Книга Ангельское личико - Лили Феррари

— Подумайте над моим предложением, — проговорил тот. — Есть вещи похуже, чем брак с Моруцци. — Он встал, со скрипом отодвинув стул и мягко столкнув с коленей кошку. Долго стоял, мрачно глядя на них. — У вас почти нет выбора, — пригрозил Аттилио. — Если вы не согласитесь с моим предложением, мне придется придумать что-то еще… — Он двинулся к двери, поднимая воротник пальто, с выражением сожаления на лице. — Но будет страшно жаль испортить жизнь такому славному мальчику, который поет там, внизу, верно?

Сначала Марионетта не поняла, о чем он говорит, потом сообразила: он имеет в виду Марио! Аттилио прозрачно намекает, что, если она не согласится, он перенесет свое внимание на ее младшего брата!

— Вы не посмеете! — с ненавистью выкрикнула она.

Моруцци открыл дверь.

— Да что вы говорите?! — Колокольчик звякнул над его головой. — Кто-нибудь утром зайдет, я хочу к тому времени знать ответ. Поспите. Утро вечера мудренее. Полагаю, к завтраку вы поймете, что это самое лучшее решение.

Дверь за ним захлопнулась.

Онемев от горя, Томмазо в отчаянии смотрел на дочь.

— Нет, — взмолилась она. — Нет, папа. Ни за что!

Ночью пошел дождь, и, когда Марионетта нашла на следующее утро кошку, шерсть у той была мокрой и помятой. Белла, свернувшись, лежала на пороге, но не ответила на обычный призыв. Марионетта наклонилась поближе, чтобы рассмотреть, в чем дело: кошка была мертва.

— Наверное, машина сбила, — печально заметил Марио, копая на заднем дворе маленькую могилку в густой траве. — Белла ничего и не почувствовала, Нетта. Она просто приползла на порог и тихо умерла во сне.

Марионетта обменялась взглядом с отцом. Он быстро отвернулся, не в состоянии вымолвить ни слова. Они положили окоченевшее маленькое тельце в ямку, и Марио забросал его землей.

— Ciao, gatta,[39]— со слезами прошептала Марионетта.

Сверху из окна за ними наблюдала миссис Ли Фанг. Девушка мельком подумала, как отнеслась китаянка к этой маленькой церемонии. Отец попытался коснуться плеча дочери, но она отстранилась и быстро вернулась в кафе.

Было еще рано, «Империал» пока не открывался. Кто-то стучал в дверь, и Марионетта пошла посмотреть, в чем дело. Через стекло она могла разглядеть очертания черной повязки на глазу. Девушка открыла дверь. Кармело Моруцци вежливо снял шляпу.

— Меня послал брат, — сообщил он.

— Знаю, — ответила Марионетта, и внутри у нее все сжалось.

— Скажите ему, что я согласна. Скажите, что он сумел переубедить меня. Скажите, Марионетта Перетти дала согласие.

Пират ухмыльнулся, глядя на нее сверху вниз.

— Брат будет доволен. — Он повернулся, чтобы уйти. — Мы с вами свяжемся.

Но она остановила его.

— Подождите. Я не закончила. Скажите ему, что я выйду замуж за Барти Моруцци при условии, что это будет конец долга. Со дня моего замужества Перетти освобождаются от вашей семьи полностью.

Кармело подумал, потом кивнул.

— Разумеется, — заверил он. — Только вы-то не освободитесь, верно? Потому что станете членом нашей семьи! Вы сами станете Моруцци!

Вот так и случилось, что на пятый день декабря, холодный и дождливый, Марионетта обвенчалась с Бартоломео Моруцци в церкви Святого Патрика. Гостей было мало. Марио категорически отказался, не понимая, почему сестра решила выйти замуж за одного из самых мерзких людей в Лондоне. Друзья Марионетты были слишком возмущены и напуганы. Удалось заставить прийти лишь нескольких усталых девиц из клубов Моруцци. Они стояли с каменными лицами, вода каплями стекала с их мехов. Присутствовали и головорезы Моруцци, с тяжелыми челюстями, в дорогих костюмах, с грубым акцентом кокни. Они чувствовали себя неловко и тихо переговаривались. Казалось, с неба Сохо над всем и вся нависла огромная тень, подмявшая под себя шумные улицы и здания, провисая над крестами церкви Святого Патрика. Она напоминала медленно машущие крылья Люцифера там, на небесах, злобного, незваного гостя на свадьбе, усевшегося на церковной крыше среди голубей и горящими безразличными глазами рассматривающего сверху брачную церемонию.

Марионетта прошла через все, как лунатик. На ней было дорогое, сшитое лучшим портным в Найтсбридже платье — предмет ее давней мечты. Она смотрела на себя в зеркало и видела не прекрасную трепетную невесту, а девственницу, которую ведут на жертвенный алтарь. Вид белого атласа, прозрачной вуали, изящного букета лилий наполнил ее таким ужасом, что ее едва не вырвало. Но вот она стоит у алтаря, перед ней знакомое лицо отца Джозефа, и это ее голос повторяет слова брачной клятвы. Только рядом с ней находится не тот человек, о котором она мечтала, а тот, кого могла представить себе лишь в кошмарных снах. Барти Моруцци, недовольный тем, что ему семья навязала в жены девушку со шрамом на лице, хмурился и старался не смотреть на нее. «Этот брак, — подумала она, — и в самом деле заключен в аду».

Церемония подошла к концу. Люди переговаривались, их голоса эхом отдавались в пустом храме. Марионетта медленно прошла со своим мужем по проходу. Она видела отца, который не мог отвести от нее взгляда, как будто тоже не верил, что все это происходит наяву. Ее глаза остановились на фреске, изображающей Марфу и Марию, и девушка слегка улыбнулась про себя; она-то считала себя гордой и независимой Марфой, тогда как на роду ей написано быть Марией, покорной женой, всегда послушной и безропотной.

Они вышли из церкви под моросящий дождь. Их ждала машина. Несколько девушек из клуба с наигранным энтузиазмом после напоминания Кармело Моруцци начали бросать конфетти и выкрикивать слабые приветствия. Марионетта почувствовала, как ее ладонь сжала сильная рука и притянула ближе к щетинистой щеке. Это был Альфонсо Моруцци, ее свекор.

— Не могу передать словами, как много это для меня значит, — пробормотал он, касаясь губами шрама на ее лице.

Она молча вырвалась и села в машину, где ее муж уже закуривал сигару и ослаблял узел галстука.

— Пошел, — сердито велел Барти водителю, — мне надо как следует выпить перед этим идиотским приемом. — Он повернулся к своей молодой жене, и на его оплывшем лице появилось выражение презрения. — Господи, — сказал он. — Господи! — Он откинул с ее лица вуаль и уставился на безобразный шрам. — Куда это я влип, черт побери? Ты выглядишь, как Борис Карлофф[40]в скверный день.

Машина тронулась с места. Марионетта безучастно смотрела в окно. Она так старалась не разрыдаться, что не заметила большого объявления над газетным киоском Морони: «Уолли Уоллас повешен за убийство проститутки».

Глава седьмая

Август 1953 года