Книга Время войны - Станислав Сергеев

— Хорошо, мы сообщим штабу ВВС Западного фронта.

— Только не тяните, а то наши силуэты не знают, собьют еще по незнанию…

Погода начала резко портиться, да и до сумерек осталось совсем мало, поэтому лихо пронеслись над немецкими позициями, даже не услышав, как вдогонку затарахтели малокалиберные зенитки, только по бронированному корпусу вертолета несколько раз щелкнули пули стрелкового оружия, и мы уже летели над нашей территорией.

— Феникс, на связь. Кондор-Два.

— На связи, Кондор.

— Командир, температура растет.

— Минут пять выдержишь?

— Думаю — да.

— Готовься, сейчас подлетаем, попытаюсь с летунами связаться, чтоб не слупили по дурости.

Переключившись на волну радиостанции ИАПа, попытался вызвать:

— Клумба-346, Клумба-346, вызываю Аспида-14, ответьте!

«Клумба-346» это был особый позывной, которым мы могли вызывать особую помощь. Все авиационные части Западного фронта, в полосе которого крутились наши вертолеты, получили особые циркуляры, где оговаривался порядок оказания помощи особому авиационному подразделению НКВД.

Сильно искаженный голос нам ответил:

— Клумба-346, говорит Аспид-14. Чем можем помочь?

Я глянул на экран планшета. Точно позывной 180-го ИАПа.

— Идем на экстренную. Сейчас подлетаем, смотрите нам в зад не дайте и предупредите дежурное звено.

— Вас понял, Клумба-346. Сколько вас?

— Двое.

— Хорошо. Ждем.

Глава 12

Мы подлетели почти в сумерках. Пока «двоечка», которая держалась в воздухе только силой воли ее пилота, с напряжением почти плюхнулась недалеко от накрытых маскировочными сетями истребителей, мы нарезали круги, держа под прицелом подходы к севшему вертолету. Как я понял, местные авиаторы ожидали посадку самолетов, а тут на голову свалились неизвестные летательные аппараты, про которые в войсках ходили легенды. Мне пришлось еще раз связаться с командиром авиаполка, чтоб подтвердить, что это мы и по нам стрелять не надо.

Когда я убедился что все нормально, а вокруг «двоечки» собралась толпа, я дал команду на посадку. Пилот лихо разорвал круг, рванул в сторону, прошелся над стоящими в ряд самолетами и, показав шик, с первого захода подлетел к указанному месту, завис, ожидая, когда выйдет шасси, и осторожно приземлился.

Как только вертолет коснулся поверхности, я открыл дверь, выпрыгнул наружу и, пригибаясь и закрывая лицо от мусора и сильного ветра, поднятого лопастями, побежал к нескольким старшим командирам, которые стояли чуть в стороне и с огромным интересом рассматривали в прямом смысле упавшие им на голову секретные боевые машины.

Движок «двойки» уже спешно заглушили, а моя «единичка» все еще ревела, на случай если экстренно придется взлетать. Я быстро шел, и, видимо, командир полка, зорким взглядом рассмотрев во мне руководителя, сам пошел навстречу. Отдав честь и наклонившись ко мне, чтобы я расслышал, пытаясь рассмотреть мои знаки различия.

— Майор Хлусович Иван Михайлович, командир 180-го истребительно-авиационного полка.

— Майор Кречетов, Главное управление госбезопасности, командир специального подразделения.

Думаю, этого будет достаточно. Осмотревшись по сторонам, отжав тангенту радиостанции, бросил в микрофон:

— Все, гаси. Бычок, на тебе охранение.

Мы с майором отошли в сторону.

— Иван Михайлович, выставьте часовых, чтоб лишние не подходили к секретной технике. Сами понимаете. И надо детишек в тыл отправить именно ночью, а то днем могут попасть под налет, а я их матерям обещал, что после освобождения все в целости и сохранности вернутся домой.

Майор отдал распоряжения, и все, кто высыпал на улицу смотреть необычные летающие машины легендарных «ночных мясников», выхватывали у десантников детей и относили их куда-то в лес, где располагались палатки личного состава, столовая и медицинский пункт. Раненую комсомолку-разведчицу отнесли к медикам в первую очередь, а я, проконтролировав оцепление и охрану, порядок проведения срочных работ по ремонту вертолетов, пошел с майором в столовую. Летун, как нормальный хозяин, сразу предложил поужинать, и его очень интересовали наши похождения. Полковой особист, на которого произвели впечатления мои убойные бумаги с личной подписью Берии, носился вокруг вертолетов, организуя тягачи, которые должны были отбуксировать обоих «крокодилов» ближе к лесу и накрыть маскировочными сетями. Все бойцы остались возле машин, со мной отправился только Санька Артемьев, который ревностно взялся за обязанности моего охранника, и я не сопротивлялся, именно ему можно было доверить спину.

Мы подошли к палаткам, и пришлось ждать — там сейчас кормили детей, а заместитель командира полка уже вовсю суетился, организуя машины для отправки и наших маленьких пассажиров в тыл. Майор устало тер глаза, видимо, не спал уже которые сутки. Возле палаток толпилось много народа, все вроде как чем-то занимались, но мне казалось, что многие прислушиваются к нашему разговору с комполка. Их можно было понять, полк непрерывно воюет, новости приходят только в виде сводок и редких газет. Летчики сверху что-то видят, но реальное положение вещей всем кажется тяжелым, учитывая потери, которые понес полк за последнее время. Людям нужна была надежда, и они ее видели в нас, как в ожившей легенде, уже гуляющей по войскам. Тем более новые боевые машины с совершенно невероятными характеристиками вызывали неподдельный интерес у летчиков.

Капитан, заместитель комполка, подошел и по всей форме попросил разрешения обратиться.

— Товарищ майор госбезопасности, что писать в предписании, откуда дети?

— Деревня Зарубино.

Капитан кивнул и убежал в канцелярию, а нас провели в палатку, где поставили отдельный стол и при свете керосиновой лампы нам поставили тарелки с какой-то разогретой кашей, горячий чай и ломти самодельного хлеба. Присев на скамейку и положив автомат на колени, взял предложенную ложку, зачерпнул, положил кашу в рот и почувствовал, как проголодался за последнее время. Санька, сидевший рядом, уже вовсю работал ложкой, но изредка поглядывал по сторонам, оценивая обстановку, так же, как и я, положив автомат на колени.

Командир полка, сидевший рядом, пил небольшими глотками чай и, с интересом глядя на меня, спросил, хотя было видно, что ждал окрика, что не стоит задавать вопросы:

— Это как вы так детишками обзавелись?

Я решил не сильно скрывать наши похождения, людям нужны хорошие новости.

— Мы под Вязьмой две ночи гуляли у немцев по тылам. Хотели ночью через линию фронта перелететь, но у «двойки» с движком проблема, пришлось сесть и ремонтироваться. Летели днем, увидели, как в этой деревеньке немцы кого-то вешают, завернули, глянули, а их там человек пятьдесят при двух машинах. Прошлись из пушек, получилось очень удачно, потом ребята зачистили оставшихся. Девушка, которую в санбат передали, из комсомольской диверсионной группы. Их предатель немцам сдал, она одна только в живых и осталась. Мы ее фактически из петли вытащили…