Книга Малавита-2 - Тонино Бенаквиста

Дельрой, в наручниках, сразу понял, что его сдали.

— Кто? Кто этот сукин сын? — спросил он агента Ферлонга, зачитывавшего ему его права. — Джонни-Джон? Это он, тварь, сдал меня? Или Беллини? Еще одна сволочь… Да, точно, это он — этот мешок с дерьмом!

Пол Дамиано, уверенный, что его заманили в ловушку, решил оправдать свое прозвище «Демон» и в приступе дикой ярости принялся крушить чем попало людей из бригады быстрого реагирования. Троим агентам удалось с ним справиться, но он продолжал выть как дикий зверь, с которого сдирают шкуру, и с этим ничего нельзя было поделать. Химик же, наоборот, все время операции простоял с поднятыми руками и не оказал ни малейшего сопротивления. Он только попросил агента Рикмана поосторожнее надевать на него наручники, потому что он еще не совсем оправился после перелома ключицы и в некоторых положениях ему может быть больно.

— Так кто же меня все-таки сдал? — не унимался Дельрой. — Сальма? Эта сука Сальма? Хочет расквитаться со мной, посадить?

— Не знаю, как С альма, а мы — да, — откликнулся Рикман, довольный тем, что ему не придется больше пасти эту сволочь Дельроя, прослушивать его разговоры, обыскивать его квартиру, а главное — часами дожидаться, когда он выйдет из очередного джаз-бара.

Дельрой знал, что садится надолго, но эта мысль волновала его гораздо меньше, чем желание узнать, кто же все-таки его сдал. Он назвал еще несколько имен, но среди них не было Джанни Манцони, которому двенадцать лет назад удалось скрыться и исчезнуть из общей памяти членов огромной семьи ЛКН и их пособников.

* * *

Несколькими часами позже, в шестидесяти километрах оттуда, Мелани Фицпатрик, потягивая лимонад, давала указания прислуге на кухне своей шикарной виллы, расположенной на Сентенниэл-авеню в Трентоне, штат Нью-Джерси. В этот момент кто-то позвонил в дверь.

— Откройте, Чики, это, наверно, посыльный от Тайлера.

Мелани ждала к ужину четырех важных гостей, в том числе компаньона мужа из банка Беккарта, которые были без ума от цыпленка со сладким перцем и кесадильи[17]в исполнении Чики. На десерт планировалось мороженое с перцем и дыней от Тайлера, лучшего мороженщика в городе. Однако Чики вернулась к хозяйке с пустыми руками.

— Там пришли два господина из полиции…

— Из полиции?

— Из ФБР.

Мелани не могла не заметить беспокойного взгляда кухарки и ее дрожащих рук.

— Не бойтесь ничего, Чики, все ваши документы в порядке.

— Я знаю, мадам, но, когда эти люди смотрят мне в глаза, я сразу начинаю чувствовать себя нелегалом.

Наверху Ронан Фицпатрик выбирал себе рубашку к ужину, не переставая постукивать пальцами по клавиатуре ноутбука, поставленного на край кровати. Он отправлял е-мейлы, последние на сегодня, один — финансовому партнеру в Канаду, другой — сестре с фотографией гольф-клуба, который они собирались подарить отцу на его юбилей, и третий — Эми. Красотке Эми, заместителю по кадрам, которая и сама была редким кадром — просто жемчужиной — и с которой вчера они выпили по стаканчику наедине, глаза в глаза. Ронан озаглавил свой мейл «Сухой мартини» и начал его словами: Эми, этот бокал в вашем обществе был настоящим чудом. Размышляя над следующей фразой (он хотел сделать ее достаточно тонкой, чтобы убедить Эми в необходимости следующего свидания), Ронан снял с плечиков сиреневую рубашку, которая будет чудо как хороша с его серым льняным костюмом. Он нравился себе в сером с сиреневым.

— Милый!

Ронан спустился с лестницы, но, увидев на пороге двух мужчин, затормозил.

— Эти господа из ФБР. Могу я узнать, что происходит?

Через десять минут Ронан Фицпатрик в джинсах и джемпере садился в машину агентов, держа в руках сумку, в которой были пижама, зубная щетка и пачка успокоительного. Он совершенно правильно понял, что этот арест имел отношение к делу Парето двенадцати- или тринадцатилетней давности, единственному абсолютно нелегальному делу, которое до сих пор приносило прибыль запредельных размеров, позволившую ему, среди прочего, отгрохать себе шикарный особняк в центре города. А все началось со знакомства с Луи Чиприани, прославленным аферистом, близким другом нескольких политиков, а также некоторых постоянных участников шоу Ларри Кинга, с которым он встретился в одном приличном доме. После нескольких партий в сквош Луи представил ему своих «друзей» из Нью-Джерси: Манцони и Галлоне, которым нужен был свой человек в банке.

Как давно это было. В его памяти срок давности этого дела уже давно вышел.

Мелани чувствовала себя будто в кошмарном сне и все пыталась ухватиться за что-то реальное, какое-то приемлемое объяснение, которого муж не мог ей дать.

— Скажешь ты мне или нет, что все-таки происходит? Это имеет отношение к банку? К какому-то клиенту? Говори же!

— Не знаю. Им надо что-то проверить.

— Что-то? Что же именно?

— Не знаю…

— Ты вернешься к ужину?

— Не знаю.

— Что мне сказать Брайану?

— Ничего не говори! И вообще, если будут звонить из банка, ничего не говори. Придумай что-нибудь.

— Что?

— Скажи, что… не знаю, придумай сама!

— Ну, хоть примерно — что?

Фицпатрик не успел ответить, один из агентов надавил ему ладонью на макушку и втолкнул на заднее сиденье машины. По этому жесту Ронан понял, что к ужину он не вернется.

Мелани охватила паника, что она не сможет найти приемлемого объяснения такому спешному отъезду мужа. Ронана вызвали к постели умирающего отца… Ронан стал свидетелем страшной аварии… Ронан срочно уехал в Европу! Но как объяснить этот спешный отъезд в Европу в семь часов вечера? Надо найти что-то другое… что-то убойное… Ронан сейчас отдает свою почку в Вайоминге… Ронана взяли в заложники… Ронан поехал к Тайлеру за мороженым, и с тех пор о нем ни слуху ни духу… Все что угодно, только не Ронана сейчас допрашивают в ФБР. Мелани вынуждена была признать, что ей есть еще чему поучиться в деле сокрытия истины.

На допросе Ронан сразу услышал имя, которое предпочел бы забыть навсегда: Луи Чиприани. Первые четыре-пять лет после дела Парето Ронан ни разу не пожалел о своем знакомстве с «друзьями» из Нью-Джерси, но потом, когда во время громкого процесса о вымогательстве по милости Луи (он был оправдан за неимением улик) о нем заговорили в газетах, эта дружба перестала его устраивать. Партии в сквош и воскресные прогулки на яхте становились все реже, и в конце концов Ронан попросил Луи не звонить ему в банк, а потом и вообще не звонить.

* * *

В то время как Фицпатрик скромно отвечал на первые вопросы следователя, Луи Чиприани стоял перед начальной школой в квартале Линдейл, в Миннеаполисе, штат Миннесота. Около года назад он решил отойти от нью-йоркской суеты и поселился в тихом уголке с женой и маленьким сыном — последними существами в мире, которым он еще был нужен. Скрываясь от преследования налоговой полиции, кредиторов и кое-кого из обобранных им компаньонов, он жил теперь на счет молодой супруги, которая выбивалась из сил, чтобы заработать на адвоката средней руки. Единственное, чего желал теперь Луи, это покончить навсегда с прежней жизнью великосветского жулика, чтобы достойно воспитать сына.