Книга Когда умирают боги - К. С. Харрис

Себастьян ушел, а Кэт еще долго сидела, уставившись на несуразный букет. Одна желтая лилия, девять белых роз. Девятнадцатое. Послезавтра.

Нет, не может быть. Она твердила себе, что это простое совпадение, что цветы наверняка прислал какой-нибудь поклонник. Дрожащей рукой она взяла записку и еще раз прочитала. «И сделал царь серебро и золото…» Она вдыхала сладкий аромат лилии и роз, который обволакивал ее, накрывал с головой, — приторный до тошноты. Кэт скомкала записку и бросила на пол.

В своем сундуке под старыми костюмами и программками она хранила Библию. Цитату нашла не сразу. Из нее воспитывали католичку, а потому ее знания Библии не отличались глубиной, но в конце концов она нашла, что искала.

Она закрыла Библию, крепко сжав черный кожаный переплет. Взгляд ее привлекла скомканная записка на полу.

Прошло столько времени, больше четырех месяцев. Кэт даже успела почти убедить себя, что этот день никогда не настанет. Она даже стала тешить себя иллюзией, что все это останется в прошлом. Бог свидетель, она действительно начала мечтать о том, как построит будущее с человеком, которого любит больше жизни.

Но Ирландия по-прежнему была не свободна. И долгая кровавая война между Англией и Францией все еще не прекращалась. Так что 19 июня, в среду, в час пятнадцать пополудни, преемник Пьерпонта и новый шпион Наполеона в Лондоне будет ждать Кэт Болейн в Ботаническом саду Челси.

ГЛАВА 37

Поздно вечером Себастьян вернулся в свой дом на Брук-стрит, где его встретил дворецкий.

— Юный Том в библиотеке, — сообщил Моури тем самым бесцветным голосом, к которому, видимо, прибегают все старшие слуги, когда говорят о младших. — Он упорствовал в своем желании дождаться вас.

— Хорошо. Спасибо, Моури. Спокойной ночи.

Открывая дверь в библиотеку, Себастьян ожидал увидеть, что Том спит, свернувшись калачиком в кресле. Нее оказалось совсем не так: мальчишка сидел за письменным столом и, подперев подбородок кулачком, читал небольшую книжку при свете нескольких свечей.

Он был так поглощен чтением, что в первую секунду даже не заметил хозяина. Но когда скрипнула дверь, Том, вздрогнув, поднял глаза.

— Милорд! — Он вскочил со стула, лицо его ярко вспыхнуло, а потом побледнело.

Себастьян улыбнулся.

— Что ты читаешь?

— Я… простите меня, милорд.

— Все в порядке, Том. Что за книга?

Мальчишка повесил голову.

— Про Ясона и аргонавтов.

— Хороший выбор. — Себастьян прошел к столику, где стоял графинчик с бренди. — Где ты научился читать?

— Я когда-то ходил в школу, еще до смерти отца.

Себастьян удивленно взглянул на него. Он вдруг понял, что очень мало знает о прошлом мальчика. Ему было известно лишь то, что мать Тома отправили на каторгу, а мальчишка стал промышлять на улицах Лондона.

— Я ждал, что ты вернешься сегодня пораньше, — сказал Себастьян, плеснув себе бренди.

— Да там только все и закрутилось ближе к вечеру. Я подумал, вдруг что узнаю, если задержусь.

— Ну и как, узнал?

Том покачал головой.

— Я проверил все до одной лавки, но никто не признался, что видел даму.

Себастьян прислонился к столу и молча потягивал бренди.

— А одноногий нищий стоял на своем месте возле «Герба Норфолка»?

— Не видел, хотя довольно долго крутился возле таверны. Очень странный тип этот африканец, который там заправляет. Очень странный. Говорят, раньше он был рабом, работал на хлопковой плантации где-то в Америке, а потом убил своего хозяина и сбежал.

— Как его звать? Узнал?

Том кивнул.

— Картер. Калеб Картер. Приехал сюда лет пятнадцать тому назад или еще раньше. Сошелся со вдовой, прежней хозяйкой таверны. У нее была дочка, хорошенькая рыжеволосая девчушка по имени Джорджиана. Но девочка заболела и умерла два года тому назад, а ее мать от горя занемогла и после этого протянула недолго.

— И оставила таверну Картеру?

— Ага. Насколько я понял, все они там повязаны одним делом, если понимаете, куда я клоню.

— Контрабанда? Это меня не удивляет, — сказал Себастьян, припомнив бутылку отличного французского коньяка на столике в общем зале. Оттолкнувшись от стола, он выпрямился. — Тебе, пожалуй, стоит поспать. Завтра снова отправишься туда же.

— Слушаюсь, хозяин, — ответил Том, подавляя зевок.

— Держи, — Себастьян протянул ему книжку. — Разве тебе не хочется дочитать?

Мальчик нерешительно поглядывал то на лицо Себастьяна, то на протянутую руку.

— Ну же, бери, — улыбнулся Себастьян. — Когда дочитаешь — вернешь.

Том повернулся к двери, прижимая к груди книгу, как редкое сокровище.

— Да, и еще одно, Том…

Мальчишка обернулся.

— На этот раз вернись засветло, понял? Я не хочу, чтобы ты рисковал. Мы имеем дело с очень опасными людьми.

— Слушаюсь, хозяин.

Себастьян, по-прежнему слегка улыбаясь, посмотрел с порога, как мальчик стрелой кинулся по коридору. Потом, уже без улыбки, вернулся в библиотеку и налил себе еще бренди.

Утром следующего дня вдовствующая герцогиня Клейборн, лежа в кресле у себя в будуаре, пила шоколад, когда в комнату неспешно вошел Себастьян. Герцогиня тихо застонала.

— Себастьян? О чем только думает Хамфри? Ему было строго-настрого приказано никого не пускать в эту комнату до часу дня.

— Он так и сказал. — Себастьян чмокнул тетушку в щеку. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что можешь, о графине Портланд.

Герцогиня села прямее.

— Тебя интересует Клэр Портланд? Боже милостивый, с чего это вдруг?

Себастьян пропустил вопрос мимо ушей.

— Что ты о ней думаешь?

Тетушка Генриетта тихо хмыкнула.

— Хорошенькая мордашка, тут не поспоришь. Но в голове одни глупости, если тебе нужно мое мнение.

— Да, она определенно производит именно такое впечатление. Но внешность бывает обманчива.

— Иногда. Только, боюсь, не в этом случае. — Тетушка пригвоздила его суровым взглядом. — А теперь я не скажу больше ни слова, пока не объяснишь свой интерес к этой даме.

— Оказывается, одно время леди Англесси собиралась выйти за брата Клэр Портланд, шевалье де Вардана.

— Хм. Да, понятно. Чертовски привлекательный юноша этот шевалье. К тому же ничто так не будоражит девичье воображение, как трагическое романтическое прошлое.

— Дорогая тетушка. Ты так говоришь, словно сама питаешь нежные чувства к этому человеку.