Книга Куртизанка и капитан - Люси Эшфорд

Однако его симпатичное лицо осветила улыбка, потрясшая ее до глубины души.

— В таком случае польщен, что вы одобряете мой выбор.

Розали была готова спустить с себя шкуру. Вчера в доме его отца она посмела поинтересоваться, не надел ли он изысканный дорогой костюм, чтобы произвести на нее впечатление. Как же можно быть такой глупой?

Он расправил рукава фрака, слегка наклонился, проверяя начищенные до блеска длинные сапоги с отворотами.

— Как Кэти?

— О, она уже спит, однако весь день была так счастлива, так счастлива играть в игрушки, которые вы позволили Мэри купить для нее вчера, благодарю вас. Та маленькая лошадка едва не отправилась купаться в ванночке вместе с ней.

Еще одна улыбка.

— Мне жаль, что я вынужден уйти. Завтра утром нам обязательно следует поговорить, миссис Роуленд. — Алек замер на мгновение, не сводя с нее взгляда, будто собираясь еще что-то сказать. Затем быстро склонил голову в небрежном поклоне и отбыл.

Розали отправилась посидеть в маленькой гостиной неподалеку от холла. Ей очень хотелось поговорить с Алеком о саде, о Линетт, о чем угодно, просто поговорить с ним. С его уходом в ней поселилось ощущение пустоты. Она тяжко вздохнула, поражаясь, насколько физически болезненной может быть душевная рана.

Неожиданно через открытую дверь до нее донесся низкий голос Гаррета, разговаривавшего с Макгратом:

— Ага, значит, она вернулась в город. Вот почему он отправился на этот модный бал, наш капитан. Господи, леди и вправду прекрасна, однако она испортила ему жизнь, и будь у него чуть больше здравого смысла, он бы держался от нее как можно дальше. — Они направлялись в сторону кухни, где обычно собирались солдаты по вечерам.

Розали не сомневалась, что бывшие сослуживцы Алека Стюарта говорили о его несостоявшейся сиятельной невесте-наследнице. Она словно наяву слышала голос Алека: «Она влюбилась в мифического героического капитана. Боже, теперь девица, должно быть, счастлива, что расторгла помолвку». Он был гордым, слишком гордым, чтобы признаться кому-либо, не говоря уже о Розали, в том, что до сих пор жаждет достичь невозможного.

«Надеюсь, мы останемся друзьями», — не так давно заметил он ей.

Она чувствовала, будто эти слова высекли прямо в ее измученном сердце. «Друзья, миссис Роуленд идиотка. Довольствуйся этим. Понятно?»

Камерный струнный оркестр негромко наигрывал танцевальные мелодии в углу огромной бальной залы особняка лорда Фэнтона на аристократической Сэквиль-стрит. Вежливый шепоток светской беседы прерывался звоном бокалов. Как давно Алек не бывал в подобных местах.

Лорд Лукас Конистоун, немногословный и, как всегда, безупречный, не отходил от него; они приехали сюда вместе. Лукас пробормотал:

— Держись, приятель. Поверь, хуже того, что мы с тобой испытали в Испании, когда нарядились в местных пейзан, чтобы пробраться в удерживаемый французами Бадахос, быть не может!

— Да уж, и как нам это удалось, не представляю! — прошептал Алек. — Господь свидетель, мы с тобой слишком высоки для коренастых испанских крестьян.

— А твой испанский был просто отвратителен, — с усмешкой заявил Лукас.

— По крайней мере, я не позволял себе увлечься каждой испанской сеньорой, которая бы одаривала меня прелестной улыбкой.

— Не преувеличивай, далеко не все из них нацеливались на меня! — весело возразил Лукас. — Господи, те женщины столь же упорно пытались залучить в ловушку и тебя, впрочем, сейчас ситуация не сильно изменилась!

И в самом деле, гости внимательно наблюдали за двумя старыми друзьями, перешептываясь у них за спиной. Присутствие лорда Конистоуна на любом светском мероприятии не могло остаться незамеченным. И хотя всем было известно, что Алек Стюарт по каким-то причинам рассорился с отцом, великосветские хозяйки всегда охотно старались заполучить на свои вечера героя войны, к тому же графского сына.

Вскоре два друга оказались вовлеченными в оживленную беседу с бывшими армейскими сослуживцами, хотя чуть позже Лукаса вынудили присоединиться к конфиденциальной беседе о политике. Некоторые союзники-виги надеялись убедить его занять правительственный пост. Однако прежде, чем покинуть бальную залу, граф Конистоун подошел к Алеку и шепнул:

— Ничего, если я тебя покину, мой друг?

— Конечно. Увидимся позже, Лукас.

Беседа, ради которой Алек появился здесь, также должна была проходить в приватной обстановке.

По дороге на бал Алек заехал в отцовский дом, где Джарвис угостил его замечательной историей о вчерашней реакции Стефана на исчезнувший ужин.

— Мой брат рассердился, Джарвис.

— Можно сказать и так, сэр. — Джарвис расплылся в улыбке. — Его гости отбыли почти сразу, как прибыли, стоило лорду Стефану объявить, что еды и выпивки не предвидится.

Алек вполне представлял себе картину.

— Надеюсь, он не обвинил во всем тебя?

— Я обратил его внимание, мастер Алек, что чеки торговцев выписаны на имя графа, а поскольку граф в отъезде, у меня не было ни малейшей идеи, кому предназначены продукты. И как мне кажется, вы, сэр, имеете такое же право на еду и вино, как и лорд Стефан!

— Ты хороший человек, Джарвис. — Алек огляделся по сторонам. — А как прошло с картинами?

— Лорд Стефан о них ничего не сказал, сэр. Однако он точно успел рассмотреть этикетки, которые вы велели мне прикрепить. И спустя всего час он вернулся сюда с новыми картинами, вернее сказать, с оригиналами, сэр, и поведал мне историю об ошибке, сделанной в реставрационном ателье!

Алек мрачно усмехнулся, представив себе разочарование Стефана. И теперь на балу у лорда Фэнтона пытался влиться в общество высокопоставленных гостей и даже позволил себе быть представленным парочке девиц на выданье их заботливыми мамашами-наседками.

— Знаете, он ведь младший сын графа Эльдчестера, — донесся до него шепот старых сплетниц. — У них возникли какие-то семейные недоразумения, и милейшая леди Эмилия сочла его немного… неуравновешенным. Но, несмотря на это, капитан Стюарт очень хороший выбор, дорогуша, очень хороший!

Алек вежливо болтал и улыбался, наблюдая за прибывавшими гостями. И ему не пришлось долго ожидать, он резко напрягся, когда вошла она. Столь ошеломительно прекрасная. Неудивительно, что взоры каждого из присутствующих в зале были направлены только на нее. Неудивительно, что его отец влюбился в нее так бесповоротно.

И хотя бал уже начался, Алеку удалось уклониться от предложений пригласить на танец какую-нибудь дебютантку. Равно как и от идеи присоединиться к карточной партии в соседней комнате. Он ожидал именно того момента, ради которого явился сюда.

Наконец Алек услышал у себя за спиной ее шелковистый голосок:

— Алек, дорогой. Ты получил мою записку?

Это кошачье мурлыканье было слишком ему знакомо. Алек медленно повернулся и увидел Сюзанну с блестящими черными локонами, фарфоровой кожей и страстными темно-синими глазами.