Книга Самоходка по прозвищу "Сука". Прямой наводкой по врагу! - Владимир Першанин

Старшина гнал свою машину наперерез и хотя по скорости уступал «Шкоде», врезал по задним колесам точно. От попаданий тяжелых пуль ДШК полетели дымящиеся клочки резины. Чешский добротный грузовик, осев на задний мост, вилял, выигрывая последние метры до переулка. Не успел. Очередь ударила по кабине. Загремела жесть, разлетались в разные стороны стекла вместе с брызгами крови из головы водителя.

Фельдфебель, сидевший рядом, выскочил, покатился по траве. Из кузова прыгали солдаты особой команды. Они принадлежали к войскам СС, хотя как и остальные солдаты вермахта, носили серо-голубую форму. Лишь «молнии» на петлицах определяли их принадлежность к ведомству Гиммлера.

Впрочем, не только это. Наиболее подготовленные, прошедшие в свое время особый отбор, они стали символом жестокости и хорошо помогли германской армии восстановить против себя население.

Украину немцы щадили. Не зря даже создали из украинцев эсэсовскую дивизию «Галичина» и батальон СС с поэтическим названием «Нахтигаль» («Соловей»). К украинцам, как и прибалтам, отношение было особым, почти доверительным.

Не зря в моем родном городе Сталинграде, на оккупированной половине, поддерживал новый порядок батальон украинской полиции. На совесть, говорят, работали, азартнее, чем сами немцы. Вытаскивали по приказу из укрытий и подвалов спрятавшихся евреев, не успевших переправиться через Волгу. Тщательно обыскивали, вспарывая подкладки и швы. Найденные золотые вещички сдавали неохотно, но и присваивать боялись – надо сдавать в пользу Рейха.

Зато набивали чувалы барахлом, начиная от женских плюшевых жакетов и кончая детскими штанишками. Собирали посуду получше, тюфяки, зеркала и прочее, что подворачивалось под руку. Жены и снохи везли это богатство на Украину (не пропадать же!), специально повозки за добычей гнали.

А евреев стреляли в песчаных оврагах, где легко засыпать трупы. Так же умело разыскивали окруженцев или раненых бойцов. Если немец мог отвести пленного на сборный пункт (для отправки в лагерь), то от украинских полицаев пощады не ждали.

Стреляли или резали широкими немецкими штыками. Смотря по настроению. Отрабатывали горох со свининой, кофе с сахаром, пайковую водку.

Но в сентябре сорок третьего, когда вермахт отступал, действовало железное правило: жечь и уничтожить все за собой. Создавались специальные команды эсэсовцев. И не принимались в зачет заслуги «щирых» дядек с белыми повязками.

Вот с такой командой столкнулась группа капитана Свирского. И эсэсовцы, кроме обычной жестокости, умели постоять за себя, зная, что пощады им не будет. Надежда только на свое оружие.

Т-40, вырвавшись вперед, гнал, чтобы добить грузовик, перехватить мотоциклы. Смахнул еще одной очередью бегущего эсэсовца. Но с тяжелого мотоцикла «цундапп» бил ему в борт пулемет МГ-42, выпуская два десятка пуль в секунду.

Большинство из них плющились, рикошетили, но несколько бронебойных просадили тонкую броню, что-то повредили в карбюраторном, легко воспламеняющемся двигателе. Оба танкиста были вынуждены прекратить огонь и срочно гасить дымившийся двигатель.

Фельдфебель и один из уцелевших солдат открыли огонь по десантникам. Заставили их залечь, кого-то убили, ранили и побежали к мотоциклу, который прикрывал их пулеметными очередями. Их догонял огнеметчик с массивным ранцем за спиной.

Десантники, прижимаясь к амбару, сумели подстрелить огнеметчика (бак не взорвался) и достать пулями еще одного эсэсовца, который свалился с коляски набирающего ход мотоцикла. «Шкоду» сгоряча забросали гранатами. Запоздало сообразив насчет трофеев, полезли в горящий кузов и, обжигаясь, стали выкидывать, что попалось под руки. Несколько мешков, солдатские ранцы, пару гусей со свернутыми шеями, что-то еще по мелочи.

Самоходки прочесывали хутор, настороженно ожидая засады. Возле одного из горящих домов увидели убитого мужчину лет пятидесяти, возле которого плакала жена. Двое подростков выгоняли из горящего двора овец и домашнюю птицу.

Хутор из семи-восьми домов и множества хозяйственных построек сжечь целиком немцы не успели. Горели всего два дома. Засады поблизости не обнаружили. Саня Зацепин, выскочив на окраину хутора, увидел два «цундаппа», уходящих по извилистой пыльной дороге. Отодвинув наводчика (в училище Зацепин считался хорошим стрелком), младший лейтенант выпустил вслед снаряд. Попасть в удаляющиеся на полном ходу мотоциклы было непросто.

Но второй снаряд вложил удачно. Он взорвался на твердом известняке немного левее. Сноп осколков ударил водителя. Мотоцикл перевернулся и, расплющив коляску с пулеметчиком, застыл на обочине.

– Ну, лейтенант, крепко врезал, – одобрил действия молодого командира экипаж.

Разведчики сгоняли на своем М-72 к искореженному «цундаппу». Водитель был убит наповал. Пулеметчик со сломанными ногами и раздавленной грудью тяжело и хрипло дышал.

Из оружия достался лишь автомат с запасными магазинами и несколько гранат. Пулемет МГ-34 согнуло, он никуда не годился. Сняли часы, вытащили из багажника плащ-палатки, консервные банки, набор блестящих гаечных ключей и хороший ножной насос.

– Во, сволочи, умеют же делать, – рассматривал инструменты и насос мотоциклист с М-72.

Выпили ром из найденной фляжки, загрызая его галетами. Собираясь обратно, поглядели на полураздавленное тело пулеметчика.

– Чего смотришь? – спросил сержант разведчика помоложе. – Поджигай. Не оставлять же вражескую технику.

И, отвернувшись, пошел к своему мотоциклу.

– Что, вместе с фрицем поджигать? – почему-то шепотом спросил молодой.

– Можешь вытащить его из-под железяк. Я тебе не помощник, – сказал другой разведчик. – Не тяни. «Молнии» на петлицах видишь? Он бы тебя живьем на куски порезал. Не видел такого?

Немец, догадываясь о своей участи, с трудом протянул руку пытаясь что-то сказать. Изо рта потекла кровь. Мотоцикл вспыхнул, заглушив слабый крик, затем рванул бензобак, превратив обломки в огненный комок.

Вернувшись, сержант протянул младшему лейтенанту трофейные часы.

– Поздравляю! Двоих наповал. А вторые часы мы себе забрали. За труды.

Бой с небольшой командой эсэсовцев не обошелся без потерь. Погибли двое десантников, третьему прострелили ногу выше колена. Мищенко, осмотрев туго перевязанную рану с расплывающимся пятном, приказал сержанту-разведчику:

– Доставишь парня срочно в санбат. Кровью изойдет. Доложишь, что видел. А мы еще километров на десяток продвинемся.

– Ясно, – кивнул сержант. – Доставим в целости.

Своим заданием он был доволен. Достаточно поколесив по военным дорогам и не раз попадая в переделки, сержант не ждал ничего хорошего от продолжения разведки. Погрузив раненого в коляску, осторожно перекатили мотоцикл через брод и, прибавив газу, на скорости рванули назад, докладывать о результатах и спасать раненого.

Одного из разведчиков оставили. Он вздохнул, и перебросив автомат с плеча на плечо, направился ко второму мотоциклу.