Книга Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов

После двух недель болезни Юбер начал стремительно выздоравливать, а уже через месяц у него появились признаки экстраординарных возможностей организма. Заметили это случайно — Юбер, купаясь на соленых озерах, мог необыкновенно долго нырять, оставаясь под водой почти четверть часа. Ему это казалось забавным, другие люди пугались. Однажды парень на спор просидел под водой сорок минут и вылез на берег живым-здоровым.

Вскоре он освоил полный набор способностей, которыми сейчас обладал Русланыч, — клиническая картина развития “синдрома Крылова” повторялась почти в деталях. Регенерация, зрение в разных диапазонах, затем он научился воспламенять предметы на расстоянии, “оглушать” животных, лишая их сознания… Поползли слухи, что Юбер одержим бесом.

По настоянию консервативной и суеверной общины отец Фернандо провел обряд экзорцизма — безрезультатно. Люди начали Юбера сторониться, в глухой деревне нет ничего страшнее изоляции от общества и агрессивного страха. Мальчишка по совету ничего не понимавшего священника старался “быть как все”, но получалось плохо: его новые качества часто проявлялись непроизвольно, он не умел владеть ими. А однажды…

— …Однажды Юбер пришел ко мне с рюкзаком, — сдержанно повествовал отец Фернандо. — Поздно вечером, я уже хотел отойти ко сну. Если человеку плохо, он идет к родителям, друзьям или к священнику. Мсье и мадам Барбен боялись ребенка как огня, действительно считая его одержимым или, в лучшем случае, душевнобольным. Друзья и подруги от него отвернулись и обходили за милю, что остается? Правильно, церковь, где тебя примут и выслушают, каким бы ты ни был. Я честно пытался разобраться в происходящем, но сами понимаете — возможностей никаких, мы ведь не на Земле, где есть прекрасно оснащенные клиники, серьезные научные центры…

— Вы могли переправить Юбера в Метрополию, — сказал я. — Понятия не имею, как это делается в вашей структуре, но было бы достаточно отправить письмо епископу в Квебек, заинтересовать его, Апостольская Администратура могла найти деньги…

— Думал, — кивнул настоятель. — Но не успел, промедлил. В чем раскаиваюсь. Так вот, тем вечером мальчишка явился сюда, прихватив из дома вещи, охотничий карабин и немного еды. Сказал, что хочет со мной попрощаться и отблагодарить. Не думайте, благодарность не была материальной, он не подарил мне ничего, способного вас заинтересовать. Просто сказал спасибо. Пожаловался, что в городе ему теперь не место, а выносить злобные взгляды и шипение за спиной он уже не в состоянии — слишком тяжело. Юбер решил уйти. Я ответил, что идти некуда — из крупных поселков рядом лишь Роберваль, до Квебека две тысячи километров, кругом дикая саванна и леса на юге, хищники… Вот вам его фраза, которую я запомнил в точности: “Отец Фернандо, почему вы думаете, будто я хочу сбежать в Квебек? Тут есть другие места, только о них никто не знает. А я знаю”.

— И никаких подробностей? — насторожился Крылов.

— Сожалею. Ничего вытянуть из Юбера я не смог, задержать его — тоже. Исчезновение обнаружили быстро, начали ленивые поиски. Собаки след не взяли, никто не догадывался, что парень перед уходом из города заходил ко мне, а я промолчал.

— Почему?

— “Ген святости”, — выдохнул отец Фернандо. — Он… Гм… Тайна исповеди, понимаете?

— Он общался с теми, кто живет в Невидимом? — Я решил помочь настоятелю наводящим вопросом, гак чтобы он не мог нарушить обета. — Просто кивните.

— Я ничего не могу опровергнуть и подтвердить, — вздохнул отец Фернандо. — Но мыслите вы в верном направлении. Мсье Крылов, если вы однажды услышите… Услышите нечто вроде зова, попробуйте сначала известить об этом друзей. Договорились?

— Постараюсь…

Мы остались в Сен-Флорантене еще на три дня, но больше ничего серьезного выяснить не удалось. Съездили верхом на ферму “Озерный край”, однако расспрашивать ее владельца о давних событиях не стали, просто поговорили о том о сем, незаметно взяли пробы почвы и вернулись домой. Понаблюдали в субботу за очередным грозовым штормом, задевшим поселок лишь краем — в Квебеке грандиозные бури выглядят куда более впечатляюще. А на следующий день отправились в Роберваль, самолет в “столицу” улетал в десять утра.

Зашли к отцу Фернандо — попрощаться. Настоятель вытребовал у меня почтовый адрес, куда можно писать письма — “Новый Квебек, улица Сент-Омер, колледж Святого Мартина, мадам и мсье Ланкло, собственный дом” — пусть уж пишет непосредственно в штаб-квартиру, депеши не потеряются, авиационная почта у нас работает исправно.

— Желаю успеха, господа, — сказал доминиканец. — Давненько не получал столько удовольствия от общения. Пообещайте, что будете держать меня в курсе дела. Если, разумеется, это возможно.

— Непременно, — согласился Крылов, проникшийся к священнику глубокой симпатией. — Похоже, я останусь на Гермесе надолго, обязательно увидимся!

Через несколько часов наш “С-47” приземлился в Бланьяке, и мы сразу направились к стоянке “Франца-Иосифа”, не обращая внимания на муравьиную суету — прилетели транспорты с Земли, полным ходом шла погрузка зерна. Тевтоны на КПП военной зоны аэродрома пропустили двух горе-путешественников беспрепятственно, выданные капитаном Казаковым универсальные пропуска с генштабовской эмблемой действовали на военных почти гипнотически.

— Постой-ка! — Крылов потянул меня за рубашку и вытянул руку, указывая вперед и направо. — Это что еще за безобразие? Откуда?

В сотне метров за оградой Бланьяка, между диспетчерской вышкой и бетонкой, уходящей в сторону города, раскинулся временный палаточный лагерь, пестревший звездно-полосатыми флажками. Там же развевалось бело-синее с алой розой ветров знамя ооновского Комитета по Колонизации, что недвусмысленно свидетельствовало: прибыли новые поселенцы. Судя по количеству шикарных надувных палаток-домиков и выстроившихся рядом “Хаммеров” с белыми буквами “US” на бортах, новых жильцов подвалило немало.

— Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые, — с непонятной интонацией произнес Коленька. — Каждый день на Гермесе происходит что-то новое и незаурядное, но увидеть здесь толпу америкосов — это просто из ряда вон! Давай поймаем в саванне мегалания и запустим в их лагерь — вот веселуха будет!

— Жалко мегалания — издохнет от запаха картошки-фри, прежде чем сделает хоть что-нибудь полезное…

* * *

Вечером, как и было уговорено, мы встретились в “Золотой Арфе”, куда доктор наведывался ежедневно, превратившись в постоянного клиента — никогда бы не подумал, что Гильгоф пристрастится к гермесской кухне. Я успел сбегать домой, вызвал шквал восторга со стороны соскучившихся псин, часик погулял с ними в лесу, накормил, а затем вновь отправился в город, рассчитывая вернуться к полуночи.

В любимом Вениамином Борисовичем викторианском кабинете кроме неизменного Крылова обнаружился Сигурд — андроид увлеченно рассказывал доктору о своем вояже в Фонтен, но я никак не мог понять, каким образом небольшой поселок под Квебеком может быть связан с терминами “сингулярность”, “кривизна пространства” или “частично-волновой дуализм”. У меня всегда была твердая единица по физике, однако даже самому неосведомленному человеку должно быть ясно, что выращивание капусты в Фонтене весьма мало соприкасается с принципами Планка и Гейзенберга…