Книга Человек с чужим прошлым - Василий Веденеев

Он властно взял у Выхина сумку Ксении и, запустив в нее руку в перчатке, небрежно переворошил содержимое — маленькую перламутровую пудренницу, пенальчик с губной помадой, потертый кошелек, несколько прищепок для белья, невесть как оказавшихся в сумке, паспорт. Документ офицер раскрыл и внимательно осмотрел все печати.

Ксения стояла ни жива ни мертва — вот, сейчас затянутая в перчатку рука немца выудит из сумки обмылок, повертит, поднесет поближе к холодным светлым глазам. Потом последует короткий, как удар хлыста, допрос: «Что это?!» И не убежишь — догонит собака. Можно ли рассчитывать на помощь «пана антиквара»?

Но рука немца не достала из сумки больше ничего. С улыбкой разочарования он вернул сумку Выхину и, небрежно бросив руку к козырьку фуражки с высокой тульей, пошел дальше по аллее, ведя на поводке овчарку.

Ксения перевела дух. Но где же обмылок?

— Что это? — на ладони Выхина лежал тот самый кусочек темного мыла.

— Сейчас трудно с мылом, — покраснела Ксения. — Хотите сделать мне подарок?

— Знаете кого мы сейчас встретили? — глядя ей прямо в глаза спросил Выхин. — Не знаете? Это начальник абверкоманды подполковник Генрих Ругге. Что такое абверкоманда вам не надо объяснять?

Девушка, побледнев, кивнула.

— Тогда откровенность за откровенность, — продолжал Вадим, — скажите, что это?

— Мыло, — Ксения пожала плечами. — Разве пан сам не видит?

— Видит, пан много чего видит, — буркнул Выхин и, повертев в пальцах обмылок, ловко разломил его на две половинки. На каждой из них явственно виднелся отпечаток сложного сейфового ключа. — А это?

— Пан просто фокусник, — натянуто улыбнулась девушка.

— Зачем вы так? — вздохнул Вадим. — Я понимаю, сейчас время недоверия и потому ни о чем не стану расспрашивать: всему своя пора. Давайте сделаем так — я принесу вам готовый ключ. Тогда вы поверите мне?

— Значит, пан все-таки фокусник?

— Нет, Ксения, я ваш друг, — тихо сказал Выхин, увлекая ее к выходу из парка.

* * *

След, как и в прошлый раз, Дар взял быстро. Вел по нему, как по незримой туго натянутой струне, не рыская по сторонам. И снова подполковник бежал за своим псом, рвущимся с поводка.

Вот и знакомая ротонда. Нетерпеливо отбросив ногой в ярко начищенном узком сапоге палые листья, Генрих нагнулся над темной щелью-трещиной у основания колонны. Неужели его догадки неверны?

Быстро стянув с руки перчатку, он пошарил пальцами в щели — пусто. Но зачем польская девка ходит сюда, зачем?! Сегодня еще одна новость — рядом с ней оказался Выхин: усилить за ним наружное наблюдение, послать запрос в Краков, поднять все имеющиеся на него материалы, подержать некоторое время без выхода в город — пусть потом рванет, выйдя за ворота, на встречу со связником!

А вдруг нет никакого связника, или эта встреча уже произошла, сейчас, на его глазах?!

Если так, зачем тайник — Дар не ошибается, он точно приводит во второй раз к одному и тому же месту, где побывала эта «фройляйн». Установить ее недолго, он запомнил все данные паспорта, взять под наблюдение — тоже. Это будет вторым его ходом. А дальше?

Стоило потребовать у Выхина вывернуть карманы? Глупость! Во-первых — насторожишь, а во-вторых — можешь ничего не обнаружить, или не обратить внимания на переданный предмет. Вдруг это всего-навсего огрызок карандаша или расческа, в которой не хватает определенного числа зубьев, что имеет свое, понятное только посвященным значение?

Нет, надо подумать, хорошо подумать, прежде чем еще что-либо предпринимать. Уже есть два подозрительных лица, но надо вытянуть всю цепь!

Генрих подгреб листья к основанию колонны, натянул перчатку, лениво проведя глазами по окнам замка, подозвал собаку и пошел в глубь парка.

Надо подумать, хорошо подумать, прежде чем что-либо еще предпринять…

* * *

Тараканов, стоя у окна своей комнаты, опустил сильный бинокль — он видел все произошедшее в парке, — а когда Ругге поднял голову и посмотрел в сторону замка, ему показалось, что они сейчас встретятся глазами. Стало как-то не по себе, и Владимир Иванович даже отступил на шаг от окна в глубь комнаты.

События приобретали несколько непонятный оборот. Следовало все хорошенько обдумать, и он, закурив, лег на кровать, невидящими глазами уставившись в трещины на потолке.

Глава 5

Дорогу на Париж немецкие генералы изучили еще в прошлом веке: молниеносным ударом поставить на колени Западную Европу, а потом ринуться на Восток — таков был основной замысел Гитлера.

Плевать, что у французов есть линия Мажино, плевать на уроки Вердена, надо помнить о «плане Шлиффена», хорошо обкатанном в Первую мировую войну — удар по нейтральным Бельгии и Голландии в обход французских армий. Почти как «косая атака» великого прусского короля Фридриха II!

В тылу голландских вооруженных сил были сброшены дивизии парашютистов, чтобы решающим ударом захватить стратегические плацдармы. Одна из немецких парашютных бригад попала в тяжелое положение под Роттердамом, уже объявленным открытым городом. Невзирая на это, генерал Кессельринг отдал приказ о бомбардировке. Геринг подтвердил его из своей ставки, и германский второй воздушный корпус поднял на бомбардировку города целый полк, стартовавший с аэродромов тремя эскадрильями по 25–30 самолетов каждая…

На посту премьер-министра Франции господина Даладье сменил Поль Рейно. Не прошло и пяти дней с момента начала немецкого наступления на французов, как он в полном отчаянии позвонил в Лондон.

Английский премьер как раз обедал в поместье Чартвелл, где он любил проводить время за кладкой новых кирпичных стен, разведением свиней и лошадей. Линию связи подключили к Чартвеллу.

Черчилль, весьма встревоженный неожиданным звонком Рейно, тщательно старавшийся не подавать виду на глазах присутствовавших на обеде, взял поданную ему личным телохранителем — сержантом Скотланд-ярда Томпсоном — телефонную трубку. Что там еще произошло на континенте?

Из наушника донесся возбужденный голос Рейно:

— Мы разбиты! Мы проиграли битву!

Черчилль повернулся спиной к напряженно следившим за ним притихшим гостям.

— Но это невозможно!.. Так быстро? — сэр Уинстон довольно сносно и бегло говорил на французском, поскольку в молодости жил, в качестве частного гостя, в одной французской семье на юге страны. Слава Создателю: никто не слышит панических ноток в голосе Рейно. Никто, кроме него.

— Они прорвали фронт у Седана. За хлынувшими в прорыв немецкими танками продвигается большое количество мотомеханизированной пехоты, — сникнув, убито сообщил французский премьер.

В мозгу Черчилля, словно ретроспективный показ кинохроники, мелькнули воспоминания: вот он, в начале века, как гость кайзера Вильгельма присутствует на маневрах немецкой армии, а вот он в окопах Первой мировой… 15 марта 1939 года, когда немцы уже заняли Прагу, Черчилль был еще никто — просто неофициальный глава оппозиции. Но теперь!.. Теперь надо что-то делать!