Книга Осколки любимого сердца - Марина Серова

— Дуры бабы!

— Отчасти согласна. Но вопрос не в этом. Вот что, «котик», я хотела у тебя спросить. Станешь ли ты, м-м-м-м, уменьшать мне гонорар, если я поймаю убийцу несколько раньше оговоренного срока? И тем самым нейтрализую опасность, которая грозит твоему дому, разумеется.

— Раньше оговоренного срока? Это как? Раньше, чем через две недели?

— О да, намного раньше.

— Ты… готова поймать убийцу?!

— Да, — скромно потупила я глазки.

— Когда?!

— Точный день и час я, пожалуй, не стану тебе называть. Но можешь не сомневаться, что скоро.

— Стану ли я уменьшать тебе гонорар? Бог мой, да, конечно, нет! Напротив, за такую оперативность я должен был бы его тебе повысить…

Я подняла бровь:

— Интересная тема. Мы обсудим ее на днях, это я тебе обещаю. А пока…

— Что?

— А пока ложись-ка ты спать, вот что.

— И это все, что ты хочешь мне сказать на сегодня?

— Пока — да. Кстати, позволь-ка мне пройти в ванную первой. Устала, как собака.

— Да пожалуйста…

— И прощай на сегодня.

— Ничего не понимаю.

— И даже не пытайся.

Легко соскочив со стола, я действительно направилась в ванную и добрых полчаса провела под контрастным душем, напевая какой-то случайно пришедший в голову революционный марш. Потом, завернувшись в махровое полотенце, вышла из ванной и села на огромную двуспальную кровать, яростно вытирая волосы полотенцем. Аркадий был в гостиной — Фаина кормила его там обедом. Я только хотела прилечь на кровать (черт возьми, устала я сегодня действительно зверски), как зазвонил мобильный.

— Алёу!

— Женя? — осведомился совершенно незнакомый мне мужской голос.

— Да. Слушаю вас.

— Слушайте меня внимательно. Вы меня не знаете, но я могу помочь вам. Я — тот, кто на самом деле вам нужен!

— Интересно. И что же дальше?

— Слушайте меня, Женя. Сегодня… В три часа ночи… На площадке четвертого этажа… Там, где убили Сашу… Ровно в три часа! Там состоится…

— Что?

В трубке неожиданно возникли помехи, свист, скрежет, шум — и все стихло. Связь прервалась. Я потрясла телефон, дунула в трубку, даже легонько стукнула аппарат о край тумбочки — никакого результата.

— Ладно… — Я отшвырнула мобильник.

Но еще раньше, чем положить трубку обратно на тумбочку, в моем мозгу что-то сдвинулось и поплыло. Словно огромная льдина откололась от вечной мерзлоты, обнажая скрытую за толщей льда жизнь, — я вдруг начала все понимать!!!

Так. Так. Так!!! Раз за разом, слово за словом, эпизод за эпизодом я прокручивала в голове все события этого дня. Все сходилось!

Тот, кто звонил мне — а я уже твердо знала, кто это был! — немного перестарался со своим звонком. Этот звонок должен был все запутать — а на самом деле все поставил на свои места!

Итак, я знала убийцу! Как там было сказано? В три часа?

Что ж, в три так в три. Сегодня (я чувствовала это спинным мозгом!) мне предстояла веселая ночка. Нужно было серьезно подготовиться.

* * *

Шел третий час. Я сидела в засаде. То есть, строго говоря, лежала в постели, но ведь не важно, где именно находиться в ожидании, если точно знаешь, чего и где ждать. В спальне стояла полная тишина и темнота. Спать хотелось ужасно! Для того чтобы прогнать проклятую дремоту, пришлось даже применить прием, которому в свое время тоже обучили в спецшколе: чередовать задержки и учащение дыхания. Раз-два, раз-два, раз-два, р-ра-аз, два-а-а… И так далее.

Шли часы. Я слышала, как клиент устроился у себя на диване — перед тем как лечь самой, я честно отнесла ему половину снятых с кровати постельных принадлежностей. Лежала, вслушивалась в каждое его движение — вот он вышел из ванной, сел на диван, потом лег, кожаная обивка заскрипела под тяжестью его тела. Шорок, щелчок — это он погасил лампу. Еще немного повозился.

Затих.

Я ждала.

Время шло.

А часы текли. Чтобы не уснуть, задержку и учащение дыхания мне приходилось применять довольно часто. И надежда на то, что этой ночью случится то, чего я жду, уже начинала таять, как вдруг…

Наконец-то!!!

Осторожно, чтобы не скрипнуть даже собственным коленным суставом, я приподнялась на постели, вслушиваясь в то, что происходит в кабинете. Вот клиент, который, конечно же, так же, как и я, не спал ни минуты, крадучись, встал с дивана и подошел к моей двери. Постоял, послушал — его напряженное сопение доносилось до меня даже сквозь плотно прикрытые двери. И, тихо ступая по ковру обутыми в комнатные туфли ногами, покинул кабинет.

Я вскочила. Отбросила одеяло — под ним я лежала в полном «боевом снаряжении», то есть в спортивном костюме и легких парусиновых туфлях. Тихо-тихо, походкой диверсанта во вражеском тылу, я прокралась через обе комнаты. Хорошо смазанные дверные петли не издали ни одного звука.

Я кралась по коридору, стараясь не выпускать из виду маячущую впереди спину клиента, хотя могла бы этого не делать: до такой степени была уверена в том, что сейчас произойдет.

Ильинский проскользнул в библиотеку. Сквозь стекло в двери я увидела, как с кресла, где еще недавно сидела я, к Аркадию метнулась тонкая гибкая тень. Чьи-то руки обвили его за шею, чья-то щека прижалась к его щеке и чей-то шепот донес до меня страстные, пропитанные мукой неудовлетворенности слова:

— Милый! Как же долго я тебя ждала!

* * *

Прокрутив пумпочку дверного замка, я выскользнула на лестничную площадку. Вопреки моим ожиданиям, там не было темно: холл освещался дежурными лампами. Кругом, конечно же, не было ни души. Еще раз оглянувшись на всякий случай, я заскользила вниз по лестнице до четвертого этажа. Двигалась я так бесшумно, что даже ночные мотыльки, облепившие лампы, никак не среагировали на мое появление.

Вот оно — то самое место, где жильцы, чьи квартиры выходят на эту площадку, нашли погибшую такой страшной смертью Сашу. Я уже знала, что заставило девушку в тот роковой для себя день выйти именно здесь: она намеревалась зайти в квартиру, где теперь проживал человек, которого она любила…

А может быть, и не хотела в нее зайти. Может быть, просто хотела посмотреть на дверь, за которой обрел счастье ее любимый.

А может быть — и это было скорее всего, — ее просто выманили сюда. Фальшивым звонком или запиской, намеком, ложным рассказом о чем-то таком, что могло особенно тронуть девушку.

Я не стала звонить в эту квартиру. Что-то подсказывало мне, что Влад или его жена не скажут мне ничего такого, что бы могло пролить свет на это загадочное дело. Я сделала то, что, скорее всего, не ожидал от меня тот, кто притаился сейчас где-то внизу.