Книга Тандем - Константин Ковальский

Зацепин подошел к телу. Труп лежал на земле лицом вниз, раскинув руки, словно собираясь взлететь. Белая майка пропиталась кровью, которая уже не вытекала из раны, покрывшейся черной коркой.

– Нож нашли? – не оборачиваясь, спросил Юлий.

– Нет пока. – Вадим выпустил облако дыма. – И вряд ли найдем.

– Уверен? – Зацепин обернулся и тут же закашлялся. – Хватит дымить!

Вадим невозмутимо погасил окурок и положил его в карман затасканной куртки.

– Конечно, экспертизу будем делать, но если хочешь навскидку…

– Ну? – нетерпеливо поторопил его старлей.

– Нож не всунули рукой. Его метнули. Затем убийца подошел, выдернул нож из раны, вытер его о майку убитого, – он показал на две кровавые полоски на майке, – и спокойно ушел.

– Тебя тут не было, случайно?

– Вчера был туман, ночью дождик моросил, земля мягкая, следы четкие… Элементарно, Ватсон. Да ты сам все увидишь.

Подбежал сержант, паренек лет двадцати:

– Товарищ старший лейтенант, нашли квартиру, где живет убитый.

– Не живет, а жил, – автоматически поправил его Зацепин.

– Дверь была приоткрыта, подняли соседей – точно, он!

– Свидетели есть?

– Неизвестно пока. Поквартирный обход сейчас сделаем и выясним.

– Сами обнаружили?

– Позвонил неизвестный на 02. Приехали проверить – все правильно.

– Что ж правильного, когда людей режут? – Юлий понимал, что парень не виноват, но к усталости и недосыпу добавлялось раздражение на сержанта, который даже не мог грамотно изложить свои мысли. – Веди в квартиру.

Они поднялись на второй этаж и вошли в открытые двери, возле которых стоял еще один милиционер. Ужасная духота и запах каких-то трав заставили Зацепина открыть окно. За топчущимся в прихожей сержантом показалась голова с седой макушкой. «Соседка», – понял Юлий и сказал:

– Заходите. Как вас зовут?

– Варвара Никитишна.

– Варвара Никитишна, скажите…

– Господи, что же это делается, убивают средь бела дня…

Маленькая старушка запричитала, жадно оглядываясь по сторонам.

– Ночи, – буркнул Юлий.

– Что? – не поняла старушка.

– Сейчас ночь. Вы знали убитого?

– А как же, я ж соседка. Что, вправду застрелили?

– Чем занимался убитый?

– Да известно чем… – Бабка пожевала беззубым ртом. – Колдун он, во!

Зацепин внимательно посмотрел на соседку:

– Простите?

– Колдун, – повторила бабка и перешла на шепот. – Колдовал по-черному, ну там, заговоры, заклятия. – Она перекрестилась.

– К нему часто люди приходили?

– А как же иначе? По нескольку в день, ага. Так и шастали, туда-сюда…

– Вы слышали какой-нибудь шум, крики?

– Не-е… У него всегда тихо было, только эти, туда…

– Я спрашиваю про события этой ночи.

– Нет, спала я. – Бабка вдруг вытаращила глаза. – Только он в последнее время сам не свой был, напуганный какой-то…

В квартиру зашел напарник Зацепина, Серега Киреев, и, глянув на соседку, прошел в туалет.

– Не знаете, ему кто-нибудь угрожал?

– Нет, не знаю. Слышала только что-то насчет инвентаризации по телефону.

– Он при вас разговаривал? – удивился Юлий.

– А? – Бабка смешалась. – Я-то… случайно. У нас телефоны спаренные, так линии иногда путаются, и я это…

– Понятно. – Юлий прикрыл усталые глаза. Чтобы прослушать спаренную линию, достаточно приложить вилку от телефона к нужным контактам. Может, бабка в КГБ работала? Ну ладно, это к делу не относится. Инвентаризация, хм…

– Может, он бизнесом занимался? Ну, там магазин или ларек на базаре?

– Да он из дому-то не выходил, колдовал все…

Дверь туалета открылась, и выглянувший Киреев азартно помахал рукой.

– Хорошо, гражданочка, мы с вами еще побеседуем.

– Так застрелили его али нет? Мне ж знать надо, – озабоченно спросила бабка, не трогаясь с места.

Зацепин сделал знак сержанту, и тот вывел бубнящую соседку из квартиры.

«Инвентаризация… Может, напутала чего Варвара Никитишна?»

– Что у тебя там?

– Зайди, ни хрена не понимаю.

Юлий заглянул в ванную комнату и замер на пороге. На большом овальном зеркале, висевшем на обшарпанной зеленой стене, была выведена кроваво-красная надпись, сделанная красной фосфорной краской: JUSTITIA EST COMMOD.

– Ну, что это? Вроде не по-английски.

– Это не английский, – задумчиво прикусил губу Юлий, – это латынь.

За их спинами нарисовался Швыдько:

– Литовцы его замочили, что ли?

Юлий развернулся:

– Ты обход сделал?

– Так это… Никто не открывает. Спят еще или поняли, что происходит. Никто ж в свидетели не хочет.

– Иди еще раз обойди, – процедил Зацепин. – Литовец.

Сержант с обиженным видом вышел.

– Где берут таких идиотов, Серега?

– А то ты сам не знаешь.

Юлий знал. Возле школы милиции всегда топтались толстые тетки с колхозными лицами, на которых удивительным образом сочетались извечная опаска сельских жителей перед городом и целеустремленность, ибо было необходимо пристроить свои чада в органы власти. Чада стояли тут же – круглолицые, с растрепанными волосами, перепуганными глазами, в разношенной одежде. Они лузгали семечки. Им было глубоко наплевать на свое светлое будущее, но они послушно стояли рядом. Даром, что ли, мамка поменяла свиней на стопку мятых купюр, лежащих у нее в лифчике? Но взгляд их маленьких испуганных глаз поменяется, как только им выдадут со склада форму не по размеру и другие, более наглядные атрибуты власти – дубинку и наручники. И вот тогда они сполна возместят свою ущербность и давние страхи на припозднившихся пьяных прохожих, охаживая их по спинам дубинками и чистя карманы.

Может, стоит повесить для таких кадров объявление: «Принимаем на интересную работу садистов с комплексом неполноценности»?

– JUSTITIA – это юстиция, – задумчиво сказал Зацепин.

– При чем тут юстиция? – не понял Киреев. – Что-то с прокуратурой связано?

– Юстиция означает – справедливость, – терпеливо объяснил Зацепин. – Что дальше, я не знаю.

– Думаешь, убийца написал?

– Скорее всего. Видел веревку на лестнице? Думаю, убийца пришел к… Как звать-то его?