Книга Чаша роз - Барбара Сэмюел

Нет, я не желаю ей смерти. Она красн… (зачеркнуто) сносно выглядит и, вероятно, станет кому-нибудь подходящей женой. Не мне, конечно, я призван быть рыцарем Грааля и должен оставаться целомудренным. Как и она… если она действительно Хранительница Грааля.

Я следовал за ней последние три дня, чтобы узнать, занимается ли она какими-нибудь благотворительными делами, есть ли у нее благородные цели, достойные Хранительницы, но вместо этого мне пришлось заходить в каждый «только один магазин» на Бонд-стрит в попытке узнать ее характер.

Да уж, Совет, должно быть, выбрал ее из-за внешности, а не из-за мозгов. Она выглядит чудесно (зачеркнуто)… довольно мило, со стройной фигурой, кудрявой золотистой головкой и красивой грудью, но больше сказать нечего, если не считать острого язычка, который обычно свидетельствует о наличии хоть какого-то ума. Сознаю, я, должно быть, неверно оценил ее ум, поскольку она быстро пришла мне на помощь и не ударилась в истерику. Но этого недостаточно, чтобы быть Хранительницей Грааля.

Завтра я напишу письмо Совету и попрошу, чтобы они пересмотрели свое решение относительно мисс Темплар. Но даже если она действительно Хранительница, боюсь, она не подходит для этих целей, и семья Темплар понесет очередную потерю. Однако я должен спешить. Это удача, что мне дали приглашение в «Олмак» и я смог улизнуть от своих преследователей, поскольку даже агенты Бонапарта не проскользнут мимо настороженных и сердитых глаз леди Джерси. Но дом Темпларов такие драконы не охраняют, и все находящиеся в нем в опасности.

Невзирая ни на что, я должен убедить мисс Темплар в ее долге или попытаться самостоятельно доставить Грааль в Рослинскую часовню, где он будет в безопасности. Проблем со стороны леди Темплар я не ожидаю, она должна осознавать долг семьи ее мужа перед Граалем и перед Советом Грааля. Чем дальше будет Святая чаша от Бонапарта, тем лучше. Хотя я жалею, что бросил Копье в Темзу, но по крайней мере оно там, откуда шпионы Бонапарта не могут его достать. Лучше пусть оно пропадет навсегда, чем окажется у тирана. У меня нет властных амбиций, но даже у меня промелькнули мысли о завоевании, когда я держал Копье в руках.

Я слышу, как голоса приближаются к моей спальне, не могу больше писать…

— У. Марстоун.

7 апреля 1806 года

Я не знаю, кому довериться. Мама, не одобряющая все сверхъестественное, не поймет. Джинн… Мистер Марстоун в лихорадочном бреду упоминал Бонапарта, и хотя я знаю, что кузина не связана с этим тираном, я не могу рисковать скандалом, реальным или воображаемым.

Я не могу удержаться, вытаскиваю Грааль и смотрю на него. Мне не следовало этого делать, но бывают ситуации… Грааль, похоже, меняется всякий раз, когда я держу его в руках. Меняется медленно, так что я не могу быть уверена. Когда я впервые взяла его в руки, он показался мне грязной жестяной плошкой с дырками. Дырявый Грааль.

Во второй раз дырок было меньше, а сейчас, когда я снова смотрю на него, их нет совсем. Нет… я не ошиблась. В какой-то момент, когда я коснулась его, он отливал золотом. Я коснулась его снова, но это была лишь оловянная чаша.

Без дыр.

Это, должно быть, обыкновенная чаша. И никаких дыр, никакого золота, все это игра света и тени. Я все это себе вообразила. Именно вообразила.

Ох, я пишу чепуху. Глупая я курица. На этой неделе я каждый вечер бывала, на балах. Неудивительно, что усталость сыграла злую шутку с моим умом.

Напрасно я вожу пером по бумаге, это тоже глупо. Но по крайней мере я смогу посмеяться над собственной глупостью через несколько месяцев, когда перечитаю дневник.

Скажу маме, что мне нужно немного отдохнуть от балов и раутов и выспаться. Она согласится, я уверена, поскольку не раз видела, как она зевала за ленчем.

Взамен я постараюсь убедить Бертрама пофехтовать со мной. Да, я знаю, я отказалась от подобных занятий, но иначе я с ума сойду от скуки, а нам одного безумца-идиота под нашей крышей вполне достаточно. Надеюсь, мне удастся пофехтовать. Бертрама стало труднее убедить, поскольку я так наловчилась, что несколько раз победила его. В последний раз я попросила его показать мне какие-нибудь новые приемы, он отказал, но я уверена, что своего добьюсь, он милый и добрый брат и ужасно мне потакает. Я должна убедить Бертрама, это отвлечет мой ум от Уилл (зачеркнуто)… от раздражающего мистера Марстоуна.

До следующего раза…

Арабелла.

«Старейшине Совета, достопочтенному Джейсу Рентону.

Извините, что не написал раньше. Я был болен лихорадкой и еще не совсем оправился. Объект нашей взаимной заботы теперь в безопасности, при знакомстве мисс Темплар оказалась лучше, но я тем не менее думаю, она не подходит. Я знаю, что время дорого, и могу обратиться к своей сестре с просьбой помочь мне своими медицинскими навыками, но ей слишком опасно приезжать сюда. Я найду способ уехать с объектом как можно быстрее и вернуть его в Рослин.

Ваш слуга Уильям Марстоун».

10 апреля 1806 года

Я теряю всякое терпение с мистером Марстоуном. Слава Богу, он одолел лихорадку, но вряд ли настолько окреп, чтобы вставать с постели, а он настаивает. Мама убедила его, что он должен остаться по крайней мере, на две недели, а там доктор Стедсон снова его осмотрит.

Но это еще не все. Меня и мама раздражает, она считает, что я должна ухаживать за мистером Марстоуном, и находит массу причин оставить нас наедине. Думаю, она замышляет подтолкнуть нас друг к другу, ведь никто не станет отрицать, что Марстоуны — состоятельное, старинное и респектабельное семейство, хотя некоторые считают их эксцентричными. Мой брат говорит, что они славятся разведением прекрасных лошадей, полагаю, это кое-что значит.

Я понимаю, что противоречу себе. Мне следовало бы желать, чтобы раздражающий меня мистер Марстоун поскорее убрался из нашего дома вместе с Граалем, но столь же раздражает то, что он поднимается с постели, хотя рана еще не зажила.

Одно я знаю наверняка: лучше пусть Грааль будет у мистера Марстоуна, чем у меня. В результате я решила сегодня утром вернуть Грааль ему, и не важно, в постели он или нет.

Одевшись, я вытащила завернутую в шаль чашу из-под подушки и подняла ее к утреннему свету, чтобы в последний раз взглянуть на нее.

Никаких дырок не было, и хотя поверхность была тусклой, под коричневой патиной, казалось, поблескивал неуловимый свет. Но поскольку я продолжала подставлять чашу солнечным лучам, пробивавшимся сквозь шторы в моей спальне, никакого другого света, кроме солнечного, не было. Это загадка. Я хорошо выспалась, так что не могла списать на усталость то, что вижу лишь оловянную чашу.

Но это не имеет значения, я не желаю иметь дело с тайнами.

Я снова завернула чашу в шаль, вызвала горничную и велела подать завтрак в комнату мистера Марстоуна. Когда я постучала в дверь, он пригласил меня войти, я увидела, что завтрак уже подан, как я и просила, но еды было на двоих, а не на одного. Подозреваю, что к этому приложила руку мама, поскольку я обещала ей, что проверю состояние мистера Марстоуна. Однако я отбросила раздражение. Для меня нет разницы, где завтракать: в гостиной или у постели Уилла (зачеркнуто)… мистера Марстоуна. Кроме того, я принесла Грааль и верну его.