Книга Чаша и крест - Нэнси Бильо

Я замолчала, открыла глаза и всего в нескольких дюймах от себя увидела юбку из красно-коричневой тафты. Я поднялась на ноги и внимательно посмотрела на стоявшую передо мной женщину. Корсаж у нее был с глубоким вырезом, почти таким же глубоким, как и у несчастной проститутки из игорного дома. Длинные каштановые волосы свободно падали на плечи, хотя видно было, что она давно уже не девушка. Незнакомке явно было далеко за тридцать. Глаза ее возбужденно мерцали, так же как и у Гертруды, но только еще ярче.

— Так вы, значит, привели к нам невесту Христову? — сказала женщина. — И не опоздали, пришли точно в назначенное время. Ему это понравится.

— Да, — кивнула Гертруда, — я сделала все, как вы просили.

Женщина все смотрела на меня не отрывая глаз. Потом быстро присела передо мной в реверансе. Губы ее разжались, и кончик язычка быстро облизал их.

— Меня зовут Агарь, — представилась она. — Добро пожаловать к нам в Лондиний.

17

Агарь взяла свечу и направилась за стойку, где в дальнем углу я разглядела дверь. Она толкнула ее, дверь раскрылась, и Агарь ступила в узкий проход. Гертруда подтолкнула меня, и я последовала за новой знакомой.

Через несколько футов перед нами оказалась еще одна дверь, а за ней — небольшая кладовка: несколько пустых бочек и ящик с полусгнившими листьями капусты, обрезками моркови и лука. И повсюду летали и ползали полчища крохотных мушек.

Агарь присела на корточки. Нащупала цепь и, схватившись за нее обеими руками, потянула на себя. Задрожала и со скрипом поднялась крышка люка. Женщина встала на ноги и откинула ее. В тусклом свете я увидела уходящие вниз ступени. Агарь стала спускаться по ним в подземелье.

Гертруда снова подтолкнула меня вперед:

— Теперь ваша очередь, Джоанна.

Ступени были высокие, неровные, местами выщербленные. Я сделала два шага вниз и остановилась. Очень не хотелось, если потеряю равновесие, касаться Агари. Голова дико раскалывалась: то ли от волнения, то ли от голода, то ли от усталости. Я потерла глаза. Глядя на свечку, которую несла Агарь, я чувствовала, что у меня все плывет перед глазами.

— Надо, пожалуй, рассказать вам, куда мы идем, невеста Христова, — сказала наша проводница. Остановившись на ступеньке, она ждала, пока я приду в себя. — В городе Лондоне есть места, куда людей почему-то тянет во все времена. Кто тут у нас только не жил: и кельты, и римляне, и саксы, и норманны. И знаете, почему это место так всех притягивает?

— Нет, — едва слышно ответила я.

— Люди приходят сюда, снова и снова, в поисках справедливости. Вот в наши дни в ратуше заседают всякие там судьи и адвокаты. Они издают законы. Виновных строго наказывают: их приговаривают к тюремному заключению или казни. Вешают, например. И так было всегда. Когда троянец Брут основал этот город, он укротил обитавших здесь великанов, Гога и Магога, и заставил их защищать его. Позже здесь проводили свои обряды жрецы друидов. Прекрасные бойцы, они искусно дрались на ножах и отличались жестокостью. Но до римлян им было далеко. — Агарь помолчала, а потом продолжила: — Вот за этой толщей земли располагался гигантский амфитеатр. Там римляне устраивали игрища, во время которых осужденных преступников на потеху публике бросали на съедение диким зверям.

Я быстро устала от ее нелепых россказней, у меня снова закружилась голова. Тоннель, по которому мы спускались, изменился. Теперь ступеньки были сделаны из какого-то светлого гладкого камня. Не приходилось сомневаться, что они действительно были очень древними. И, что интересно, абсолютно одинаковыми.

— Осталось совсем немного, невеста Христова, — бормотала Агарь. — Я слышала, маркиза Эксетер сказала вам, что мы спустимся в усыпальницу. Это не совсем правильно. Сначала это был храм. Римляне построили его рядом с амфитеатром в честь богини Дианы, чтобы молиться и приносить ей жертвы. Вы, конечно, слышали про эту богиню? В Древней Греции она была известна под именем Артемида. Между прочим, Артемида была непорочной девой и богиней женского целомудрия… — Агарь захихикала. Господи, до чего же отвратительны мне были эти глумливые насмешки над целомудрием и непорочностью.

Ступеньки закончились. Мы оказались в тесном узком пространстве с низким потолком, что-то вроде небольшой пещеры, упирающейся в каменную стену. Точно из такого же светло-серого камня были сделаны и ступени. Агарь жестом пригласила меня к арочному проходу слева, который с обеих сторон крошился и осыпался.

— Невеста Христова, перед тобой вход в Лондиний, — театральным голосом провозгласила она.

— Будьте так добры, не называйте меня больше невестой Христовой, — раздраженно сказала я. — Я уже больше не послушница, а наш Дартфордский монастырь разрушен. У меня есть имя, меня зовут Джоанна…

И в этот момент вдруг вспомнила, что уже слышала слово «Лондиний», причем совсем недавно, всего каких-то пару недель назад. И произнесла его лихорадочным шепотом на приеме у маркизы Эксетер вдова Джорджа Болейна.

— Нет! — крикнула я, оборачиваясь к Гертруде. — Я не пойду туда!

Она сделала шаг назад.

— В чем дело, Джоанна?

— Это то самое место, о котором рассказывала вам леди Рочфорд. Именно здесь Болейны занимались колдовством, — заявила я.

Гертруда не сказала ни слова. Я снова повернулась к Агари. Та стояла совершенно неподвижно, лицо ее ничего не выражало. Значит, я догадалась правильно: Оробас и впрямь когда-то служил Болейнам.

— Гертруда, — твердо сказала я. — Мне все равно, что вы сделаете со мной. Можете рассказать обо мне своему мужу, да хоть всему свету. Говорите, что вам угодно, — меня уже это не волнует. Я сыта по горло вашими байками и не стану, подобно Болейнам, вступать в сделку с дьяволом. Ни за что не стану!

— Она должна прийти сюда по доброй воле, — проговорила Агарь. — Вам ведь это объясняли, миледи, и не раз.

Гертруда яростно замотала головой:

— Джоанна, нет, нет, нет! Прошу вас! — Она вцепилась мне в плечо. — Я понимаю: вы ненавидите меня… Я столько времени обманывала вас. Но лишь потому, что не могла иначе. Джоанна, умоляю вас, пойдемте! Здесь с вами не случится ничего дурного, вам не причинят никакого вреда. Посмотрите на меня: я тоже, как и вы, христианка. И тоже, как и вы, исповедую истинную веру.

— Да, я исповедую истинную веру! И не говорите мне, будто Богу угодно, чтобы я служила злу! — возмущенно крикнула я. — Этому не бывать!

Глаза маркизы наполнились слезами.

— Джоанна, нам надо найти средства одержать победу над королем. Я понимаю, вы боитесь, но вы для нас и нашего дела — последняя надежда. Подумайте о моем сыне, о моем муже.

Слезы ручьями текли по щекам Гертруды, видно было, что она искренне страдает.

— Это единственный выход… единственный выход. Надо свершить это благое дело, ну как вы не понимаете? Мы спасем души многих людей! Так неужели вы не можете ради великой цели всего лишь преодолеть свой страх?