Книга Нечеткое дробление - Пол Ди Филиппо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целую минуту я пытался не обращать на них внимания, но наконец вынужден был спросить:
– В чем дело?
Наблюдатель Элис, худая женщина под шестьдесят, ответила:
– Пол, ты так и собираешься весь день просидеть дома? Нам тут надоело.
– Да, – пропищала Восстановитель Ванда. – Я уже забыла, когда мы последний раз развлекались.
– Предлагаю пойти прогуляться, – предложила Предлагатель Мунчайлд. – Может быть, зайдем повидать моего сына?
Мы уже ходили глядеть на все еще безымянного, чудовищно быстро растущего уродца, с тем чтобы Мунчайлд успокоилась, увидев, что с ним все в порядке. Остальная часть нашего братства не проявляла интереса к возне с ребеночком, что меня вполне устраивало.
Рассудитель Брюс, сонный юнец, спросил:
– Может, сходим в клуб? Нужно же, наконец, общаться. Ну, типа, познакомиться с новыми людьми.
– Нам нужно наладить отношения между собой и полностью влиться в общество – вот первостепенная задача, – заявила Приоритетчик Синди.
– Пойдемте на пляж! – с энтузиазмом предложила Мунчайлд.
Все посмотрели на меня. Я, Отвергатель, играл роль СССР в Совете Безопасности ООН. Своим вето я мог положить конец любой затее – для этого достаточно было лишь немного постараться. (Чем больше была угроза выживанию, тем значимее становился мой голос – таково было главное правило.) Но мое конкретное настроение каждый раз было иным. Общее сознание всего братства напоминало тушащее огонь покрывало на пламени моей воли и направляло мое мнение в определенное русло наименьшего сопротивления. По этой самой причине я до сих пор не смог запустить йо-йо. Среди остальных братьев не было согласия по поводу того, что бросок йо-йо полезен.
Сегодня мне не хотелось затевать спор с остальными из-за такой глупости, как прогулка на пляж. Поэтому, прежде чем я успел протянуть руку и выключить телевизор, мои эмоции уже распространились среди братства, и Приниматель Роз воскликнула:
– Отличная идея!
– Ну так пошли! – сказал Заводила Феликс.
И мы отправились на пляж.
Улыбались все, кроме меня.
Вечером того же дня, вернувшись с пляжа с тяжкими ожогами, я начал работать с остальными, решительно настроившись донести до них свое положение. По счастью, такие вещи как двурушничество, предательство и удар в спину в этом мире были почти неизвестны. В понятиях известного классического сценария «кнута и пряника», известного как «Дилемма заключенного», здешние жители в основном были приятными, милыми людьми, готовыми к сотрудничеству. Я был тут единственным обманщиком и плутом, змеем в их раю, Макиавелли в их замке.
Прекрасное ощущение.
Естественно, убедить Мунчайлд было легче всего, и ее я обработал первой. Я объяснил ей, что в этом мире она никогда не получит назад нашего сына и что нужно отправиться туда, где мы сможем растить его сами. (Конечно, это была ложь, потому что плевать я хотел на это маленькое ничтожество. Я намеревался попробовать побывать там, где... хотя к чему утруждаться и вспоминать старую мечту? Ведь вскоре я обнаружил, что сам себя перехитрил, и так и не смог туда попасть...)
Как только Мунчайлд, наш Предлагатель, оказалась на моей стороне, сила моего убеждения удвоилась. Непрерывно изливаемый ею на остальных поток безжалостных предложений отпустить нас из этого мира не оставил от нашего братства камня на камне. Мои ловкие отказы делать это, основанные на психологии навыворот, подкрепляли наше продвижение к цели. Была проведена огромная работа, мы словно песчинка за песчинкой перебрали дно реки, но я не ведал усталости и рвался вперед и прочь.
Немало нам помогло и то, что, как оказалось, ни я, ни Мунчайлд совершенно не вписывались в жизнь нормальных дюжников. Я не знал, что тому причиной: присутствие пары чужаков в братстве или наша ячейка просто была плохо составлена. Но в любом случае Лоскутное Одеяло трещало по швам и выглядело среди остальных братств дамой без кавалера или неуклюжим танцором, с трудом выплясывающим в тяжелых сапогах.
Спустя месяц воздействия как склок внутри братства, так и социального остракизма со стороны других братств Лоскутное Одеяло было готово единодушно принять нужное решение.
Мне разрешили воспользоваться йо-йо и перенести Лоскутное Одеяло в лучший мир.
Конечно, я тщательно следил за тем, чтобы ни словом не упомянуть, что на самом деле в лучший мир, кроме меня, Мунчайлд и ребенка, никто не попадет. Я утаил информацию о сути пец-конфетницы и значении ее содержимого. Когда мы с Мунчайлд исчезнем, Лоскутное Одеяло легко нас заменит и найдет свое счастье в обществе дюжников.
Наконец великий день настал. Мы собрались в кружок в нашей квартире. Я с надеждой взглянул на Мунчайлд, ожидая, когда она предложит то, о чем мы договорились заранее: мою эгоистичную мечту. Инициатива должна исходить от нее: я был на это неспособен.
– Используй йо-йо, – начала она. – Я хочу, чтобы ты перенес нас в мир, где мой сын вырастет большим, сильным и умным.
– Поддерживаю, – кивнула Приниматель Роз.
– Что?!
Мунчайлд упрямо выпятила нижнюю губу.
– Вы слышали. И все согласились. Поэтому перенеси нас!
Что мне оставалось? Все что угодно было лучше этой дыры с этими братствами. В новом мире я смогу сделать выбор по своему усмотрению.
Поэтому йо-йо был запущен: желание Мунчайлд обошло круг братьев и проникло в мою голову, а оттуда в руку.
На секунду или две я испугался, что йо-йо не сработал. Стены квартиры вокруг нас затрепетали, словно желе на тарелке, установленной на вибраторе, потом твердо встали на прежнее место. Но исчез, исчез, исчез – Господи, спасибо Тебе! – навеки исчез десяток наших братьев-дюжников. Мозги у меня встали на место (насколько это было возможно после гонки по всем предыдущим вселенным), в голове прояснилось. С нами в комнате был наш сын.
Парню на вид было уже года четыре. За объективное время примерно в месяц, прошедшее с того момента, как дрекслероиды отдали его нам на руки, пацан вырос в четырехлетку. Примерно год за неделю. Черт возьми! Через пару лет он станет старше меня , своего любящего голубоглазого папаши! Или мамаши, уж как посмотреть.
Мунчайлд стрелой бросилась к ребенку и заворковала над ним. Притиснув его к тощей груди, она хлюпала носом и лила над ним слезы:
– Диггер! О, Диггер! Как хорошо, что ты снова со мной, я никуда тебя больше не отдам.
– Диггер?
Мунчайлд дерзко взглянула на меня, как делала это, пока мы не оказались в мире дюжников.
– Да. Я сейчас поняла, что его зовут именно так. Диггеры – герои нашего мира. Они брались за работу, которую не хотел делать никто другой: варили суп на кухне, работали в больницах...
