Книга Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер

Они вполне могли все видеть из окна; я не сообщила им ничего нового. Уильямс извинилась сквозь зубы и, не глядя на меня, вышла прочь.

— Неужели инспектор занимается и пожарами? — удивленно спросил Лефевр, глядя на меня в упор.

— Нет, но этот — дело особое. По словам Гринуэя, загорелось примерно в том месте, где стояла палатка Бреннанов. Скорее всего, миссис Бреннан по-прежнему там. По-моему, Гринуэй боится, как бы она не пострадала.

— В самом деле? Наверное, стоит сообщить обо всем мисс Роуч. Прошу меня извинить…

Я посмотрела ему вслед и подошла к окну. Вдали к небу спиралью устремлялся дым, но, кроме него, почти ничего не было видно. Мешала живая изгородь из лавра, окружавшая «Прибрежный». Если бы доктор и миссис Уильямс поднялись наверх, они бы куда лучше разглядели, что происходит на пустоши… Впрочем, пожар их, по-моему, интересовал мало. До моего прихода они явно обсуждали что-то другое.

И почему они стояли так близко друг к другу и беседовали, как заговорщики? Я заподозрила, что они познакомились гораздо раньше, чем мне казалось.

Глава 14

Инспектор Бенджамин Росс

Лошадей я люблю, но это не значит, что я люблю ездить верхом. Я с завистью поглядывал на Гринуэя, опередившего меня. Казалось, он и лошадь слились в одно целое. Ну а я… Всякий раз, когда седло уходило вниз, меня подбрасывало вверх, а при каждом подскоке пони я довольно чувствительно ударялся о седло. Наверное, пони тоже было неприятно нести такого неопытного всадника; она трясла головой, вскидывая ее, прядала ушами и оборачивалась, укоризненно глядя на меня большими глазами. Впрочем, спустя какое-то время я понял, что кобылка вполне понятлива и не станет сбрасывать меня на землю из чистого озорства или презрения. Если я и упаду — по собственной неопытности, а не по вине лошадки, то падать невысоко. К тому же под нами мягкая, рыхлая земля… Я немного успокоился, приноровился к легкому галопу. Вскоре я с радостью понял, что, если постараюсь, сумею двигаться в унисон с животным. Если бы наше поручение не было столь серьезным, я бы, наверное, даже получил от поездки удовольствие.

До места мы добрались сравнительно быстро. В ноздри нам ударил едкий запах спаленного дерева. Вокруг нас кружили обгоревшие частички растений. Дым ел глаза.

Гринуэй обернулся и крикнул:

— Сэр, закройте нос и рот платком!

Сам он тут же последовал собственному совету, и я поспешил сделать то же самое. Закрыв лица, как два бандита с Сардинии, мы приблизились к краю поляны, на которой стоял фургон с фермы Бирсфорда.

Теперь мы не только видели, но и слышали пожар. Наши скакуны испугались рева пламени и попятились.

— Держитесь крепче! — крикнул Гринуэй. Он спешился и привязал поводья своей кобылы к задку фургона. Кашляя, так как едкий дым попал ему в рот, конюх подошел ко мне и помог мне спешиться, стащив меня на землю, как мешок с картошкой.

— Спасибо, Гринуэй!

Я надеялся, что не до конца потерял достоинство в его глазах. С непривычки я немного пошатывался; вначале мне трудно было освоиться на своих ногах.

Гринуэй привязал пони рядом с лошадью, и я увидел, что к нам кто-то идет. Как и у нас, лицо у него было повязано платком. Когда человек приблизился, он снял платок. Его лицо оказалось комично разделено на две половины: верхняя почернела от дыма, а нижняя осталась белой.

— Как дела, мистер Бирсфорд? — крикнул Гринуэй.

Значит, это и есть Бирсфорд, сосед, которого так неприветливо встретили в «Прибрежном»!

— У нас все получится, но лишние руки не помешают, — ответил он на вопрос конюха. Покосившись на меня, он спросил: — Вы и есть тот инспектор из Лондона? Извините, руки не подаю — у меня они слишком грязные.

Мы с Гринуэем поспешили предложить свою помощь.

— Хорошо, хорошо! — воскликнул Бирсфорд. — Там вы найдете пару метел.

Мы сняли сюртуки и бросили их вместе с шляпами в фургон, затем вооружились березовыми метлами и последовали за Бирсфордом. Он хрипло объяснял и давал указания на ходу, руками указывая направление.

— Нам повезло. Ветер несет пламя к болоту, и, когда пожар доберется туда, он погаснет сам по себе. Но нельзя допустить, чтобы огонь пошел в другие стороны. Мои люди стали полукругом и сбивают огонь, постепенно перемещаясь от краев к центру. Найдите себе место и приступайте!

— Видели вы жену Бреннана? — крикнул я, заметив, что Бирсфорд уходит.

— Никого не видел! — ответил он; я едва расслышал его слова в треске и рычании пламени. Огонь пожирал все новые кустики вереска и утесника.

После этого начался… наверное, не стоит употреблять морской термин «аврал», потому что на кораблях есть помпы, которыми качают воду, а воды у нас не было. Некоторое время все были очень заняты. Мы работали не покладая рук. Пот катился с меня градом. Я ступал по дымящейся земле; раскаленная почва прожигала подошвы сапог. Ступни у меня горели, но подумать о них не было времени. Наверное, лицо мое и одежда так же почернели, как и у людей, работавших слева и справа от меня. С непривычки ныли руки — метла оказалась довольно тяжелой. Время от времени она загоралась, и приходилось тушить ее. И все же постепенно нам удалось сбить пламя; огонь шипел и угасал, как и предсказывал Бирсфорд. Под ногами у меня захлюпало; посмотрев вниз, я увидел, что сквозь грязь сочится бурая жидкость. Мы добрались до края болота.

Солнце стояло очень высоко, когда мы наконец побросали на землю метлы, точнее, то, что от них осталось, и остановились перевести дух. В горле у всех пересохло. Мы едва могли говорить; из горла вырывался лишь хрип. Мы стали похожи, как братья: все в почерневшей одежде, с закопченными лицами. У меня, начавшего жизнь на шахте в родном Дербишире, возникло странное чувство. Я как будто перенесся назад, в свою юность, и смотрел, как из шахты выходит очередная смена рудокопов, черных с головы до ног от угольной пыли.

— Спасибо вам большое! — прохрипел Бирсфорд, подходя ко мне и пожимая мне руку. — Извините, что встретил вас не слишком вежливо.

— Вам пришлось заботиться о более важных вещах, — с трудом ответил я. — Кстати, я и сам собирался к вам заехать… Однако сейчас неподходящее время для беседы.

— Приходите вечером ужинать, — пригласил Бирсфорд. — Часов в восемь или когда захотите. А сейчас возвращайтесь в «Желудь» и попросите хозяйку согреть вам воды.

— Не могу, — возразил я. — По словам Гринуэя, где-то здесь была вдова убитого Бреннана… Я должен выяснить, что с ней случилось.

— Мы сейчас ее поищем! — тут же сказал Бирсфорд.

Он созвал свои усталые войска, и они снова медленно и методично принялись обшаривать пожарище. Спустя какое-то время мы с Гринуэем, стоявшие на раскисшем краю болота, увидели, что к нам кто-то приближается и несет нечто, завернутое в брезент.

Подойдя, работник протянул нам свою находку: