Книга Божья Матерь в кровавых снегах - Еремей Айпин

— Божья Мама, ты идешь?

Тишина, звенящая в ушах.

— Где же ты?

Снова вопрос остался безответным.

— Что с тобой?

И этот вопрос канул в пустоту.

Женщина поняла: что-то случилось. На военных путях-дорогах много неожиданностей и преград. Может, у Божьей Матери рана открылась. Может, с красными столкнулась. Может, как раз в это время аэроплан забрасывает ее огненными камнями. Все может быть. Сколько женщина ни звала ее, не откликалась она, не отвечала на мысли-послания.

Устав от бесплодных взываний к Богоматери, женщина забылась тяжким сном. Очнулась она от прикосновения к щеке чего-то липкого и шершавого. Она открыла глаза и увидела над собой белое лицо Пойтэка. Он вовсю улыбался и радостно помахивал хвостом. Это он лизнул свою хозяйку в щеку.

— А-а, вернулся, старый! — обрадовалась женщина. — Ты хороший старик! Хороший человек!..

Она погладила собаку слабеющей рукой. Пойтэк взвизгнул и тявкнул два раза:

— Ав-вав!

— Теперь вдвоем не пропадем! — сказала хозяйка. — Дождемся кого-нибудь!

Она перебралась на шкуру-волокушу — все снизу теплее. И, к ее удивлению, Пойтэк сам, без команды, попытался потянуть ношу в сторону человеческого жилья. Но сдвинуть с места не смог — не хватило сил, изрядно отощал за последние дни. Тогда хозяйка наполовину сползла со шкуры-амдера и, отталкиваясь ногами, стала помогать собаке. Так, вдвоем, подсобляя друг другу, они медленно двигались вперед. Когда женщина впадала в сон-забытье и надолго затихала, Пойтэк подходил к ней и, лизнув ее в лицо, начинал поскуливать. Хозяйка открывала глаза и говорила ему:

— Дай отдохнуть. Сейчас пойдем-поедем вперед.

Она знала: Пойтэк понимает все. Точнее, чувствует все. Они рано или поздно доберутся до жилья. Если бы исход предвещал быть другим, то старик пес просто лег бы рядом с ней и, подобно своему предку на могиле Дедушки Детей, околел бы возле хозяйки. Но они все шли-ползли вперед.

В небольшую лощинку скатились легко, а вот на взгорок по обледеневшей дороге взбирались долго и мучительно. На взгорке женщина сказала Пойтэку:

— Давай отдохнем.

Старик пес посреди зимника сел на задние лапы, навострил уши и замер неподвижным пнем, повернув голову в полуденную сторону. А женщина, глянув вперед, увидела по обочинам нартовой колеи совсем свежие копаницы — здесь паслись олени. Верный признак, что человеческое жилье недалеко.

Яркий снег слепил глаза. Она зажмурилась. И тут снова явилась к ней картина ее последнего земного дня. И показалось ей, что лежит она не посреди оленьего зимника, а в кедровом подросте на вершине сопки-крутояра с простреленной грудью. И, рассыпаясь на мельчайшие песчинки-пылинки, одновременно уходит вниз к Сидящей и вверх к Верховному Отцу — в его Божий Мир, Небесный Мир. У нее как бы не стало тела, душа отделилась от плоти, и все земные беды, горе, потери, ненависть, зло и злоба остались позади. Ей стало легко и хорошо. Начинается новая, небесная жизнь. И впереди радостная встреча с любимыми детьми и мужем. Как хорошо-то, хорошо… Но к реальности ее вернули земные звуки, пока еще неясные, невнятные, далекие, но они жили в снегах, усиливаясь и медленно приближаясь. Она уловила легкую поступь идущих к ней на помощь. То ли людей, то ли Божьей Матери…

1996–1999 Москва — Нижневартовск — Ханты-Мансийск

ЭПИЛОГ

Улов Чухновского оказался большим. Около сотни пленных и арестованных он доставил для суда в столицу округа Остяко-Вогульск. Одиннадцать руководителей восстания были приговорены к смертной казни. Потом смертную казнь гуманный советский суд заменил им тюремным заключением. Шестьдесят участников восстания, как указано в протоколе заседания, суд оправдал, остальных приговорили к различным срокам заключения. Освобожденных из-под стражи выпустили на улицу. Без крова, без пищи, без транспорта. На окраине города, под сопкой, близ берега Иртыша, они соорудили шалаши и стали дожидаться лета. Наступала весна, но река была еще подо льдом, земля была еще покрыта снегом. До дома не добраться, пока не откроется вода. Еды нет. Теплой одежды нет. Русские старожилы-горожане вспоминают, что в ту пору каждое утро на дороге в пригородную деревушку ОМК, на тропе на Иртышский берег и на окраинных улицах подбирали одного-двух умерших остяков. Кто замерзал на ходу от холода и голода, кто умирал от болезней и ран, кого линчевали под покровом ночи. Возможно, поэтому через десяток лет уже трудно было найти живого участника восстания 1934 года.

На свободе остался только неуловимый Сеня Малый. Так звали его в народе. Он продолжал воевать с красными на Водоразделе. Имя его обрастало легендами. Люди каждой реки считали его своим. Казымские уверяли, что он из рода Молдановых, ляминские и пимские — из рода Хоровых, тромаганские — из рода Медведя, аганские — из рода Бобра. Словом, он был из народа… На него охотились, заезжая в верховья по правым притокам Средней Оби уже малыми силами, без екатеринбургских войск.

Царского полковника тоже не взяли. И след его канул в Лету.

Как только закончился суд, на последней странице протокола появилась запись, которая гласила: все одиннадцать руководителей восстания, смертную казнь которым заменили на тюремное заключение, умерли «от сердечной недостаточности». На самом деле их просто забили в камерах. Власть объяснила это по-своему правдиво: «Остяки совершенно не переносят жизнь в неволе». Суд закончился, справедливость по-советски восторжествовала.

Такова истинная цена воли… Для остяков.

Секретно

ДОКУМЕНТЫ

Хранить вечно

С. С. С. Р.

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Архив УНКВД Омской области

СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО № 2/49

О к.-р. вооруженном восстании против Советской власти туземцев Казымской тундры по ст. 58, п. 2 УК РСФСР

Начато 1 февраля 1934 г.

Окончено 10 июня 1934 г.

Дело в 8 томах

Секретно

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА

1934 года, марта 27 дня, я, Нач. ОО ПП ОГПУ по Обско-Иртышской области ДУДКО, допросил в качестве обвиняемого МОЛДАНОВА Ксенофонта Петровича, 45 лет, точно не знает, уроженца Юильского городка, Казымского тузсовета, Березовского района, местожительство Юильский городок, кочевник, занимается оленеводством, рыбным и пушным промыслом, женат, два сына и три дочери, старшему сыну 12 лет, старшей дочери 8 лет, проживают в Юильском городке, имеет — 38 оленей, 10 нарт, 10 комплектов оленьей упряжи, 2 деревянных юрты, 1 чум, 2 собаки, 2 ружья, 10 сетей, 1 невод, 10 морд и 3 лодки, неграмотный, беспартийный, в общественной и революционной работе не участвовал, не судился, в белой армии не служил, на военном учете не состоит.

По существу дела показал следующее:

…Весной 1933 года, после 25 марта по старому стилю, в Юильский городок приезжали из Казыма представители власти и увезли (арестовали) наших остяков, четыре человека — МОЛДАНОВА Ивана Ивановича, МОЛДАНОВА Тимофея Ефимовича, ТАРЛИНА Павла Семеновича, КАКСИНА Максима Петровича — кулаков, за то, что они возбуждали народ против Советской власти (народ сразу же начал требовать их освобождения).