Книга Музей боевых искусств - Александр Чернов

— Где картины? — вновь спросил меня Паштет, воспользовавшись техническим перерывом, так как Витек после первого весьма удачно проведенного им раунда стоял, отдыхая, потирая ушибленные руки.

Дурак этот Паштет! Да если бы я знал, где находятся эти картины, неужели бы я молчал, терпя побои и унижения? Хотя за десять миллионов, возможно, молчал бы и терпел.

— Висели картины в музее, пока ты их не спер, а где они сейчас, понятия не имею! — проговорил я разбитым ртом и сплюнул кровью под ноги хозяину дома.

Паштет сверкнул глазами.

— Прирезать обоих на хрен и в канале утопить! — сказал он Витьку.

«Возьмет еще сдуру, действительно грохнет да трупы утопит», — подумал я уныло. Я поднял голову и взглянул на девушку.

— Не бойся, они ни за что нас не убьют! — Слова относились к Дашке, но произнес я их исключительно для наших мучителей, чтобы заинтересовать их и прояснить ситуацию.

— Это почему же? — подыграла мне Дашка, догадавшись, что я неспроста затеял этот разговор.

Я шмыгнул носом.

— Потому что я главный подозреваемый в убийстве Оксаны, и если Паштет уберет меня, то подозреваемым станет он. Ведь Паштет состоял с Оксаной в близких отношениях, а на следующий день после смерти девушки засветился в ее доме. Наверняка найдутся свидетели, которые его там видели. А потому менты с удовольствием спихнут на него это дело. Ну а раз меня не убьет, то тебя ему убивать вообще смысла нет.

Паштет секунду стоял, раздумывая, потом обжег меня ненавидящим взглядом и кивнул Витьку.

— Пусть стоит здесь до тех пор, пока не сознается. Покарауль их, а я тебе на смену Димана пришлю. — Паштет круто развернулся, прошел мимо меня, а затем по лестнице, ведущей из подвала, застучали его каблуки.

Глава 19

В голове, словно рой потревоженных ос, вились мысли и больно жалили мозг, а еще больше — уязвленное самолюбие. Развесил уши, супермен! Тобой девка просто вертела как хотела, преследуя какую-то свою цель, а ты считал, что покорил ее… Я все больше и больше злился на Оксану. Какую все-таки она со мной игру вела? Чего добивалась, мороча голову с Пашей-Паштетом? А может быть, она действительно просто влюбилась в меня и потому так крутила, была готова на любой обман, каверзу, лишь бы только заполучить меня? Но ответ на этот вопрос я, наверное, уже никогда не узнаю, ибо девушка, которая могла на него ответить, мертва. Да и не до него сейчас, если честно — нужно о себе подумать.

Я приоткрыл глаза и глянул на Дашку. Она все так же, привязанная руками к балке, стояла напротив меня и, как и я, изнывала от тоски и безысходности. Я скосил глаза вправо. У стены рядом с вентиляционным окном на стуле сидел присланный Паштетом на смену Витьку тот самый, смахивающий на альбиноса блондин, с которым я разговаривал, когда приходил в этот дом, разыскивая Паштета. Нашел — черт бы их всех побрал! — на одно место приключения… Диман, одетый все в те же спортивные штаны и ту же футболку, сидел на стуле, пережевывал свою неизменную жвачку и с увлечением вырезал финкой на ивовой ветке какие-то узоры.

Руки у меня отекли и ныли, тело болело от побоев, и я чувствовал, что с каждой минутой теряю силы. Тянуть дальше было нельзя.

— Эй, Дима! — произнес я негромко.

— Ну? — не отрываясь от своего занятия, сказал «альбинос».

— В туалет отпусти.

— Потерпишь.

— Ну, будь человеком.

— Отстань.

— Орать ведь начну! Народ сбежится.

Парень покосился на меня и, выражая безразличие, покривил рот.

— Да хоть оборись, мне-то что. Все равно никто не придет. Дураков на проблемы нарываться нет, — он выразительно поиграл ножичком. — Это во-первых. А во-вторых, Паштет строго-настрого запретил к тебе приближаться. Сказал, что ты пацан конкретный, черт-те что выкинуть можешь.

Я ухмыльнулся.

— Врет Паштет. Не такой уж я крутой. Да и вообще, не слушай ты его. Он вас всех здесь за лохов держит… — Закинув удочку, я выдержал многозначительную паузу, как бы предлагая Диме отреагировать на мое замечание, но он и ухом не повел, и я продолжил: — Ты знаешь, что он с Витьком, Тропарем и Оксаной на десять «лимонов» музей кинул? — Белобрысый на секунду перестал водить ножом по ветке ивы, но этого было достаточно, чтобы понять, что он заинтересовался, и я воодушевился: — Представляешь, десять «лимонов» баксов! И на двоих! Тропаря-то грохнули, да и Оксана мертва. А ни тебе, ни бригаде Стаса ни копейки не обломится. Черновую работу вы делаете, а там, где крупными бабками пахнет, вам по грязному рылу да барским начищенным ботинком…

«Альбинос» и на сей раз не внял моим словам.

— Это не мои проблемы, брат, — произнес он лениво. — Пусть хоть банк бомбанут, мне до фонаря. Я свою работу выполняю, помогаю здесь Паштету с ремонтом да дачу его сторожу. За это бабло и получаю.

Сорвалось, черт возьми, но я не сдавался — уж очень мне хотелось подманить к себе Диму.

— Ну, может, водички дашь попить? — кивнул я на бутылку с минеральной водой, что стояла у ног парня. Было жарковато, а в подвале еще и душно, и Дима притащил минералку с собой.

Белобрысый отрицательно покачал головой.

— Отвянь!

Снова неудача. Ничего, один черт я до тебя доберусь. В запасе у меня был еще один ход. Я взглянул на Дашку, которая с интересом следила за нашей беседой, и знаками и мимикой показал ей, чего хочу. Девушка сразу поняла меня, прикрыла в знак согласия глаза, а потом заявила:

— Ну, к нему подходить нельзя, а ко мне-то можно? Я же не такая крутая, как Игорь, чай, не нападу? Или женщины испугался, орел? — Последние слова Дашки прозвучали вкрадчиво и насмешливо.

— Тебе что, тоже в туалет? — усмехнулся «альбинос».

— Да нет, попить. Во рту пересохло. Дай глоток из твоей замечательной бутылки.

— Обойдешься, — отказал Дима, впрочем, не так категорично, как мне.

— Ну, дай! — заныла Дашка. — Люди во время войны куском хлеба делились, а ты в мирное время глотка воды жалеешь!

Наш охранник демонстративно отвернулся и с удвоенной энергией принялся вырезать на ветке узоры.

Однако Дашка не отставала и начала скулить так, что у меня зубы заныли. Очевидно, подобные неприятные ощущения в области десен испытывал и Дима. Минут пять он крепился, но, в конце концов, не выдержал и, со всей силы рубанув прутом, как шашкой, воздух, заорал:

— Да заткнись ты, сука безмозглая!

— А вот и не заткнусь! — злорадно сказала Дашка, ощерила слегка распухший рот — ей, видать, тоже здорово от подручных Паштета досталось. — Пока воды попить не дашь. Ну-у да-ай!..

И «альбинос» сдался.

— Чтоб тебя, зануда! — в сердцах воскликнул он и отложил свое рукоделье вместе с ножом. Прихватив бутылку с водой, парень поднялся со стула и направился к Дашке, не подозревая, что отправляется в пасть ко льву, в данном случае к львице. Он остановился рядом с девушкой, неторопливо свинтил с бутылки пробку и, перевернув бутылку, приложил пластиковое горлышко к губам пленницы.