Книга Цветок страсти - Рексанна Бекнел

От одной мысли о том разговоре – особенно о той ноте, на которой он закончился, – у нее сжималось внутри. Он был полон такой невозмутимой уверенности! Надо будет привлечь к разговору Дрюса, чтобы тот поддержал ее. В его присутствии Клив не осмелится быть слишком дерзким.

Хотя участие Дрюса во всем этом деле вызывало определенные подозрения. Уинн вспомнила, что говорил Клив в ту ночь в конюшне, когда ударила буря. Он дал обещание Дрюсу, что не воспользуется ее слабостью. Дрюсу! Как будто тот ее отец или брат. Но не покровительство Дрюса сейчас беспокоило Уинн, потому что, честно говоря, она была даже благодарна ему. Клив имел в виду что-то другое, что не давало ей покоя.

Неужели Дрюс догадался о личном интересе, который Клив проявил к ней? И если так, то одобрил ли он это?

Уинн выпрямилась и скосила глаза в сторону костра. Она услышала, как Мэдок прошептал что-то брату, но не получил ответа. Дети, в конце концов, задремали, но Уинн совсем не хотелось спать, и она все время прокручивала в уме эту новую абсурдную догадку.

Одно дело, что Дрюс вел себя как брат, когда речь шла о том, чтобы защитить ее и детей. Этого требовали от него их давнишняя дружба и тот факт, что они оба валлийцы. Но то, что он, видимо, одобрил ухаживания какого-то англичанина – если дерзкое преследование Клива можно было назвать ухаживанием, – выходило за все рамки. От одной этой мысли ее кровь закипала.

Завтра утром она первым делом поставит Дрюса на место. И после того как она задаст ему хорошую взбучку, они отправятся вместе к Кливу Фицуэрину.

До палатки докатились раскаты смеха, и Уинн сердито посмотрела на веселящихся людей. Кто-то поднялся в полный рост, и она узнала Клива. Широкие плечи и длинные темные волосы выделяли его среди остальных. Он поднял кружку, и что-то произнес, но слов она не разобрала. Все рассмеялись и в ответ подняли свои кружки. Потом все вместе выпили.

Негодяй, подумала она. Негодяи, все до единого. Она отвернулась и опустила полог палатки, чтобы не видеть их. Но, лежа на тюфяке, набитом мхом, натянув на себя плащ, она могла слышать каждый звук, который доносился от костра. Каждое неясно произнесенное слово, каждый тост или раскат смеха только еще больше очерняли мужчин в ее глазах. Если бы не было необходимо воспроизводить человеческий род, решила она, мир был бы гораздо лучше без всяких мужчин. Не было бы никаких войн. Не нужны были бы доспехи, оружие и даже боевые лошади. Никаких замков, рвов или насыпей. Мир превратился бы в тихую пастораль, где не было бы места ни сжатым кулакам, ни гневным голосам.

Но, даже перечисляя грехи, приписываемые мужскому роду – всем его представителям, включая баранов, жеребцов и быков, – она не могла сбросить со счетов один непреложный факт: без них жизнь была бы, безусловно, скучна.

– Уинн… Уинн. – Нетерпеливый голос Дрюса пробудил ее от сна, в котором она видела высокие стены замка, увитые лозой дикой белой омелы. Только на этой омеле то и дело расцветали розы, и росла она так быстро, что Уинн запуталась в ее ветвях и оказалась пригвожденной к темным стенам массивного замка. Когда к ней пробился голос Дрюса, она ухватилась за него как за соломинку.

– Что… что такое, Дрюс? – пробормотала она, садясь и отводя с глаз волосы. Затем, почувствовав в его голосе тревогу, она стряхнула остатки сна. – С тобой что-то произошло?

– Не со мной. Нет. Но один англичанин заболел, а двое других…

Уинн выглянула из палатки.

– Заболел? А что с ним?

Дрюс пожал плечами:

– Его всю ночь выворачивает наизнанку. И у тех двоих, похоже, начинается то же самое.

– Да они, скорее всего слишком много выпили. – Она еще раз откинула со лба темную непокорную прядь. – Так им и надо. Я слышала, как вы куролесили, когда все разумные люди давным-давно уже отправились на покой.

Но Дрюс только покачал головой:

– Нет, это не похоже на похмелье. У меня у самого голова гудит от вчерашней попойки. Но у Маркуса лихорадка, а теперь у Ричарда и Генри – тоже. Он болен, Уинн. Все трое больны. Ты можешь им помочь?

Уинн посмотрела мимо него на тела, съежившиеся вокруг потухшего костра. В предрассветной бледной серой дымке люди выглядели как привидения. У самой земли клубился туман, поэтому человек, свернувшийся калачиком на грубой подстилке, был едва различим. Откуда-то издали донеслось эхо тревожного крика иволги, заверещала белка и метнулась вверх по стволу высокой березы, царапая коготками по коре.

Наступило утро, но дети еще спали. Однако утро обещает быть интересным, усмехнулась про себя Уинн. До сих пор ей не представлялось случая испробовать на врагах свои снадобья, и вот теперь, в двух шагах от валлийской границы, их свалила болезнь. Уинн чуть не рассмеялась. Как хорошо все складывается.

Она выбралась из палатки и, окончательно проснувшись, выпрямилась во весь рост. Земля была холодной и влажной, но девушка не обратила на это внимания.

– Итак, троих из них свалила болезнь. Хотя чего другого можно ожидать, раз они затеяли отнять у валлийского ребенка его родной дом?

Дрюс с подозрением уставился на нее.

– Уинн, это ты наслала на них болезнь?

– Конечно, нет, – ответила она, не удержавшись от самодовольной улыбки. Пусть себе гадает. Пусть все гадают.

– Проклятие, Уинн! Это самая большая твоя глупость.

– Говорю тебе, я здесь ни при чем. Разве я трогала их кружки или хлеб? А то, что я приготовила, было в общем, котле. Все ели одно и то же. Может, мне и хотелось навредить им, но разве я стала бы рисковать тобой, Баррисом или детьми? – Она замолчала и посмотрела на него с презрением.

Тяжело вздохнув, Дрюс провел рукой по спутанным волосам.

– Не шути этим. Англичане и так сердиты. Они и вправду подозревают тебя, – добавил он шепотом.

Уинн вскинула голову и устремила взгляд на английский лагерь. В ее глазах сверкало неприкрытое злорадство.

– А мне все равно, что они подозревают. Я ничего не сделала, чтобы вызвать у них болезнь, от которой они теперь маются. Разве что только хотела. Интересно, – добавила она, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, – а вдруг мои чары становятся сильнее. Возможно, теперь мне стоит только пожелать болезнь своему врагу, как она тотчас сразят его.

Дрюс отступил на шаг, и Уинн заметила, что ее слова произвели на него должное впечатление.

– При них не смей говорить такое, – прошипел он. – Не забывай, что мы сейчас в Англии. Здесь живо расправляются с теми, кого подозревают в колдовстве. – Он бросил взгляд через плечо и с трудом проглотил слюну, когда заметил, что высокий человек поднялся и пристально посмотрел на них. – Особенно помалкивай при Кливе. Это он послал меня за тобой. Лучше пойти к ним.

Уинн улыбнулась.

– Да, нам лучше пойти. Мы ведь не хотим рассердить их, не так ли?