Книга Выше неба - Рене Манфреди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Важнейшие три пункта гласили: Джек должен прекратить любые контакты с другими мужчинами; он должен проявлять уважение к дому и, соответственно, убирать за собой; и – третье – посещать собрания группы поддержки. Стюарт сказал, что собрания проводились дважды в неделю. Одно было более официальным, чем второе. Джек выбрал субботу.
Надо бы поговорить со Стюартом, потому что сюда он больше ни за что не придет. Джеку хватило одного взгляда на подруг геев, чтобы понять, как отвратительны были эти сборища. Это были одинокие тридцатилетние женщины, работающие в таких наводящих тоску сферах, как реклама или консультирование по Интернету. Такая дамочка приходит на собрания со своим Лучшим Другом Геем, К Которому Относится Как Сестра. Кругом одни придурки, такие же, как парочка, которая только что вошла: пятидесятилетняя женщина в розовом костюмчике в стиле Шанель и очень привлекательный мужчина, возможно, ее сын. У него было обручальное кольцо, хотя в наше время это практически ничего не значило. Джек сразу же понял, насколько она жесткая женщина, – в ее глазах не было растерянности, когда она искала свободные места в комнате, а стильный костюм и украшения указывали на состоятельность и превосходство. По крайней мере подруги геев одевались не подчеркивая своего социального положения: в длинные просторные юбки и широкие блузки из неотбеленного хлопка. Можно подумать, что все это сборище собралось на загородный пикник. Но эта сучка, мамаша мистера Красавчика, – мысль о том, что она может оказаться его женой, была ужасающей; если это так, Джек разобьет ей нос на автостоянке, – двигалась по комнате и по-хозяйски переставляла стулья. Джек чувствовал на себе взгляд Стюарта, когда разглядывал привлекательного новичка – тот был прекрасно сложен, у него были яркие темные глаза и собранные в «конский хвост» шелковистые волосы. Джек был уверен, они должны пахнуть прекрасно, чем-то вроде сандала. Он постарался справиться с эмоциями и отвел глаза.
– Извините, ребята, я опоздала, – сказала Анна.
Нагло, подумал Джек, взглянув на женщину в розовом костюме. Какое высокомерие! Бриллиантовое кольцо на ее пальце могло бы освещать взлетно-посадочную полосу.
Юная руководительница группы, социальный работник, которая выглядела так, словно только что закончила колледж, призвала всех к порядку. Джек знал, что она желает всем только добра, но наивный взгляд этой провинциальной девочки наводил на мысль о том, что ее губы не прикасались ни к чему крепче, чем вишневый чупа-чупс.
– Сегодня я вижу четыре новых лица. Позвольте мне поприветствовать вас в нашей группе поддержки «Служба настроения», – начала она. – Меня зовут Кристин, и я работаю с пациентами, больными СПИДом, и их семьями уже на протяжении десяти лет.
Джек фыркнул:
– Десять лет? Ты начала еще в средней школе? Кристин проигнорировала его:
– И я хотела бы представить вам нашего второго руководителя, Анну Бринкман, которая тридцать лет работает в области медицины.
– А вот этому я верю, – сказал Джек.
Анна повернулась посмотреть на того, кто это сказал. Мужчина был довольно привлекательным. Его яркие зеленовато-карие глаза лишь слегка потускнели из-за повышенной температуры. Его партнер – по крайней мере Анна решила, что этот сидящий рядом мужчина с ангельским личиком – его партнер, – выглядел печальным и разбитым. Ник рассказывал им с Кристин, что, поскольку вирус довольно часто поражает именно мозг, резкие изменения в настроении или особенностях характера могут быть одними из первых симптомов СПИДа. У этого все в порядке – морщинки вокруг рта и на лбу, выражавшие досаду и ярость, слишком глубоки, чтобы быть свежими.
Он посмотрел на Анну с такой неприкрытой ненавистью, что даже сердце защемило. Затем посмотрел на ее костюм и туфли. Женщина отвернулась. Почему она не оделась по-другому, о чем только думала? Она выглядит, словно бабушка-франкофилка. Она даже надушена «Шанель № 5», Господи сохрани!
– Прежде чем мы начнем, я хотела бы еще кое-что сказать, – произнесла Кристин. – Я планировала устроить танцы в следующую субботу, бальные танцы и свинг. Вечер «Поднимем настроение свингом», который я надеюсь сделать регулярным, будет проходить два раза в месяц. Поэтому приходите, даже если не умеете танцевать свинг или бальные танцы. Особенно если вы не умеете. Думаю, в группе найдутся добровольцы, которые смогут разучить некоторые основные движения, и если у кого-нибудь есть опыт классических танцев, пожалуйста, подойдите ко мне после собрания.
– Я умею танцевать фокстрот и танго.
Джек обернулся. Это был тот прелестный новичок, он сидел всего через два кресла от него. Никогда еще Джек не видел таких совершенных скул, гладких, высоких, без темных ямочек под ними, без тяжеловатой нижней челюсти, которая обычно бывает на таком лице.
Джек вспомнил путешествие во Флоренцию, когда впервые увидел Давида Микеланджело. Первой его мыслью было – художник создал этот шедевр с некоего воображаемого идеала, ни у одного смертного нет таких симметричных черт. Но этот молодой человек мог бы послужить великому скульптору моделью. Или просто температура Джека превратила мужчину в такое восхитительное искушение? Он почувствовал проснувшееся желание, несмотря на острую боль в легких, слабость и ломоту в мышцах.
Анна посмотрела на Марвина. Что он делает? Предполагалось, что он будет сидеть молча. Поймав ее взгляд, зять улыбнулся и пожал плечами. В последнюю минуту Флинн передумала смотреть фильм и попросила оставить ее на весь день с Гретой. Марвин выразил желание поехать с Анной и посмотреть на ее работу в группе. Она согласилась, но с условием, что он превратится в невидимку. Ничего не вышло – Марвин просто не мог остаться незаметным.
– Прекрасно, – сказала Кристин и кивнула Марвину. – Подойдите ко мне после собрания. Как я говорила на прошлой неделе, это последняя встреча Анны с группой. К нам приезжает интерн из «Бостон дженерал». Поэтому я хочу воспользоваться случаем и поблагодарить ее.
Группа зааплодировала. Анна кивнула и дала Кристин знак продолжать.
– Отлично. Так как у нас несколько новичков, давайте все представимся и расскажем, почему мы здесь.
Анна стала слушать. Первым говорил Эдвард, пятидесятилетний мужчина, чья болезнь сопровождалась сильно распространившейся саркомой Капоши, покрывшей его лицо и руки. Он напоминал Анне Натана Лэйна и почти сразу стал одним из ее любимчиков. Эдвард всегда был в хорошем настроении, несмотря на то что его недавно бросил партнер, с которым они прожили двадцать пять лет. В спокойствии, с которым он встретил болезнь, было что-то почти эпическое. Он был адвокатом по гражданским правам, и сейчас ему предоставили бесплатное жилье. Бывали дни, когда болезни других людей затрагивали душу Анны сильнее, чем обычно. В большинстве случаев она могла подойти к этому вопросу философски, полагая, что ее вкладом в весь процесс было только внимательное выслушивание. Но иногда Анна чувствовала, что больше не может этого выносить, что ей хочется отступить назад, встать за плечами тех, кто каждый день шел рядом со своей смертью. А временами, – сегодняшний день грозил превратиться в один из таких дней – ее ум просто не мог вместить весь ужас происходящего. Самым страшным была не сама болезнь, а то, как она превращала людей в изгоев. Она рождала в обществе ненависть, нацеленную на жертв СПИДа. Две недели назад на лобовом стекле автомобиля она нашла записку: «Бог ненавидит гомиков». Обычно она равнодушно воспринимала такие выходки, но не тогда, когда ей представлялись конкретные люди, подобные Эдварду. За всю свою жизнь Анна так и не смогла понять религиозную ненависть: Люди – единственные живые организмы, которые способны судить представителей своего вида по другим свойствам, нежели поведение или вклад в общий котел. Слоны изгоняют непослушных особей из своего стада. Шимпанзе выгоняют вспыльчивых самцов. Волков, которые не придерживаются порядка и не следуют рядом с вожаком, приканчивают всей стаей. Только люди убивают или порабощают себе подобных из-за цвета кожи, сексуальных предпочтений или, как свидетельствует история, из-за веры в своего бога.