Книга Император полночного берега - Вольф Белов

– Я?! – Аррелий расхохотался. – Скорее уж ты станешь нашим князем!

– А почему бы и нет? – вместо Хорруга отозвался Аммат.

Каданг и жрец вновь обменялись взглядами.

– Хочешь что-нибудь сказать этим людям? – с нажимом спросил дромид.

– Хочу, – жестко произнес Хорруг, словно отвечая на вызов, послышавшийся ему в словах жреца.

Он поднялся со своего места и направился к центру поляны, расталкивая арамеев и перешагивая через сидевших на пути. Разгорячившиеся в спорах лесные воины вполне могли бы завязать драку с бесцеремонным чужеземцем, однако, встретившись глазами с его злым взглядом, воздерживались от решительных действий.

– Что он задумал? – недоуменно спросил Аррелий.

– Он делает то, что должен, – спокойно произнес Аммат и улыбнулся.

Достигнув центра поляны, Хорруг окинул взглядом старейшин и сотников и громко, отчетливо произнес:

– Я предлагаю вам себя в князья.

Все голоса разом стихли. Арамеи со всех сторон удивленно взирали на каданга. Первым заговорил Килоний. Побагровев от гнева, сотник прорычал:

– Наглость твоя безмерна, чужеземец! Убирайся прочь отсюда!

– Твое поведение оскорбительно, – поддержал сотника Одмий, осуждающе покачав головой. – Мы позволили тебе присутствовать на тинге, но ты злоупотребляешь нашим расположением.

– Назовите мне причины, по которым отказываете в праве быть избранным, – жестко потребовал Хорруг.

Старейшины нерешительно переглянулись.

– Да ты даже не арамей! – рявкнул Килоний.

– Это все? – спросил Хорруг.

– Этого уже достаточно!

Арамеи вновь зашумели все разом, вскочив со своих мест. Среди гневных выкриков Хорруг не услышал ни одного голоса в свою поддержку.

– Ты слышишь, чужеземец? – спросил Одмий. – Наш народ не желает ставить тебя над собой.

– Ты оскорбляешь весь наш род, чужеземец! – гневно выкрикнул арамей в легких кожаных доспехах, один из тех, кто сам метил в князья. – Ты живешь с опозоренной женщиной…

Арамей осекся, когда острие стального клинка неожиданно оказалось у его горла.

– Запомни, отныне есть кому защитить честь этой женщины, – произнес Хорруг с обычной злобой, повергавшей в трепет даже самых ярых недругов. – А позор ее лежит на всех вас, мужчинах рода, что не могут защитить собственных женщин.

– Не смей хулить мою сестру! – в свою очередь свирепо прорычал Аррелий, пробившись к центру поляны. – Что-то я не видел тебя в той битве, когда ногары положили десятки наших воинов и увели женщин в полон. И ты собираешься стать князем? Эй, братья! Чем вы думаете? Куда заведет вас человек, предпочитающий отогревать задницу у очага?

– Уймись, Аррелий! – потребовал один из старейшин. – Здесь и без тебя слишком шумно.

– Предназначение князя не только в ратных битвах, – заметил другой.

– Этого парня вообще не стоит слушать! – пренебрежительно фыркнул один из арамеев. – Он сам живет с ногарской шлюшкой. Еще и чужеземного колдуна приютил.

Аррелий взревел, словно раненый тур, и рванулся вперед, пытаясь добраться до говорившего через толпу соплеменников.

– Подойди ближе, и я вобью тебе зубы в глотку! – орал Аррелий, размахивая кулаками.

Поднялся невообразимый шум, словесная перепалка грозила вот-вот перейти в массовую драку.

– Вот к чему привела твоя глупая выходка, чужеземец, – осуждающе произнес Одмий, покачав головой.

– Забирай своего друга-буяна и жреца и возвращайтесь к своим женщинам, – хмуро посоветовал Хорругу Килоний. – Дела своего рода мы решим без вас.

– Верно! Пусть убираются! – поддержали сотника из толпы.

– Какой из него князь? Голодранец! – пренебрежительно сказал один из сотников. – У него нет ни коня, ни собственного жилища!

– Нам не нужны чужаки! – выкрикнул еще кто-то.

– Не нужны чужаки? – переспросил Хорруг, окинув арамеев взглядом. – Тогда ваш сход не закончится никогда. Будете спорить, пока не передохнете, потому что среди самих себя вы достойного князя точно не найдете.

– Этот чужеземец оскорбляет нас! – крикнул кто-то издалека. – Заткните ему глотку!

– А ты не прячься за спинами, подойди и сам попробуй это сделать, – посоветовал ему Аррелий.

Ответом послужил всеобщий хохот.

– Кто хочет бросить мне вызов, может выйти сюда прямо сейчас или забыть об этом навсегда, – произнес Хорруг.

Арамеи притихли. Мало кто из присутствующих видел, как умело Хорруг владеет клинком, но невероятные слухи о его похождениях в Хоруме и Хишимере многих заставляли усомниться в собственной решимости бросить вызов кадангу. Иным же достаточно было натолкнуться на злобный взгляд Хорруга, чтобы проявить благоразумие и не браться за оружие.

Взгляд Хорруга скользнул по лицам арамеев и задержался на Килонии.

– Может быть, ты? – мрачно спросил Хорруг.

– Даже не надейся устрашить меня, – сурово ответил сотник, опустив ладонь на рукоять меча.

Одмий вскинул посох, останавливая Килония, и произнес:

– Здесь кровопролития не будет.

Взглянув на Хорруга, он добавил:

– Тебе уже ясно дали понять, что ты не встанешь во главе нашего народа.

– Справедливость требует заслушать все голоса, – сказал вдруг другой старейшина. – Может быть, кто-то хочет высказаться в поддержку чужеземца?

– Хочет! – прозвучало в ответ из толпы.

Растолкав соплеменников, на центр вышел огромный Тороний.

– Вот что я скажу вам, братья, – начал великан. – Для всех арамеев настали нелегкие времена. Сейчас может выжить только сильное племя, и во главе должно ставить сильного человека. Среди нас есть достойные мужи, способные взвалить на себя бремя заботы о всем роде. Но достойнее ли они этого парня? Он еще достаточно молод, и в его поступках пока больше упрямства, нежели трезвого расчета, но до сих пор это приводило его к цели. Он вытащил наших людей, и меня в том числе, из ногарского плена. Все вы слышали о том, что произошло в Хишимере, я же собственными глазами видел, как этот парень одержал верх над самим богом Смерти. Много ли вы знаете людей, способных на такое? Большинство не решится даже на попытку совершить что-либо подобное. Это сильный человек, такой, какой и должен стоять во главе рода!

Арамеи молча слушали Торония. Даже сам Хорруг был несказанно удивлен.

– Не подозревал, что ты так разговорчив, – пробормотал он.

– Именно его упрямство и настораживает меня, – ворчливо заметил Килоний. – У парня бешеный нрав и больное самолюбие. Я помню, как горел Хорум, как хишимеры избивали огнепоклонников, и помню взгляд этого безумца. Ради собственных интересов он может подвергнуть опасности весь род и погубит нас.