мне.