Книга Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

Серет где попало, оставляя кал,

У него не держит жопа — он шакал…

— Ох, мама… Это кто ж такое сочиняет?..

— Народ.

— Что-то у вашего народа темы однообразные. Все вокругзадницы… Ладно, оставим речевки в покое. Надо еще девиз придумать. Предложенияесть?

— Ударим белой горячкой по красному террору! — незадумываясь, выпалил воспитатель.

— Зэ бест! Вы только представьте, как обрадуетсяуважаемая Зинаида Андреевна, когда на линейке детишки такое прокричат.

— А сам-то что можешь? Хаять все горазды. Ты обещал, тыи придумывай.

Кольцов призадумался, но, кроме заезженного «Мальчик вболоте нашел пулемет — больше в деревне никто не живет!», ничегодостойного не вспомнил.

— Вилы… Еще и гимн сочинять.

— Я гляжу, ты тоже на феню перешел… Вилы…

— Это нечаянно. Короче… Утро вечера мудренее. Давайспать. Чего-то я от свободы устаю больше, чем от неволи.

— Я, кстати, тоже.

* * *

Погода в первый день смены выдалась на славу. Чистое,безоблачное небо, двадцать пять градусов тепла по Цельсию, легкий освежающийветерок. Мрачная тайга вокруг лагеря в одночасье превратилась в сказочную.

Автобусы прибыли в лагерь точно по расписанию — в часдня. На стекле каждого висела табличка с номером отряда. Родители детей несопровождали — только несколько педагогов, отвечающих за организациюэтапа, тьфу ты, заезда.

Виктор Сергеевич Сумароков по случаю праздника решил непугать прибывшую детвору своими бинтами. По совету своего коллеги, ЕвгенияДмитриевича Кольцова, он соорудил что-то вроде карнавального костюма «ПиратБалтийского моря». Раз уж у лагеря тематика морская… Вместо пилотки нацепилтреуголку, свернутую из куска черной бумаги, глаз перевязал черной девчоночьейленточкой для волос, найденной в каюте под кроватью, а на руку натянул черныйносок. Кольцов прикрепил к носку крюк, согнутый из алюминиевой проволоки.Бороды, сабли и говорящего попугая, увы, не нашлось. Только легкая щетина. Дляполной идентичности вожатый дружески посоветовал отрубить ногу и поставитьдеревянный протез, но воспитатель отказался: «Себе руби!»

Автобус с шестым отрядом оказался самым последним в колонне.Пришлось тащиться.

Самые нетерпеливые детишки уже покинули салон и носилисьвокруг, играя в пятнашки. Упитанный пацан, увлекшись, выскочил из-за автобуса ис разбега въехал стриженой головой в живот товарищу воспитателю, у которого отнеожиданности перехватило дыхание. Треуголка слетела на землю.

— Чтоб тебя так кобыла лягнула! — Виктор Сергеевичв последний момент сумел удержаться от непарламентских выражений.

— Ух ты! — Пацан восхищенно вытаращился наСумарокова. — Пират! Класс!!!

— Я воспитатель по жизни… Здравствуй, мальчик.

— Здрасте… А у вас крюк только из руки растет? Или ещеоткуда?

— Ах ты, шкет!..

Шкет тут же исчез в автобусе, откуда на траву спрыгнуланевысокая девушка лет двадцати с прической «гипережик», в тельняшке и военныхбрюках (видимо, морских в гардеробе не нашлось). Размахивая папкой, оназастрекотала, словно сорока:

— Дети, быстренько выходим из автобуса и строимсяпарами! Я сказала: выходим из автобуса. Прекратите кидаться яблоками! Арсений,оставь бутылку в покое! Быстренько, быстренько выходим!

Заметив морячков, девушка улыбнулась, видимо, ей уже сообщили,что она попадет в теплую мужскую компанию.

— Ой, здравствуйте! Вы вожатые из Питера? Как здорово,как здорово! А я Лена. Лена Бичкина! Младший воспитатель! Очень приятно!

— Нам тоже, — уныло отозвался Сумрак, отрывая отсломанной руки крюк, — я Витя, он — Женя.

Кольцов приподнял пилотку, словно шляпу, и улыбнулся:

— С прибытием, мадам…

Кричащая и визжащая толпа тем временем вывалилась изавтобуса и разлетелась по ближайшим кустам, игнорируя законные требованиявоспитателя.

— Дети! Немедленно постройтесь! Ну,пожалуйста!.. — Леночка попыталась снова призвать к порядку. Нобезуспешно. Видимо, не пользовалась авторитетом у юных пионеров.

Пришлось гоняться за ними по кустам.

— А ну-ка, ша, спиногрызы! — вдруг рявкнул Сумрак,которому надоели это мельтешение и беготня. — Встать в строй! До кого недоходит через голову, постучимся в печень!

Удар ногой по тонкой березе сопровождал сказанное. Деревцепереломилось и медленно рухнуло на траву, словно нокаутированный боксер.Детишки тут же замерли, испуганно переглянулись. Дяденька пират, похоже, нешутил.

Через минуту все разбились по парам. Мальчики с мальчиками,девочки с девочками. Пацан, врезавшийся в Виктора Сергеевича, спрятался отстрогих пиратских глаз во второй ряд.

Леночка бросила на воспитателя благодарный взгляд, послеповернулась к строю.

— Сейчас проведем перекличку, — как-тостеснительно и неуверенно объявила она, поднеся к глазам папку. — Я будуназывать фамилию и имя, а вы говорить: «Здесь»… Запомнили, да?.. АлексеевИгорь.

Алексеев Игорь не ответил. Он увлеченно спорил с соседом поповоду качественных характеристик своей плевательной трубки и плевать хотел накакую-то воспиталку.

— Алексеев Игорь. — Взволнованная Леночка обвелаглазами строй.

Тишина. Неужели потерялся?!..

На выручку вновь пришел опытный воспитатель Виктор СергеевичСумароков. Взяв список у нее из рук, он кровожадно крутанул глазом и жесткоскомандовал:

— Слушай сюда! Второй раз повторять не буду, язык неказенный. Я называю фамилию. Подбегаете ко мне, еще раз называете фамилию,имя-отчество, год рождения, статью, начало срока, конец срока…

Кольцов, стоявший сзади, ткнул воспитателя в спину ипрошептал:

— Какая статья? Какой срок?.. Ошалел?! Это ж тебе неэтап…

Потом громко обратился к строю:

— Виктор Сергеевич имеет в виду смены. Вы должнысказать, на сколько смен приехали.

— Да, — мрачно подтвердил Виктор Сергеевич, —именно это я и хочу сказать. На сколько конкретно смен. Погнали нашихгородских. Алексеев!

Пацан тут же выскочил из строя, подбежал к воспитателю.

— Алексеев Игорь…

— Ты чего, первоход? Отчество! Сколько смен?

— Васильевич… Две…

— То-то… Боковчук!