Книга Попаданец. Барон Ульрих - Сергей Мельник

Вполне невинные разговоры и шутки, меня пытались ненавязчиво раскрутить на подарки в виде зеркал присутствующим дамам, но я лишь вздыхал, говоря, что делать подобные вещи хлопотно и долго, а единственное зеркало уже подарил. Врал, конечно, безбожно, я в Рону завез две санные подводы с ручными зеркальцами, которые уже распродал, совершенно не заботясь о желаниях местных дам.

Мы еще немного посидели после обеда, болтая о пустяках, в основном все упрашивали меня еще погостить, но я опять юлил, заверяя всех, что сплю и вижу, как остаюсь тут, но, увы, дела, дела, дела…

Уже собираясь откланиваться, с досадой внутри и с улыбкой на лице был вынужден вновь плюхнуться в кресло, опять с вежливым вниманием кивая словоохотливым барышням. Графа вызвал слуга, и он спешно удалился, ничего не сказав, а уйти, не попрощавшись с хозяином, было дурным тоном.

— Барон. — Тучный Олаф Кемгербальд держал одну из младшеньких своих дочерей на коленях, такую же пампушку, улыбчивую веснушку, с огненно-рыжей копной волос. — Я слышал, вы проявили заботу о дочке сэра Кофа? Наняли великолепных наставников в лице баронессы фон Каус и прекрасной графини де Красс. Лучших кандидатур, чтобы юные леди выросли в истинных дам, и во всем свете не сыскать!

— Да, барон. — Ядрена кочерыжка! Ох, чует мое сердце, что-то сейчас будет.

— Я хотел бы обратиться к вам с деликатной просьбой. — Ой, мамочки! — У меня растет пять прекрасных дочерей, как любящий отец, я желаю им счастья и готов предоставить им все для того, чтобы они заняли достойное место в обществе.

— Понимаю вас, барон, пусть и не как отец и зрелый муж, а как человек, не лишенный сердца. — Да уж, глядя на него, я действительно видел любящего отца, а не мужчину, обремененного какой-то непомерной тяжестью. Дочки у него были и вправду ладные, не угрюмые, улыбчивые, под стать ему, славные такие рыжулечки.

— Я хотел бы вас попросить принять хотя бы на полгода в обучение моих дочерей, за ценой я не постою, если это обременит вас. — А за видом толстячка-простачка, похоже, не простой человек скрывается.

— Не стоит беспокоиться о финансах, барон Кемгербальд. — Конечно, можно было смело стрясти с него неплохую сумму, но я уже и так видел кое-какую выгоду. Все дело в моей маленькой Ви, девочка откровенно скучала, ей нужны подружки, по старой памяти она тянулась непринужденно ко всем детям, невзирая на то что это дети слуг, а так мне не приучить ее к новой жизни. Вот я и подумал, что это будет неплохая компания и новый круг общения для нее. Старшие девочки и присмотрят, и научат своим премудростям, с младшей Дель так они вообще одногодки. — Ни одной монетки я с вас не возьму, более того, каждая из ваших дочерей будет обеспечена мною всем от и до и сможет находиться в моих землях столько, сколько потребуется, неограниченная каким-либо сроком.

— Э-э-э-э… — У Олафа отпала челюсть. Практика отсылать своих отпрысков для обучения наукам в соседние имения тут практиковалась, но не бесплатно же! — Но как же так?

— Ах, оставьте, барон! — Я махнул рукой. — У вас чудесные девочки, и мне это совершеннейшим образом ничего не стоит! Маленькая леди Коф изнывает от тоски, а тут и присмотр, и слово, и дело с ней рядом будут. Мне откровенно некогда, да и знаний у меня нет, чтобы толком понять этих милых созданий.

— Да. — Он задумчиво рассматривал меня. — Девочки в воспитании гораздо более требовательны, от них деревянным мечом и игрушечным конем не отделаться. Пожалуй, я понимаю ваш мотив и принимаю его, только настаиваю все же на внесении платы. Я прошу вас, назовите сумму.

— Нет, я настаиваю, чтоб в этом деле не были замешаны деньги! — Я категорично помотал головой. — Деньги портят людей, даже если нам с вами когда-нибудь придется делить что-то между собой, девочек это не должно касаться. Давайте просто ударим по рукам, так сказать, услуга за услугу! Когда-нибудь я обращусь к вам с просьбой, и вы окажете мне любезность.

— А вы не так просты, мой юный друг, как могло бы показаться! — Олаф раскатисто хохотнул, потирая руки. — Знаете, я даже больше вам дам, чем вы думаете! Пять! Я дам вам, юный друг, пять желаний по счету своих дочерей, и пусть мне каждое обойдется дороже, чем все, что у меня есть, вместе взятое, но я сдержу свое слово!

— Опрометчивое решение, барон. — Я был серьезен, на моем лице не было и тени улыбки. — Даже одно желание может стать непосильной ношей, прошу вас взвесить свои слова еще раз, я не в претензии.

— Не пугайте старика, юноша. — Он тоже был серьезен. — Я вижу, вы не тот человек, что станет забирать больше, чем я могу дать, а счастье моих дочерей вообще бесценно.

— В таком случае, господин барон, почту за честь сделать все зависящее от меня! — Я встал, протягивая ему руку.

— Взаимно, мой мальчик, взаимно.

Моя рука утонула в его ладони.

— Что-то хозяина давно нет.

Я задумчиво разглядывал вход в зал. Мы договорились с Олафом, что через день девочки соберут свои вещи, тогда вместе мы выдвинемся в мои земли. Нужно было отдать распоряжение, чтобы девушкам организовали в телеге хоть какой-то комфорт, немного разнообразили скудный рацион в дороге… Но хозяина все не было.

— Милейший! — Олаф подозвал одного из слуг у дверей. — Посмотри, где наш радушный граф? Что-то его давно не видно.

— Слушаюсь. — Тот поклонился, тут же скрывшись из виду.

Переговариваясь, народ тоже стал подниматься, потихоньку направляясь к выходу, когда вернулся посланный бароном слуга, с криком ворвавшись в комнату с побелевшим, словно мел, лицом.

— Графа убили! — Его трясло. — Графа де Мирт убили!

Что? Как? Где? Народ шумел, в замке носилась стража и бедные перепуганные слуги. Графиня Катрин, словно умалишенная, упала на пол, заливаясь слезами. Мне невыносимо было это видеть, горе женщины было таким явным, что просто резало сердце.

— Веди к покойному. — Я взял за локоть замершего в ступоре слугу, отмечая, что и Кемгербальд следует за нами.

— Где его обнаружили? — Я аккуратно встряхнул слугу. — Кого-то видели рядом? Кто-то выходил от него? С кем он встречался, когда его вызвали?

— Он в кабинете. — Слуга то краснел, то бледнел. — Он должен был встретиться с герцогиней, она и нашла его, когда пришла на встречу.

— Где она сейчас? — Мы вошли в кабинет, замирая от ужаса.

— Ей плохо, она в слезах убежала в свои покои. — Слуга нервно сглотнул.

Да уж картина была нелицеприятная: покойного полоснули ножом по горлу — мучительная смерть, это лишь в фильмах, если человека ударить ножом, он падает замертво, в жизни же все гораздо страшней. Граф еще какое-то время был жив, передвигался по кабинету, видимо, стремясь вырваться отсюда прочь, либо же пытаясь убежать от убийцы, все это время заливал стены и пол кровавым фонтаном. С резаными ранами человек умирает не сразу, боли он практически не чувствует, просто слабея на глазах от потери крови, оставаясь при этом в сознании и ужасе, сначала пытаясь идти на подгибающихся ногах, потом ползти, не веря в то, что его путь уже окончен.