Книга Рассудку вопреки - Миранда Невилл

Ее сердечко подпрыгнуло, когда она увидела, как Блейк потянулся. Его кожа казалась золотистой на фоне белых простыней. Минерва, бережно держа мерцающую свечу, наклонилась над постелью, чтобы лучше насладиться видом великолепного обнаженного мужского тела. На ум пришел древнегреческий миф о Психее, которую настолько заворожила красота спящего мужа, бога Эроса, что она нечаянно пролила капельку воска ему на грудь и едва не потеряла супруга навечно.

Минерва осторожно отступила назад, как раз в тот момент, когда муж открыл глаза и с удивлением посмотрел на нее.

— Минни, — произнес он, еще не окончательно проснувшись, — я задремал. Который час? — Блейк по-спортивному легко поднялся и сел на кровати. Он был обнажен, и Минерва отвела глаза, неожиданно почувствовав смущение.

— Не знаю. Уже почти стемнело.

Он подхватил простыню и прикрыл свои чресла.

— Как ты, Минни? — Блейк, улыбнулся и протянул ей руку. — Ты не сердишься?

— Все хорошо.

Он поцеловал ее ладонь.

— В следующий раз я исправлюсь, обещаю.

— Все было замечательно.

Ей хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить, так как не знала, как Блейк истолкует этот признак женской слабости. Она и сама понятия не имела, что чувствует после всего произошедшего. Собственные эмоции буквально ставили ее в тупик.

Блейк пристально и, как ей показалось, настороженно смотрел на нее.

— Я проголодался. А ты?

— Пожалуй.

— Тогда, может, оденемся и посмотрим, что у нас на обед?

Он встал, придерживая простыню одной рукой, а другой неловко обнял ее. Минерва не ответила на его объятие и быстро отстранилась.

— Встретимся в столовой, — сказала она.

Глава 16

Блейк всегда наслаждался теми моментами после занятий любовью, когда он и его партнерша, удовлетворенные и расслабленные, могли поговорить о разных пустяках. Он надеялся, что непривычная неразговорчивость Минервы объясняется ее состоянием — она совсем недавно лишилась девственности. Все его прежние любовницы были опытными женщинами, умевшими наслаждаться интимной близостью. Некоторые, конечно, преследовали меркантильные цели, но и они, по его мнению, испытывали удовлетворение. Блейк был чертовски недоволен собой: после того как он вошел в нее, следовало сразу же снизить темп, дав Минни возможность приспособиться, но влажный жар ее лона слишком сильно подействовал на него. Блейк не мог припомнить, чтобы когда-нибудь настолько терял над собой контроль, не мог он и объяснить этого факта.

В глубине души он надеялся, что вступление в супружеские отношения ознаменует начало нового периода в отношениях с Минервой, периода взаимопонимания и гармонии. Однако золотой век так и не начался. Блейк искренне и изо всех сил пытался развлечь супругу во время обеда, но к середине застолья весь разговор свелся к высокопарным банальностям и продолжительным паузам, и раздосадованный Блейк был готов согласиться даже на обсуждение политических вопросов.

Почти готов. Его отчаяние пока еще не достигло высшей степени.

— Как жаль, что нам не удалось доказать, что Муши-Ферран приверженец Бонапарта!

Если уж у него не получается развлечь собственную жену, то придется немного позлить ее. Что угодно, лишь бы только не это безразличие.

— Не удалось.

— Ничего. Еще месяц в Париже, и ты обязательно найдешь другую кандидатуру.

Минерва посмотрела на него с вызовом, и Блейк понял, что она немного воспрянула духом.

— Еще как найду. Причем несмотря на то что у меня нет столь обширных знакомств среди заядлых великосветских лошадников.

— Жизнь — несправедливая штука.

— Почему вы последовали за мной в Отель Муши?

— Один из упомянутых вами заядлых великосветских лошадников поведал мне, что герцог известен своей непорядочностью в отношениях с женщинами. Я беспокоился за вас, и, как выяснилось, не без оснований. Я думал, вы переросли эти опасные порывы.

— Благодарю вас, — ответила Минерва, коротко кивнув. — Хотя со мной и так все было бы в порядке, ведь герцог и принцесса слишком увлеклись своей игрой, довольно странной, надо сказать.

— Но если предположить, что они действительно замышляли государственную измену, в каком положении вы бы оказались, если бы эта парочка обнаружила вас?

Минерва лишь пожала плечами:

— Если бы меня застукали, я бы что-нибудь придумала.

Чем больше Блейк размышлял об этом, тем сильнее его это беспокоило. Минерва обладала уверенностью в своих силах, которой он завидовал, но однажды ее неосмотрительность приведет к серьезным неприятностям. Блейку оставалось лишь надеяться, что в самый опасный момент он окажется рядом.

— Я рад, что последовал за тобой, Минни, — мягко произнес он, бросая на нее взгляд, от которого она должна была растаять.

Но не растаяла.

— Я уже говорила, что в этом не было необходимости.

Я снова нанесу визит принцессе Вальштейнской. Но должна сказать, что мне трудно будет относиться к ней по-прежнему.

Наконец утомительная трапеза подошла к концу.

— Вы не хотели бы куда-нибудь отправиться сегодня вечером? — спросил Блейк. — Мы могли бы сходить в кафе. Или снова в «Тортони». Ведь вам понравилось мороженое, которое там готовят.

— Думаю, нет. Сегодня я лягу пораньше. Я очень устала. — Она покраснела и отвела взгляд. — И не слишком хорошо себя чувствую.

Вот в чем дело. Не то чтобы Блейк вновь рассчитывал сегодня ночью вновь обладать ею. Но он знал много способов, дающих возможность доставлять и получать удовольствие без проникновения, включая и тот, который она уже испытала. Он и сам устал и с удовольствием провел бы спокойную целомудренную ночь, просто общаясь с Минервой. Блейк уже собирался заговорить на эту тему, но осекся, поняв, что Минни всем своим поведением дает ему понять, что сегодня она тяготится его обществом.

— Еще довольно рано. Могу я предложить вам партию в пикет?

— Нет, спасибо. Я немного почитаю в постели перед сном.

— В таком случае, моя дорогая, желаю вам спокойной ночи.

Блейк отправился в свою комнату со стаканом бренди в одной руке и «Боксианой» Пирса Эгана в другой. Он не мог читать, находясь с ней в одной комнате, но он знал, что Минни будет приятно видеть его с книгой, тем более что именно она подарила ему этот том. Чтобы завоевать уважение своей жены, Блейку требовалось нечто большее, чем интимная близость.

Опустившись в кресло, Блейк раскрыл книгу и невидящим взглядом уткнулся в Страницы, но настроиться на спокойный лад, необходимый для того, чтобы расшифровывать слова, ему никак не удавалось. Голова Блейка была занята совершенно другим. Полчаса спустя он надел шляпу, накинул редингот и вышел в теплый парижский вечер.