Книга Сейчас и больше никогда - Анастасия Соловьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На этой улице где?
– Чтобы нам ни в коем случае не разминуться. На ней есть здание администрации Города. Ты его увидишь сразу. Или спросишь, тебе каждый скажет. Вот там. Или нет! Тебя же туда не пропустят. В нашем городе есть кафедральный собор. Он виден отовсюду. Ты его легко отыщешь. Церквей много, а кафедральный собор один. Запомнил? Вот в нем или около него мы и встретимся.
– И еще знаешь, что говорит в пользу сна?
Саша всмотрелась в глаза Дмитрия, но в темноте было совсем не понятно, шутит он или нет.
– Что, Дима?
– Ты постоянно меняешься. А я всегда знаю, что это ты. Вот и сейчас. Такой ты никогда не была.
– И ты, – призналась Саша.
– Давай включим свет.
– Ни в коем случае! Только свечу, – улыбнулась она.
– Но ведь теперь нам не страшно проснуться? У нас есть заветное место.
– Все равно страшно.
– Наверняка свечи есть в новогоднем магазине. – Дмитрий весело кивнул на светящуюся витрину. – Я сейчас сбегаю туда и куплю самую огромную, вечную свечу.
– А я с тобой…
Но магазин оказался закрыт. И они двинулись в безалаберной шумной толпе на поиски вечной свечи, теперь уже не сомневаясь, что это все сон. И поэтому они махали руками, хохотали, бегали, обсыпая друг друга снегом, и валялись в сугробах.
Неожиданно они оказались в ресторане – красный бархат, медь, стекло, горящие свечи.
Дмитрий с Сашей танцевали посреди зала, среди всеобщей бестолковой толчеи и гомона, и говорили друг другу такие нежные слова, какие люди говорят только в снах.
Потом они непрестанно чокались с какой-то французской парой и пили шампанское за Губернский Город и кафедральный собор, потому что он в Городе один. Саша с Дмитрием при этом хитро переглядывались, а французы понимающе хохотали. И Саша тоже хохотала, видя, как шипучая пена из бокалов льется им за манжеты.
Когда они вышли на улицу, Дмитрий поймал Сашины горячие пальцы и вложил в них свечечку, которую он прихватил из ресторана. Дикая радость мгновенно наполнила Сашу – теперь у них есть свеча! «Все мне это только снится, – одновременно с грустью поняла она. – Ведь люди наяву никогда так не будут радоваться свечному огарку!»
Они обнялись и как можно скорей побежали в гостиницу.
Но, как всегда бывает во снах, улицы, по которым они только что шли сюда, изменились, стали совсем другими. И Дмитрий с Сашей, разумеется, заблудились.
Тогда они спрыгнули на лед и, вновь обнявшись, блуждали по запутанным грахтам, уже ничего не ища.
Мороз стоял трескучий, градусов под двадцать. Но им было тепло.
А где-то в середине ночи, в самую глухую ее пору, Дмитрий с Сашей вдруг вышли к своей гостинице. Они осторожно прокрались к себе и сразу же затеплили робкий огарок.
В дрожащем свете одинокой свечи на столе их сплетенные тела тоже казались чьим-то старинным полузабытым сном. Пастернака, кажется…
А через несколько дней Дмитрий подписал договор о создании СП, и они с Сашей улетели в Москву.
Анекдоты середины 90-х:
«Приходит новый русский к старому еврею и просит:
– Папа, дай денег.
Заведующий кадрами:
– Прежде чем принять вас на работу в нашу фирму, я хотел бы узнать, не склонны ли вы врать, ловчить, воровать…
Безработный:
– Нет. Но если это нужно вашей фирме, могу научиться.
Звонит девушка на радио и говорит:
– Вчера нашла кошелек, там было 5 тысяч долларов, 618 марок и визитка на имя Гарика Марикяна, проспект Шверника, 19… Поставьте ему, пожалуйста, какую-нибудь хорошую песню!
На кладбище во время похорон бригадир гробовщиков видит, что у покойника из нагрудного кармана пиджака торчит 50-рублевая купюра. Он тут же просит одного из своей бригады под любым предлогом оттеснить людей от гроба. Когда его просьба была исполнена и бригадир дотянулся до купюры, покойник вдруг хватает его за руку и кричит:
– Налоговая полиция! Контрольное захоронение!
– У тебя своя работа, а у меня своя, – сказал бригадир и забил крышку гроба.
Парень устроился на работу в милицию и целых три месяца не получает зарплату. Приходит к нему начальник и говорит:
– Ты что же зарплату не получаешь?
А парень удивился:
– Я думал, выдали пистолет – и крутись как можешь…»
В канун новогодних праздников Саша вернулась в Губернский Город.
Казалось, на приближающиеся праздники никто в Городе не обращает внимания. Народ был озадачен исключительно результатами недавних выборов в местную думу: скандальным провалом блока «Единая губерния», успехом молодого политического движения «Русские женщины» и неожиданным всенародным признанием партии либерал-патриотов.
Злые языки утверждали, правда, что либерал-патриоты – структура темная, выигравшая, во-первых, благодаря популистским, большевистского образца лозунгам, а во-вторых, – в высшей степени профессионально отрежиссированной предвыборной кампании. Уж такие у них обаятельные молодые лидеры, с хорошими русскими лицами, с честными глазами. И так спокойно, веско, не стесняясь, они обещают многократное увеличение пенсий и зарплат, возрождение в Городе культурной жизни, развитие учреждений здравоохранения и образования… И за каждым-то их посулом стоят конкретные цифры, реальные проекты, и всегда под рукой оказывается свежая информация о преступном бездействии теперешних властей и Городской думы прошлого созыва… А как сердечно и просто говорят эти мальчики о попранной современными политиками великой русской идее!
– Одним из таких «хороших» мальчиков оказался Стас! – Валентина обрушивала на только что вернувшуюся из Голландии Сашу последние городские новости.
– Какой Стас? – не сразу вспомнила Саша. – Наш сосед? Верхоланцев?
– Он самый! Вишь, где выплыл теперь – в политике! Пройдешь по Городу – челюсть отвалится! Там Стас, тут Стас. Все заклеено его мордами!
– Чем заклеено?
– Да плакатами с его мордой! «Голосуйте за либерально -патриотическую партию ! »
О своем намерении заняться политикой Стас говорил Саше давно – в тот день, когда они с дочкой приходили посмотреть его новую квартиру. Она подумала, что он шутит, и в ответ весело рассмеялась.
Да… Похоже, в современном слегка взбесившемся мире сбывается даже самое неправдоподобное…
Саша вдруг отчетливо, до невероятных мелочей, вспомнила тот далекий январский день – один из первых дней заканчивающегося теперь года.
