Книга Верховные судороги - Кристофер Тейлор Бакли

— Господин президент, мы только что перехватили шифровку шанхайского штаба военно-морского флота Китая.

— Слушаю вас, адмирал.

— «Вунг Фу», лидер эскадренных миноносцев их флота, получил специальную оснастку. Ракеты с ядерными боеголовками.

Лицо президента потемнело.

— Проклятье. Они солгали. Их премьер смотрел мне прямо в глаза. И лгал.

И он ударил кулаком по столу оперативного центра.

В разговор вступил Государственный секретарь:

— Сэр, мы не знаем этого с непреложностью. Наверняка нам известно только одно: когда вы встречались с Ли Ну Фангом, он предпринимал шаги, направленные на консолидацию его сил с силами Сянг Чжу.

— Проклятье, Брэд, он солгал. Какие еще, черт побери, доказательства вам нужны? Грибовидное облако над Сан-Франциско?

В зале наступило молчание. Все взоры обратились к президенту.

— Ладно, — сказал он. — Хватит изображать Доброго Дядю. Отправьте туда «Нимиц».[72]Может быть, боевая группа авианосцев ненадолго привлечет их внимание.

Председатель Объединенного комитета начальников штабов и министр обороны обменялись встревоженными взглядами.

— Сэр, — произнес адмирал, — они сочтут это провокацией.

— Вы сегодня с трудом понимаете английский язык, матрос? Я отдал вам приказ.

— Так точно, сэр, — ответил председатель. И, кивнув начальнику оперативного отдела, мрачно сказал: — Вы слышали приказ президента. Отправьте туда «Нимиц».

— Умоляю вас, сэр, — вмешался Государственный секретарь. — Это может привести… к гибели человечества.

— У вас были на руках все карты, Брэд. Мне очень жаль. Лучше отзовите ваших людей из Пекина.

— Но… на это не осталось времени!

— В таком случае пусть займут места в первом ряду и наблюдают за приготовлением барбекю. Простите, Брэд, но таков мой долг.

— Господин президент, всего один день. Дайте нам только один день.

Президент покачал головой:

— Я предупреждал этих маленьких желтых ублюдков, чтобы они не…

— Стоп.

Президент Митчелл Любшторм повернулся к режиссеру:

— В чем дело? Мне казалось, что мы справляемся.

Режиссер, его звали Джерри, ответил:

— Все идет отлично, сенатор. Роскошно. Но вам следовало сказать «я предупреждал этих ублюдков», а не «я предупреждал этих маленьких желтых ублюдков», идет? Давайте начнем с…

— Мне кажется, мой вариант лучше. Жестче…

— Возможно, вы правы, — сказал Джерри. — Однако давайте опираться на сценарий.

— Именно так и говорят в Вашингтоне. Во всяком случае, за закрытыми дверьми. Я бывал в этом центре.

Джерри кивнул:

— Не сомневаюсь, но…

— Мы же снимаем реалистический сериал, верно?

— Целиком и полностью. И все-таки давайте придерживаться сценария. Итак. Всем приготовиться…

— Погодите, — не отступался Декстер, — они угрожают Соединенным Штатам ядерным оружием. Неужели вы думаете, что люди, собравшиеся в операционном центре Белого дома, разохаются и разахаются только оттого, что президент в минуту сильного — и оправданного — душевного волнения приложит китайцев крепким словцом? Я, например, так не думаю.

Джерри оглянулся на Бадди, который сидел в продюсерском кресле и выглядел в эту минуту человеком, ведущим с самим собой безмолвный сократический диалог об этичности расистских эпитетов.

— Наш спонсор — «Самсунг», — негромко сказал Бадди. — И «Тойота». Думаешь, им понравятся «маленькие желтые ублюдки»? Сомневаюсь. Это может выйти нам боком.

— Так это ж корейцы и японцы, — ответил Декстер. — А они китаезов на дух не переносят. Ты шутишь? Они только счастливы будут.

— Мысль, конечно, соблазнительная, но давай оставим ее для второго сезона.

Гримерша промокнула лоб Декстера, и тот с надутым видом произнес:

— Мне казалось, идея состояла в том, что я должен вести себя жестко.

— Жестко? Ты же только что отправил туда «Нимиц». А еще через три страницы сценария пошлешь Б-2 бомбить Шанхай, дав одному, запятая, трем десятым миллиарда маленьких желтых ублюдков хороший повод обгадиться. Куда же жестче-то? Так что, продолжим? Я хотел бы еще до ланча покончить со сценой, в которой ты посылаешь к этакой матери спикера палаты представителей.

— Хорошо. С чего начинать — с какой реплики?

Сценарный ассистент механически отбарабанил:

— «Я предупреждал этих ублюдков, чтобы они не финтили. Пусть теперь попробуют блюдо собственного приготовления, после которого их кислые супчики покажутся им манной кашей».

— Хорошо, все по местам. Сцена шестая, дубль четвертый. Темп… и напор…

Декстеру удалось добраться до конца сцены, не оскорбив в очередной раз одну седьмую человеческой расы. Для непрофессионального актера он играл роль президента Митчелла Любшторма более чем убедительно. Продюсерский инстинкт не подвел Бадди: сенатор, который спит и видит себя президентом, привнес в роль дополнительную достоверность.

Бадди показал первые три эпизода «Пресоша» журналистам и получил благосклонные отзывы. Журналистов позабавила сама халтурная манерность увиденного. В первом эпизоде Митчелл Любшторм, в то время еще вице-президент, без особой охоты выходит на авансцену истории после того, как некий обормот убивает действующего президента — прямо в Белом доме, во время дня открытых дверей. Его жена, Консуэла («Кони») Любшторм, — эту роль исполняла эротичная Рамона Альвилар, — пантера в брючном костюме, которая не остановится ни перед чем, лишь бы добиться возвышения мужа, и которая, в то же самое время, не способна отказаться от — не говоря уж о том, чтобы контролировать ее, — страсти, которую она питает к советнику по национальной безопасности Милтону Суону. Суон, которого играла звезда телешоу «Травма святого Павла», обладатель ледяных синих глаз Гор Пеккерман, привносивший сдержанную неоднозначность в роль прежнего «морского льва», поднявшегося до поста советника президента по вопросам национальной безопасности, — старается как-то примирить питаемую им верность президенту Любшторму и стране с желанием швырнуть первую леди на свой письменный стол и инструктировать ее до самой утренней зари.

Глава 18

Пеппер обливалась потом. Ей нужно было написать проект решения суда, а поскольку решение это провозглашало право преступников предъявлять претензии производителям оружия в случае, если таковое дает сбой в момент совершения преступления, ему следовало быть аргументированным. И даже более чем.

Клерк Пеппер, Сандовал, вызвался написать этот проект за нее. Некоторые судьи поручают своим клеркам сочинение большей части «черновых вариантов» такого рода документов, однако Пеппер решила проделать всю работу самостоятельно, даже если на нее придется потратить несколько ночей. Проблем с прессой ей хватало и без появления в какой-нибудь «Вашингтон пост» разухабистой статейки о том, как судья Картрайт сваливает всю тяжелую работу на своих клерков. В осмотрительности и лояльности Сандовала она не сомневалась, однако клерки — народ падкий до сплетен, обзаведшийся ныне обыкновением болтать с пишущей братией, а иногда даже сочинять собственные книги о том, что им довелось увидеть и услышать.