Книга Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли

Внезапно в центре сцены над полом поднялась небольшая площадка, образующая что-то вроде стола. На этот стол мужчина положил женщину, а потом, упав на нее, начал пронзать ее своим непомерно длинным жезлом и повторял это снова и снова, пока она не вскрикнула и не упала замертво.

Торжествующий мужчина выдернул свое орудие, и — неведомо с помощью какого хитроумного трюка — из конца этого орудия вылетел каскад искр, которые огненным душем осыпали тело женщины. Занавес упал, и все, кроме Сабби, разразились бурными аплодисментами. Снова поднялся занавес, и Сабби, к великому своему облегчению, увидела, что танцоры кланяются зрителям — ведь она уже было подумала, что девушка действительно умерла от жестокого обращения.

Сабби с трудом перевела дух и думала только об одном — как бы ей поскорее убраться из этого вертепа. Она жалела, что пришла сюда; она чувствовала себя замаранной.

Возвратившаяся к гостям мадам отвела всю веселящуюся компанию в узкий коридор этажом выше: в стенах этого коридора были проделаны смотровые отверстия, сквозь которые желающие могли наблюдать, что происходит в нескольких спальнях. Мадам попросила их вести себя потише, но их смех оборвался сам собой, когда они увидели те акты совокупления, которые совершались у них на глазах.

Сабби почувствовала, что ее мутит, и попросила, чтобы ее проводили в туалетную комнату.

Сначала ей показалось, что она заболевает, но, оказавшись одна, она несколько раз вздохнула, и тошнота отступила.

Мысленно она упрекнула себя — что за детство, в конце-то концов? Мужчины и женщины бывают грубыми и вульгарными, и всегда найдутся места вроде этого, где они смогут утолить свою похоть; но она не могла отделаться от ощущения, что мужчины, пользующиеся плотскими услугами девиц из заведения Мадам-Только-Для-Вас, менее порочны, чем те, кто платит за возможность поглядеть на это в дырочку.

Весь обратный путь к дому Эссекса ее преследовали гадкие воспоминания обо всем, что они увидели и услышали через глазки в стенах спален.

— Клянусь святым Распятием, в Библии сказано, что все люди созданы равными, но визит в бордель позволяет быстро разделаться с этой иллюзией, — весело высказалась Пенелопа.

Сабби покраснела до корней волос, тогда как Флоренс Говард захихикала и пересела на колени к Эссексу. Карета остановилась на площадке перед Эссекс-Хаусом; все вышли и направились к крыльцу. Сабби не последовала за ними. Ей было совершенно необходимо побыть одной и собраться с мыслями, и к тому же она не имела ни малейшего намерения оставаться в обществе своих недавних спутников.

Она собиралась попросить кучера Пенелопы, чтобы он вызвал для нее портшез и носильщиков. А пока, выйдя из кареты, она прикидывала в уме, где лучше провести ночь: в Гринвиче или в Темз-Вью. И тут она увидела, как открылась дверца другой кареты без гербов и на землю спрыгнул Хокхерст.

Он отвез О'Нила в бордель на Треднил-стрит, где мадам была отнюдь не француженкой, а верной дочерью Ирландии. Она сумела сколотить солидное состояние, обслуживая клиентов-англичан; зато верхний этаж дома она оборудовала как надежную гавань, где ирландцы, преданные делу своей родины, могли назначать тайные собрания, а беглые узники находили укрытие, пока не представлялась возможность без особого риска вывезти их из Англии.

Выглянув из окна верхнего этажа, Шейн увидел, как в парадную дверь вошла Сабби.

Сначала он мысленно прикрикнул на себя: это не могла быть она, он ошибся! Он же не мог разглядеть под маской черты лица женщины с медно-рыжими волосами! Однако потом, когда веселая компания покидала бордель, он узнал Эссекса и немедленно приказал кучеру гнать прямиком до Эссекс-Хауса.

У Сабби захватило дух. Хокхерст, одетый в черное, выглядел словно сам дьявол, который только что выскочил из мрака преисподней. Его лицо было замкнутым и угрожающим.

— Иди сюда! — приказал он.

Она не вполне понимала, что привело его в такую ярость. Неужели он ждал у Эссекса-Хауса, желая подглядеть, не выйдет ли она из дома вместе с Робином? Когда она шагнула вперед с намерением все ему объяснить, он сжал ее протянутую руку с такой силой, словно собирался раздробить ей кости. Охватив ее другой рукой за талию, он швырнул ее в карету, а затем сам взлетел туда же и с треском захлопнул дверцу. Карета резко сорвалась с места, и Сабби, не устояв на ногах, упала на сиденье.

— Как ты смеешь так со мной обращаться?! — возмутилась она. Слова застряли у нее в горле, когда она увидела, каким бешенством искажены его черты. Он молчал, понимая, что сейчас сам за себя не может поручиться, что лучше придержать язык, пока не совладает с ненавистью и гневом. Молчание в карете становилось уже чем-то осязаемым. Его черную ярость было так трудно выдержать, что она чуть не взвыла от ужаса.

В полной мере ощущала она его силу, его мужское неистовство, его жестокость. Чувство было такое, как будто ее бросили в одну клетку с тигром. Глаза Шейна прожигали ее насквозь; сейчас она вызывала в нем одно лишь отвращение. А ему казалось, что если он сейчас до нее дотронется, то просто убьет ее.

— Потаскуха! — процедил он, стиснув зубы.

Внезапно она поняла: он видел, как она выходила из борделя! Он следил за ней и выследил, как охотник — добычу.

— Дай мне объяснить! — сделала она попытку урезонить его.

— Молчи!..

Его голос прозвучал так тихо и грозно, что кровь застыла у нее в жилах. Ей стало по-настоящему страшно, когда она увидела, как надменно вскинута его голова. В тени кареты казалось, что ястребиные черты Шейна свидетельствуют только об одном: он хищник, и только хищник!

Он засмеялся коротким горьким смешком:

— Тебе доставляет удовольствие делать из меня дурака? Я и впрямь уже начал верить в то, что ты девственница.

— Я и в самом деле девственница! — закричала она. — Неужели ты не можешь понять, что я ходила в подобное место именно по этой причине? Я чувствовала себя такой невеждой… я думала, что смогу чему-то научиться..

Он схватил ее за подбородок.

— Молчать, я сказал!

От его бешеного взгляда она просто онемела. Тогда он отдернул руку от ее лица.

Кровь стучала у него в висках. Когда ему случалось настолько разъяриться, он всегда находил успокоение в бешеной скачке. Ему нужно было почувствовать у себя между ногами крутые бока жеребца.

Что ж, на этот случай сойдет и она; сегодня ночью он поездит на ней и вытряхнет из собственной души бешенство, не находящее выхода.

— Может быть, ты и шлюха, но ты моя шлюха, купленная и оплаченная.

Карета резко остановилась перед Темз-Вью. Они были дома! Сабби прикусила нижнюю губу. Как видно, он собирается отвести ее наверх и избить — его злобная решимость была очевидна. Сабби даже закрыла глаза. Возможно ли такое превращение? Неужели это тот самый человек, который осыпал ее такими бурными ласками? Еще и недели не прошло! Ноги не повиновались ей; если бы он не тащил ее за собой от кареты до дома, сама она не смогла бы добраться до дверей!